Полчаса спустя он достиг развалин деревни. Хотя грот был еще в нескольких милях к северу, он понял, что каждую минуту может увидеть кого-нибудь из них. Особенно часто виделась ему Эйприл – за полем, за теми деревьями… она должна быть здесь, он позовет ее, и она оглянется, узнает его, улыбнется.

Билли сказал:

– Я помню этот пруд.

– Я тоже. Тебе лучше Билли?

– Немного лучше.

– Мы уже близко.

И он сказал, обращаясь к Эйприл, как будто она рядом:

– Я был глупцом. Я еще не научился мудрости, но научусь. Это только начало. Помоги мне. Помоги.

Ручей журчал по-прежнему, и за ним солнце отражалось в зелени рододендронов. Мэтью миновал их и увидел грот. Он был пуст, никого не было. Конечно, ожидание было абсурдно: днем они, как обычно, ушли за добычей. К заходу вернутся.

Он уложил Билли на траву. Мэтью чувствовал невероятную усталость. И все-таки он добрался, и теперь им нужно только подождать.

Днем жара усилилась. Билли большую часть времени спал. Немного отдохнув, Мэтью пошел к ручью, разделся и умылся. Ему нечем было вытереться, и он сидел на солнце, пока не высох. Одежду нужно выстирать, но с этим можно подождать. На небе появились облака. Солнце скрылось, но было по-прежнему жарко. В отдалении послышался гром. Мэтью надеялся, что гроза начнется после возвращения Эйприл и остальных.

В конце дня Билли проснулся. Он вспотел, осунулся и вел себя беспокойно.

– Где они? – спросил он. – Где Лоуренс?

– Скоро вернутся.

– Как скоро?

– Скоро.

Билли жалобно сказал:

– Мне жарко.

– Сейчас принесу что-нибудь холодное.

Мэтью оторвал полосу от рубашки мальчика, как мог, выстирал ее в ручье и принес, мокрую, назад. Он вытер Билли лицо и шею. Мальчик немного успокоился. Но у него снова поднялась температура. Когда придет Лоуренс… Мэтью напрягал глаза, вглядываясь в кусты и отдаленные деревья. Солнце давно зашло, вечер превращался в ночь. Он понял, что сегодня они не вернутся.

Тут же он отыскал объяснение. Поблизости становилось все труднее и труднее находить добычу. Должно быть, они уходят от грота так далеко, что не могут вернуться в тот же день. Они вернутся завтра. Он сказал об этом Билли, и мальчик апатично посмотрел на него.

– Мы ведь сумеем переночевать еще один раз, Билли?

Мальчик слегка кивнул.

– Как ты себя чувствуешь, сынок?

– Хорошо.

Но голос его звучал еле слышно. На мгновение Мэтью охватил гнев: почему не возвращается Лоуренс. Но он тут же понял неразумность этого чувства и подавил его. Он вспомнил о запасах в старом колодце. Велев Билли спокойно лежать, он пошел туда. Подходя к колодцу, он испытал предчувствие разочарования. Но вот он нащупал доски и снял их. Перед ним чернел вход в колодец. Мэтью опустил руку и нащупал металлический прут. Веревка на месте. Потянув за нее, он с облегчением почувствовал тяжесть.

Он вытащил сетку, достал из нее несколько банок и опустил остальное назад. Потом вернулся туда, где оставил Билли. Мальчик сидел, беспокойно ожидая его возвращения.

Мэтью сказал:

– Я нашел молоко. Хочешь немного?

– Я думал, вы ушли.

– Ненадолго. Я говорил тебе. Вот. Я пробил дырки в крышке.

– Вы не уйдете, мистер Коттер?

Мэтью покачал головой:

– Нет, не уйду.

Ночью началась гроза с проливным дождем, громом и молниями. Мэтью пытался защитить Билли, уложив его под навесом грота и укутав в свой плащ. Сам он промок, но почти не замечал этого, беспокоясь о мальчике. Лихорадка дергала маленькое тело так же яростно, как гроза; Билли метался, звал родителей и собаку Капитана. Мэтью сидел рядом, разговаривал с ним, пытался успокоить. Он чувствовал отчаяние от неспособности помочь. Мальчик опасно болен, может быть, он умирает. Какая горькая ирония, если после таких усилий он умрет до возвращения Лоуренса!

Он держал руку мальчика.

– Крепись, Билли. – Пальцы сухие и горячие в его холодной влажной ладони. – Ты должен держаться.

К утру гроза ушла на запад, дождь прекратился, ветер стих. Но положение мальчика не улучшилось. Температура не спадала, движения стали слабее. Голос тоже ослаб. Билли, казалось, временами разговаривал с ним и с родителями, но как-то странно, как будто и он, и родители были далеко. Однако, когда Мэтью отнял руку, мальчик заплакал и успокоился, лишь когда Мэтью снова взял его за руку.

Замерзший и промокший, Мэтью сидел, пока не прояснилось небо. Обычная летняя гроза, сильная, но кратковременная, и вот небо над гротом снова приобрело ясный голубой цвет. Солнце осветило вершины деревьев, когда Билли уснул и Мэтью смог отпустить его руку. Мэтью не знал, когда можно ожидать Эйприл и остальных. К тому же их могла задержать гроза. Конечно, нужны знания Лоуренса, но, может быть, пока удастся воспользоваться какими-нибудь медикаментами.

На пути к погребу он миновал кусты роз. Вот четыре могилы с деревянными крестами, на каждой могиле роза, увядшая, побитая дождем. Мэтью постоял немного, глядя на них, потом пошел дальше, к развалинам дома.

Начало – уборка обломков и мусора – оказалось нетрудным, но заняло много времени. Мэтью не видел грот, но если Билли позовет, он услышит. Он добрался до перевернутого стола, ухватился, попытался поднять. Стол не двинулся.

Пытаясь снова, он вспомнил, что обычно эту работу выполняли трое: Джордж, Чарли и Арчи. Если бы найти рычаг.. Мэтью согнулся, напрягаясь изо всех сил, и чуть-чуть приподнял стол, но не настолько, чтобы просунуть что-нибудь. Он выпрямился, вытирая пот со лба. Наверно, все же придется подождать прихода остальных.

В последней попытке он попробовал сдвинуть стол. Расчистив место с одной стороны, он подошел к другой. Упираясь в путаницу балок и камня, приставив ноги к краю стола, он нажал. В первый раз ничего не произошло. Однако во второй раз стол двинулся на один-два дюйма. Мэтью переменил позицию и снова нажал. На этот раз ему удалось отодвинуть стол на шесть дюймов. Обнаружилась верхняя ступенька лестницы Щель была узкая, но достаточная, чтобы подбодрить Мэтью.

Ему пришлось еще несколько раз расчищать обломки по другую сторону стола, пока он не смог сдвинуть его настолько, чтобы можно было встать на верхнюю ступеньку. Потом он просунул полено и раздвинул щель настолько, что смог пролезть вниз.

Там было темно, свет падал лишь сквозь узкую щель вверху. Мэтью зажег бутановую зажигалку и осмотрелся. Вначале ему показалось, что ничего не изменилось. Столы на месте, полки тоже; проведя рукой, он увидел жестянки, одежду, металлическую лестницу, сверток войлока для крыши. Конечно, свечи не стояли на своих обычных местах, но это казалось неважным. И запасы не так аккуратно разложены, как раньше. Должно быть, Эйприл не так тщательно присматривала за разборкой. Но Мэтью интересовала вторая комната – медицинские запасы и бренди. Он подошел к двери и распахнул ее.

И сразу увидел, что маленький погреб опустошен. Опустели полки, на которых Лоуренс держал медикаменты, опустел стеллаж с драгоценными бутылками. В комнате оставалась только пыль.

Вначале Мэтью решил, что по какой-то причине они все перенесли в большую комнату. Вернувшись, он обошел ее с зажигалкой, проверяя все. Он не нашел бренди, зато обнаружил кое-что еще. Дело не только в беспорядке. Исчезло многое из запасов. Неужели все самое важное они перепрятали в другой тайник? Возможно, но трудно понять, почему. И куда. Сложно найти более удобное и безопасное место.

Если только… он вспомнил могилы. Вначале случайно, а потом вновь вернулся к этой мысли. Эйприл не клала на них цветы раньше. Вероятно, не считала нужным, так как рядом цвели розы. Теперь на каждой могиле по розе. Прощальный подарок?

Лоуренс хотел, чтобы они ушли, переселились в горы, где легче защищаться, где больше животных, где постепенно можно начать обрабатывать землю. Это самое разумное и очевидное решение. Они не уходили, потому что Эйприл не хотела покидать своих мертвых, а остальные беспомощны без нее. Если она изменила свое решение… И он очень ясно видел, как это могло произойти. Ее презрение к нему за то, что он отказывался признавать реальность жизни, за его поглощенность фантазией могла обернуться против нее самой. То, что она цеплялась за прошлое, вредило и ей, и остальным. Поняв это, она должна была отказаться от принятого решения. Для этого нужно было только мужество, а мужества у нее хватит.