– Ладно, – сказал Язон, – лично я – на все согласен. Учти, в нашей команде, во всяком случае в таких вопросах, старший – именно я. Выйди на связь с господином Керком, и я отдам ему приказ. Теперь твоя очередь. Говори, Олаф.
Олаф как-то совсем загрустил, словно засыпать начал. Потом внезапно попросил:
– Энвис, плесни мне чорумовки, она вот здесь, во фляжке. А то сам полезу, ты еще, чего доброго, поймешь неправильно…
Энвис с пониманием кивнул и выполнил просьбу, даже красивый золотистый стакан изысканной формы откуда-то извлек.
А Олаф, приняв дозу, враз повеселел и сообщил:
– Ну а по поводу меня связываться надо, я думаю, с Крумелуром. Эх, давненько я не видел старину Крума! Кстати, тебе виднее, прав ли я? Может, у вас теперь кто-то еще шустрее прочих один за всех решает?
– Свамп, – сказал Энвис с ненавистью.
– Оставь неистового Свампа, он никогда не был фигурой номер один. Ищи Крумелура.
Энвис спорить не стал. Согласился тут же. А искать долго и не пришлось. Вызванный по индивидуальному коду Крумелур откликнулся сразу. Выслушал условия обезумевшего компаньона. Помычал для порядка в микрофон в мнимой растерянности. Потом неожиданно сказал:
– Энвис, погляди наверх!
Примитивнейший фокус сработал. Энвис, быть может и ненадолго, но голову задрал и даже рот приоткрыл. Что влетело ему в рот, Язон толком понять не успел, но что-то точно влетело. И буквально через секунду в трюм хлынули потоки сжиженного газа. Но прежде чем потерять сознание в тяжелых, усыпляющих клубах, Язон успел заметить, как взорвалась, разлетаясь неприятно разноцветными ошметками, не слишком умная голова самоуверенного бандита.
Крумелур переиграл всех.
Судя по индивидуальным ощущениям, а Язон доверял своему труднообъяснимому чувству времени, они провели без сознания всего минут десять и очнулись уже в креслах, посреди уютной кают-компании, очевидно, на том же самом суперкорабле. Впрочем, помещение выглядело вполне стандартным, и никаких даже намеков на кетчерские технические чудеса не наблюдалось.
Крумелур печально смотрел на экран и, кажется, даже начинал нервничать. Что там ему показывали, Язон не видел.
– Летим куда-нибудь? – полюбопытствовал он для начала.
– Конечно, летим, – буркнул Крумелур.
Похоже, он крепко дулся на Язона за все его самовольные выходки, приведшие к столь неприятным для участников проекта последствиям.
– А на что ты обижаешься? – решил, в свою очередь, возмутиться Язон. – Из-за меня, что ли, вы все тут поругались? И вообще не понимаю, для чего нужно было темнить. Зачем вообще такая секретность на Моналои? И еще не понимаю: для чего надо было Энвиса убивать?
– Не для чего, а почему, – поправил Крумелур. – Он стал слишком уж энвис.
Язон понял. В таком объеме он владел шведским. Имя Энвис означало «упрямый».
– И все же, я-то в чем виноват?
– Ни в чем, – еще мрачнее буркнул Крумелур.
– Ох, не все в порядке в Датском королевстве! – проговорил на это Язон.
Крумелур вскинулся:
– На что ты намекаешь? На Кассилию?
«Неуч ты! – улыбнулся про себя Язон. – Государственным языком Кассилии является, конечно, датский, но не знать подобных цитат…»
– Я намекаю на пьесу Шекспира «Гамлет».
Крумелур посмотрел на него ошалело и сказал:
– Пьесы дома будешь смотреть, а сейчас взгляни сюда. Мету твою никак поймать не можем. Она вот здесь, и мы уже почти прилетели…
Язон вскочил, не дослушав, и, забежав со спины Крумелура, вперился в экран:
– Где «вот здесь»?!
Олаф, хоть и посоловевший слегка от сочетания алкоголя с чумритом и усыпляющим газом, тоже уже стоял рядом.
– Где она?! – переспросил Язон.
– Была вот в этой машине, – развел руками Крумелур. – Наблюдатели мне так доложили.
– Но в этой машине ее уже нет, – сказал Язон, медленно осознавая страшную двусмысленность этой фразы, и как бы услышал себя со стороны.
Это был тот самый случай, когда от ярости и отчаяния не узнаешь своего собственного голоса.
То, что Крумелур называл машиной, представляло сейчас в действительности сплошной клубящийся сгусток бушующего огня. Видно было невооруженным глазом, что броневик прогорел насквозь. Существуют, конечно, разные костюмы, например, скафандры высшей защиты. Или скафандры специсполнения, в которых можно погружаться даже в высокотемпературную лаву. Но Мета наверняка улетела из пиррянского лагеря в обычном летном комбинезоне, таком же, какой был сейчас и на нем самом.
– Кто это сделал? – спросил Язон глухо.
Крумелур не успел ответить, потому что в динамики громкой связи, находившиеся, очевидно, в режиме ожидания по пси-сигналу, ворвался дико раздраженный, но весьма бодрый голос самой Меты:
– Язон, Керк, Крумелур, Свамп!.. Да провались вы все в черную дыру! Отзовется, наконец, хоть кто-нибудь?! И скажите этим идиотам, чтобы они перестали стрелять. Мы из пещеры носа высунуть не можем!
Язон облегченно рассмеялся.
– Это я, Мета! Слышишь? Это я! А про кого ты говоришь «мы»?
– Про твоего молочного брата Экшена и еще одного парня, который будет нам очень нужен в дальнейшем. Мне так кажется… Да перестанут они стрелять, черт побери?!
А Крумелур уже орал по-моналойски на весь корабль. В жутком потоке извергаемых ругательств было много совершенно непереводимых слов, но самую суть Язон выхватил безошибочно: главный фэдер грозился сжечь все до единого вертолеты, а заодно и резиденцию эмир-шаха, если хоть один придурок не подчинится его приказу немедленно.
И тогда – почему именно в эту секунду? – Язон вдруг мигом сообразил, кого же напомнил ему Крумелур еще при самой первой встрече. Гроншика! Ну конечно, Гроншика! Авторитета первого ранга и знаменитого торгаша всем, чем угодно, с планеты Радом. Такого могучего, самодовольного и вместе с тем простого, даже простецкого. Все они одним миром мазаны: киллеры, наркодельцы, скупщики краденого… Да, образ жизни и круг общения во все времена накладывал известный отпечаток на личность. Интересно, а может, Крумелур и с легендарным главарем флибустьеров дружил? Язон решил спросить об этом впрямую:
– Ты был знаком с Генри Морганом?
– Нет, только с Энтони Ховардом, – спокойно ответил Крумелур, нисколько не удивившись вопросу.
«Вот как, – подумал Язон. – Наверно, Тони, наш нынешний наместник на Джемейке, и дал тебе координаты Пирра. Впрочем, это сейчас не самое главное. Спрошу о первом из вспомнившихся персонажей. Тоже колоритная фигура в галерее преступных элементов Галактики».
– Ну а господина Гроншика с Радома ты знаешь?
– Еще бы! Это, считай, наш главный партнер по бизнесу.
Помолчали. Потом Крумелур сказал:
– Язон, у нас так много общих друзей! Нам ни к чему ссориться.
– Да, да, конечно, – рассеянно кивнул Язон.
Он не хотел до поры объяснять своего отношения к их общим «друзьям». Еще и не такие типчики, бывало, записывали Язона в ближайшие приятели. Пусть пока считает за своего, пусть. Так удобнее. Контракт заключен, а как быть дальше – решать все равно не ему одному. Вот соберутся опять все вместе, тогда и подумают…
Суперкрейсер «Оррэд», похищенный покойным упрямцем Энвисом у кетчеров, уже садился на каменистую равнину возле подножия скалистых гор и в самой непосредственной близости от тихо догоравшего пансарбиля. Вертолеты приземлились тут же, наступило перемирие. И Язон увидел на обзорном экране шагающую им навстречу Мету, в местами порванном комбинезоне, с закопченным носом и щеками, но улыбающуюся и красивую, как всегда.
Глава 20
Вопрос о том, как жить дальше, решался в два этапа.
Сначала обитатели Мира Смерти в лучших своих традициях провели внутреннее закрытое собрание. В связи с резко изменившейся обстановкой Язон не хотел и слышать никаких возражений Крумелура. Он категорически распорядился посадить «Арго» непосредственно возле лагеря, разбитого пиррянами, то есть посреди бывших фермерских угодий. А на состоявшееся в кают-компании совещание не допустил ни одного представителя местной власти. По поводу же лазутчиков, следящих камер и подслушивающей техники высказался однозначно: если только заметим, будем уничтожать всех и все без разбору.