– Найдите Язона динАльта. Скажите: все это сделал Теодор Солвиц.

Лаву в разломах изучали долго и нудно. Среди пиррян не было штатного сейсмолога, так что в теории все они, даже слегка поднатаскавшийся дорогою Язон, уступали моналойскому специалисту, но чисто практически каждый пиррянин был более чем хорошо знаком и с порядком действий во время извержения, и со следами, которые оставляет кипящая магма, разрушая поселки, уничтожая шахты, возвращая недрам уже добытую нелегким трудом металлоносную породу. А сколько островов в океане Пирра было потоплено или вновь создано заново именно благодаря вулканам! В общем, пирряне могли иной раз не суметь сформулировать так четко, что произошедшее на Моналои извержение было именно эффузивного типа с некоторыми элементами эксплозивного характера, но то, что горы здесь не столько взрывались, сколько истекали горячей и очень жидкой лавой, – это они видели невооруженным глазом и сразу. Точно так же спасатели, прибывшие из Мира Смерти, запросто могли перепутать виды и формы брекчий, то есть застывших наслоений глыб, но никогда в жизни не наступили бы на начавшую твердеть лавовую корку, если сохранялась еще хоть малейшая опасность провалиться сквозь нее в огненный поток.

Моналойский сейсмолог с внешностью университетского профессора почтенных лет долго водил всех интересующихся вдоль разломов и остекленевших лавовых рек, размахивал руками и без устали сыпал специальными терминами, не удосуживаясь порою разъяснять их смысл:

– Вот вам типичный пример пахоэхоэ …

А эта корка типа «аа» ясно говорит нам о том, что температура лавы не превышала девятисот градусов…

Пожалуйста, взгляните вот на те конусы разбрызгивания, они же просто как из учебника геологии!..

А теперь попрошу вас обратить внимание на бомбы и лапилли вон в той древней кальдере …

Собственно, он и не ждал от пиррян никаких ответов, он разговаривал сам с собою. Точнее, даже не так – он вел экскурсию по любимому музею, умилялся на знакомые экспонаты, радовался встречам с ними, как со старыми друзьями, упивался собственными знаниями. В общем, толку от него было мало. Язон, правда, старался соответствовать и пару раз ввернул несколько словечек, как это принято у вулканологов, на гавайском языке. Однако услышан не был и в итоге, не выдержав, задал прямой вопрос:

– Уважаемый, все это безумно интересно, но вы бы лучше сказали нам, когда ожидается следующий всплеск сейсмической активности.

Старик ученый от такой наглости замолчал, словно выключенный передатчик, задумался на несколько секунд и вдруг, вовсе не обидевшись, смиренно сообщил:

– Мы просчитали вероятность с учетом огромного числа факторов и пришли к выводу, что очередного извержения следует ждать примерно через три-четыре дня. До этого все должно быть тихо.

– Добрая информация, – похвалил Язон. – А вот скажите тогда, эти подземные монстры не могут спровоцировать извержение раньше ваших научно рассчитанных сроков?

– Ну, если учесть, что мы недостаточно осведомлены о природе названного вами феномена, – солидно начал сейсмолог, – то логично было бы предположить следующее. Любезные вам монстры способны на все. Однако результаты наших наблюдений, обобщенных статистически, показывают: до сих пор именно монстры шли на поводу у вулканов, а не наоборот. Посему уж три-то денька придется нам выждать, господа. Так я полагаю.

Удивительно мило разговаривал этот ученый, приятно было побеседовать. Но, с другой стороны, изъяснялся он невыносимо длинно, а у пиррян – дел невпроворот. Три дня до извержения – разве это срок?

«Только бы ребята успели со своим жаропрочным оборудованием! – думал Язон. – Иначе даже не представляю, что делать. Впрочем, все равно надо взглянуть на этих монстров заранее, хоть одним глазком».

Язон надеялся, что такое возможно, и сказал сейсмологу:

– Я вот вижу, главный ваш вулкан продолжает куриться. Как вы его называете?

– Гругугужу-фай.

– Это слишком длинно, – пожаловался Язон. – Можно просто Фай?

– Можно, – ответил сейсмолог, – но это будет крайне нелепо. Фай – по-нашему и означает «вулкан».

– А-а-а, – протянул Язон. – Ну, тогда я буду говорить просто «Гру». Так вот, ваш Гру смотрит в небо открытым жерлом. Значит, поднявшись в воздух, мы сумеем заглянуть ему в кратер и увидеть жидкую лаву. А где лава, там и монстры, или я не прав?

– Скажем так, не совсем, – осторожно заметил сейсмолог. – Но шанс увидеть этих существ у вас есть. Дерзайте, молодой человек. Лично я с вами не полечу, стар уже. А разрешения подите спросите у господина Крумелура. Вон он стоит рядом с кораблем.

– Какое разрешение? Вы что, серьезно? Думаю, с этим проблем не будет. Иначе зачем мы сюда летели?

Однако все оказалось не так просто.

– Ох, погодите вы в самое пекло лазить! – неожиданно воспротивился Крумелур. – Изучите все тщательно, соберите данных побольше, подготовьтесь – вот тогда… Что за торопливость такая? Я не понимаю.

Но пирряне, слышавшие их разговор, тут же приняли сторону Язона. И не только из солидарности – просто они всегда рвались в бой, а всякое ожидание, всякая неторопливость и нерешительность претили обитателям Мира Смерти. В общем, Крумелура заклевали с четырех сторон, и он сопротивлялся все более вяло:

– Соваться в кратер действительно небезопасно, – продолжал твердить он. – Дождитесь подкрепления. Со специальным оборудованием легче будет. И потом, неужели вы не видите? Вот, смотрите: помимо главного извержения, здесь еще наблюдались прорывы базальтовой магмы трещинного типа. Есть смысл копнуть для начала именно эти следы. Без всякого, кстати, риска для корабля и людей.

«Ну вот и этот уже вулканологом заделался, – подумал Язон. – И главное, нашел чем пиррян привлечь! Работой без риска. Смех один! А вообще, не к добру такая повальная грамотность. Зубы он нам заговаривает. Не станет этот хитрый бизнесмен переживать за наши корабли и даже за наши жизни. Что-то свое не дает ему покоя. Значит, надо непременно дожать господина Крумелура. Ну что ж, держись, дружок!»

Язон умел убеждать, и хоть дискуссия затянулась, он в итоге все-таки отспорил право пиррян совершить полет над кратером Гругугужу.

Потом долго ждали Бруччо, который увлеченно лазил по траве, собирая образцы местной флоры и фауны. С каждою находкой пиррянский биолог удивлялся сильнее и сильнее, что выражалось во все более громких восклицаниях.

– В чем дело, Бруччо? – спрашивали его.

Но он пока только отмахивался:

– Погодите, друзья, погодите! Я еще не полностью разобрался. Здесь кроется уникальный феномен.

И все-таки пришлось оторвать Бруччо от его изысканий – он был нужен там, в кратере.

– Может, именно монстры стали причиной твоего феномена? – предположил Язон.

– Нет, – уверенно ответил биолог.

Он не стал ничего объяснять, но все время был молчалив и о чем-то напряженно думал.

Арчи выглядел еще более отстраненным. Он успел проанализировать спектры излучения двух местных солнц, сопоставил эти данные с показаниями магнитометров, тщательно замерил уровень космической радиации, весьма существенный из-за слишком тонкой атмосферы Моналои. Наконец добрался до любимой темы – влияния гравимагнитных полей на психофизические, нащупал нечто и буквально впал в транс. В общем-то, его можно было и не брать к вершине вулкана. Но, отключившись на секунду от тяжких дум и услышав, куда все собрались, Арчи заявил, что полетит непременно. Ну и, конечно, не один.

Миди, как и Мета, не очень-то любила отпускать своего супруга в опасные экспедиции. Волновалась так, что легче было самой сопровождать его повсюду. А тут еще помогла навязчивая идея Язона использовать телепатические способности для установления контакта с иным разумом. Если это вообще разум – то, с чем они столкнулись.

Словом, команда подобралась ударная: Крумелур, Язон, Керк, Мета, Стэн, Бруччо, Арчи и Миди. Отправились на самом мощном из наличных суперботов с изрядным общим энергоресурсом и убедительным количеством жидкого гелия в боевых емкостях.