— Это тайна? — спросил Константин, лихорадочно пытаясь вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах он его уже видел.

В том, что встреча с ним у него не первая, он почему-то был уверен.

— Никакой тайны. Просто руны очень древние, так что напрасно будешь ломать голову, — спокойно пояснил тот. — Ну а теперь здрав будь, княже. Или тебя теперь по-другому величают?

— И тебе здоровья на долгие лета, мил человек, — медленно произнес Константин, продолжая пристально всматриваться в лицо собеседника. — А величают меня ныне царем, иногда — государем или величеством, но не обижусь, если просто по имени-отчеству. А вы, простите, кто будете?

— Неужто не признал?! — чуточку сфальшивил в своем изумлении седобородый. — Ну и ладно — мы не из гордых. К тому же я и тогда тебе своего имени не назвал.

«Не назвал… Значит, все-таки правильно я подумал, что мы виделись. А как же он ухитрился не представиться?» — удивился Константин, и тут же его осенило.

Перед глазами всплыл суровый зимний день, небо, сплошь затянутое свинцовыми тучами, лениво посыпающими землю маленькими снежинками, яркий костер на опушке соснового леса и этот мужчина. Только тогда у него еще не было этой бороды, а с ним находились еще два человека.

— Каиново озеро, — произнес он и уже более уверенно добавил: — Мертвые волхвы.

— Вспомнил, — скупо улыбнулся седобородый. — Ну, тогда я и промолчать мог, а ныне, коли ты в гости приглашен, хозяину назваться следует. Зовут же меня Градимиром. Только вот что, — он недовольно поморщился. — Ты больше этого слова не упоминай — мертвые. Негоже так. Сам чувствовал поди, когда тебя Мстислава наша оглаживала, что не покойница она, да и на упыря не похожа. Ежели ты Вассу не забыл — никакого сравнения.

— Ты и про нее знаешь? — удивился Константин. — Откуда?!

— А тебе не все едино? — усмехнулся волхв. — Только про Всеведа ты зря думаешь — не его это работа. Давай-ка лучше присядем где-нибудь. Да вон хоть там, — указал он на противоположную стену, тонувшую во мраке. — Скамья там, правда, жестковатая, но деревянная, так что ничего не отморозишь. А огонь свой убери. Тут хоть и подземелье, но в темноте не окажешься.

С этими словами он небрежно взмахнул рукой, и факел в руке Константина тут же послушно погас. Константин поморгал глазами и с удивлением обнаружил, что Градимир не лгал. Зеленоватый свет, непонятно откуда берущийся, скупо освещал всю залу. Был он неярким, скорее — тусклым, но и лицо собеседника, и даже неширокая скамья с деревянными подлокотниками по краям, щедро украшенными затейливой резьбой, к которой они направились, виделись достаточно отчетливо.

— Вот так вот и жизнь устроена, — философски заметил Градимир, усаживаясь. — Пока факел в руке держишь, иного света и вовсе не замечаешь. А он ведь понадежнее будет, хоть и не такой яркий. А все почему? Торопятся люди, норовят побыстрее да попроще, а нет чтоб задуматься — как лучше. Пусть подольше, зато на века, чтоб на всех хватило. Вот сам ты зачем в эти края пришел?

— Будто и сам не знаешь, — отозвался Константин. — Урал — это железо и серебро, малахит и уголь, асбест и…

— Не хватает, стало быть, — усмехнулся Градимир. — А ты бы поскромнее, глядишь, и уложился бы.

— Я бы рад. Да мне самому ничего особо и не надо, — откликнулся Константин. — Вот только соседи попались буйные. Не завтра, так послезавтра непременно в наши земли прискачут. Вот я и готовлюсь… для пира.

— А почему ты решил, что сумеешь здесь все это найти? — поинтересовался волхв, но тут же сам и ответил: — Хотя да — тебе же будущее ведомо. Ты вон даже заповедное название этих гор знаешь. Только чего же ты так торопился, что даже у хозяев дозволения не попросил в их земле поковыряться?

— Это ты по праву первого считаешь? — возразил Константин. — Только когда вы сюда пришли, здесь уже люди жили. Так у кого мне спрашивать было — у них или у вас?

— Все они потом здесь появились, — спокойно пояснил волхв. — Так что мы как раз и есть первые. Да и не пришли мы, а… вернулись.

Константин опешил от такого поворота.

— Я и сам где-то читал о заброшенных городах на Урале, — промямлил он. — Только их найдут через восемьсот лет. Выходит, это ваши?

— Можно и так сказать, — вздохнул Градимир. — Хотя правильнее будет — наших пращуров. Ушли-то мы отсюда с благими помыслами. Хотели людишек из дикости вытащить, вот только по пути растеряли многое, и как это вышло — сами доселе не поймем. Потому и вернуться пришлось, дабы оставшееся сохранить. Но ты не ответил, — его голос вновь посуровел. — Почто ты у хозяев дозволения не спросил? Или счел ненужным? Мол, у тебя дружинники с мечами да копьями острыми, луки со стрелами калеными — что нам людишки, кои по пещерам схоронились. Так, что ли?

— Ты и сам знаешь, что нет, — подавив в себе раздражение, растущее от такого агрессивного напора, спокойно ответил Константин. — Если бы я знал, где вас отыскать, то непременно спросил бы.

— Ну а коли не дозволили, тогда как? — слегка усмехнулся Градимир.

Судя по вопросам и ироничному тону, ему явно нравилось поддразнивать своего собеседника.

— Тогда попытался бы договориться. Предложил бы что-нибудь взамен.

— А если бы в цене не сошлись? — продолжал волхв. — Силой взял бы?

— Опасно. С вами враждовать — хлопот не оберешься, — мотнул головой Константин. — Да ты и сам знаешь, что не люблю я силой. Разве что когда деваться некуда.

— А с пруссами да литвой тебе тоже деваться было некуда? — насмешливо спросил Градимир. — Да и раньше, с теми же ливами, семигалами и прочими? А еще раньше взять — с князьями, которые на тебя пришли? Землю родную боронить — святое, только ты ведь не угомонился, когда их полки отбил, а сам к ним в гости подался, да так, что хозяевам после и места в своих хоромах не нашлось. Они же и вовсе не твои были, включая и Галич, который ты под свою длань подмял.

— А тебе иной способ ведом, чтоб Русь объединить и себя от соседей обезопасить? Тогда скажи, а я подумаю. Может, и исправлю что-нибудь. Я ведь не спорю, что, скорее всего, и другой выход имелся, а то и не один. Вот только я их не видел.

— Может, и имелся, — задумчиво протянул волхв. — Но это дело прошлое. Незачем нам к нему возвращаться попусту. Оно уже свершилось, так чего уж теперь. Так ты толком не сказал — что делать станешь, если мы твоим людям воспретим в нашей земле ковыряться?

— Скажу, что от этого ничего хорошего не будет, причем обеим сторонам, — мрачно отозвался Константин.

— Ишь ты, — мотнул головой Градимир, и было неясно, то ли он возмущается подобным ответом, то ли восхищается смелостью сказанного, то ли продолжает насмехаться. — Грозишь, стало быть? — уточнил он.

— Нет, предупреждаю. Ты же сам знаешь, что мне ведомо будущее. Если ты сегодня меня на Урал не пустишь, то гости дорогие на Русь все равно придут, а встретить их мне будет нечем. Не смогу я столько угощения для них найти, чтобы удоволить их жадность. Они же обидчивые — побить за это могут.

— А может, и нет, — перебил его Градимир.

— Может, и нет, — покладисто согласился Константин. — Но то, что русской крови гораздо больше прольется, — это точно. Я от Всеведа слыхал, что вы давно сюда ушли. Чего не поделили, кто прав, а кто виноват — не знаю, да и не о том сейчас речь. Я иное у тебя спросить хочу. Неужто вы так оторвались от своей родины, что вам ее ничуть не жаль?

— Что ты понимаешь, Константин Володимерович, — с раздражением заметил волхв. — Не мы от Руси оторвались, а она нас от себя отторгла. С мясом вырвала и выкинула. Думаешь, не больно нам было?

— Думаю, что очень больно, — последовал ответ. — Но хорошо ли от матери отворачиваться, даже если она и обидела в чем незаслуженно?

— Если обидела — нехорошо. А если прокляла?

— А тут еще разобраться надо, она ли проклинала или глупцы, которые на ней жили, — не уступал Константин. — К тому же, если мои люди полягут, беды не одолев, придет время — и вам тоже аукнется. Тогда ведь сюда не я, а иные придут. Они уговариваться с вами не станут — сами попробуют взять. Это я хочу все миром уладить.