Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Если ты сравниваешь меня с Пилатом, – сказал Князь, глядя на меня сквозь облачко дыма, – следовательно, себе ты выбираешь роль Христа?

– Нет-нет! – От безысходности меня потянуло на философию. – Ни его роли, ни судьбы, ни креста не хочу. Но всякая пара людей, олицетворяющая противоборство добра и зла, чем-то схожа с персонажами этой картины.

– Добро, разумеется, олицетворяешь ты?

– Безусловно. У вас же на физиономии написано, что вы профессиональный злодей.

– Наглец, – устало констатировал Князь и, глянув на «быка», слабо качнул головой.

Удар кулаком сбоку свалил меня на пол. В ухе зазвенело с такой силой, словно в него поместили церковный колокол. Я смирно лежал, дожидаясь продолжения экзекуции, которую заслужил, но меня подняли и снова усадили на стул.

Князь ходил по комнате взад-вперед. Выкурив одну сигарету, он принялся за другую.

– Ты напрасно веселишься, – сказал он, хотя мне было вовсе не весело. – И напрасно считаешь себя борцом за справедливость. Ты блоха, которой до поры до времени удавалось ловко прыгать с места на место. Теперь тебя придавили, но ты еще дергаешь лапками. Так бывает. Но когда тебе отобьют почки, селезенку, переломают суставы пальцев, ног и рук, ты переоценишь себя. Поверь мне, это обязательно произойдет.

У меня еще звенело в ухе, но я смог расслышать негромкий голос Князя. «Бык» слева от меня нервно переступил с ноги на ногу и скрипнул половицей. Ему не терпелось отбить мне почки и переломать кости.

– Ты сорвал поставку очередной партии порошка из Душанбе, – продолжал Князь. – Убытки не катастрофичны, но ощутимы. Ни твоя жалкая жизнь, ни квартира в Крыму вместе с сараем эти убытки не покроют. И с этим нам, к сожалению, придется смириться. А тебя, сам понимаешь, ждет безрадостная судьба.

Князь остановился, посмотрел на собачьи глаза Иисуса и выпустил в него струйку дыма.

– Ты прав, сейчас вы похожи. Он был слабым человеком, потому что зависел от отца. А всякая зависимость есть несвобода. – Князь повернулся ко мне, медленно прошелся взглядом по связанным ногам, брюкам, куртке, покрытой бурыми пятнами. – Если бы этот мессия мог импровизировать, действовать так, как ему подсказывала фантазия, если бы он мог умно распорядиться деньгами и властью над людьми, которой обладал, то перевернул бы мир и стал бы величайшим мировым правителем… Да, парни? – Князь взглянул на «быков». Те одобрительно засопели. – Но Иисус был подвластен богу, а его поступки предопределены. И все закончилось очень печально… Печально и в общем-то банально. Так и ты, голубчик. Видишь перед собой только красную тряпку и бодаешь ее до исступления. А тряпочкой этой помахивает ловкий тореадор, издевается над тобой и готовит пику для красивого и точного удара… Собственно, уже приготовил.

– Послушайте, – пробормотал я, – мне приснилось или нет, что я был на кладбище ночью?

Князь долго переваривал мой неожиданный вопрос, не зная, как его расценить – то ли как бред обреченного человека, то ли как желание узнать какую-нибудь тайну.

– Тебе удалось запутать нас, когда ты вместо себя затолкал в гроб несчастного охранника, – сказал Князь. – Это был ловкий ход, прими мое восхищение. Мы в самом деле уже были готовы искать порошок в оставшихся трех гробах, но ты наделал слишком много шума, освобождая Анну, к тому же засветился на моем мониторе у въездных ворот. Посторонний человек на моей территории – это нонсенс, и я дал команду выкопать и вскрыть гроб. Тогда-то мне стало ясно, что никакой ошибки или преднамеренной подмены гроба не было, а просто какой-то авантюрист или мент прибыл к нам вместо порошка.

Князь снова стал ходить из угла в угол, оставляя за собой сладковатый дымок. Я не мог понять, как он еще не умер от такого безудержного курения.

– Тогда я решил тебе подыграть и посадить на тот же крючок, который ты приготовил нам. Мы дали вам с Анной уйти, а позже мои люди засекли вас на похоронах Локтева. А дальше – все просто. Ты очень любопытен и самоуверен, коль сунулся в наши дела, и ты не признаешь мистику и суеверие, раз не побоялся лечь в гроб и войти в роль покойника. Я сыграл на этих качествах. Черный тюльпан и горящая свеча тебя не отпугнули, а наоборот – привлекли. Ты попался в свой же капкан.

Он ничего не сказал про Анну, подумал я. Ждет, когда я сам спрошу? Но если я спрошу, то тем самым выдам, что ничего не знаю о ее судьбе.

Князь сверлил меня своими змеиными зеленоватыми глазами. Я почувствовал: он ждет вопроса об Анне. Но если у него есть козырь, он выложит его сам. Какой смысл ему скрывать, что Анна тоже в их руках?

Мы молчали. Князь не выдержал первым.

– Где баба? – не вынимая сигареты изо рта, спросил он.

– Какая баба?

Его голое лицо исказила судорога. Князь не сразу ответил:

– Анна.

– А который сейчас час?

– Не прикидывайся кретином.

– Это принципиальный вопрос, – настаивал я.

– Четверть восьмого.

– В таком случае она уже в кабинете у Нефедова.

– Кто такой Нефедов?

– Офицер службы безопасности.

Князь скрипнул зубами, мотнул головой и сжал кулаки с такой силой, что хрустнули суставы пальцев. Очередной удар в голову снова свалил меня на пол, а следом за ним пошла серия ударов в живот, по почкам и в голову. Я скрючился, как еж, которого столкнули с горки. «Быки» били меня профессионально, силы не экономили, и я вполне отчетливо понял, что долго не выдержу.

– Мне наплевать, если Анна и в самом деле пошла в фээсбэ, – сказал Князь, когда меня снова усадили на стул. В голове у меня гудело, внутренности ныли зубной болью, и я, озабоченный состоянием своего несчастного тела, не совсем хорошо воспринимал слова Князя. – Ты понял меня? – зашипел он, приблизив к моему лицу свои маленькие зеленые глазки. – Она ничего не сможет доказать! Ее домыслы и предположения никто не воспримет серьезно. Но даже если она натравит на нас ментов, мы для начала сдадим им тебя, как убийцу охранника нашей фирмы. Доказать это, сам понимаешь, очень просто. А потом пусть менты перекопают здесь весь парк – ни наркотика, ни тары они не найдут. Гробы утоплены в болоте, порошок поехал по этапу. Все, дружок, все! Мы проверили – ты не мент и не гэбэшник. Не знаю, кто ты и зачем все это затеял, но знаю точно, что там, за забором, тебя ждет камера смертников. А здесь – плавный переход в состояние трупа под ногами этих парней.

Он еще не знает о дискете, подумал я, но тут же прикусил язык. Этот последний козырь, на который я еще мог в какой-то степени рассчитывать, нельзя было сейчас запускать в игру. Вероятнее всего, Анна еще не вышла на Нефедова и, быть может, переоценивая свои возможности, попытается отыскать меня в одиночку. Эта взбалмошная девчонка, любительница приключений, наверняка так и поступит. От нее можно ожидать самых невероятных, непредвиденных поступков. И все же, пока Князь не знает о дискете, жизнь Анны в относительной безопасности.

– Собственно, – добавил Князь более спокойным тоном, – мне от тебя ничего не надо. Баба твоя пусть бесится и сходит с ума – она безопасна для нас. Ты преподал нам хороший урок, и мы обязательно его учтем в дальнейшей работе. А теперь мы с тобой расстанемся навеки. Ты умрешь плохо, но эту смерть ты сам заслужил.

Он кивнул «быкам», и те столкнули меня со стула и поволокли к двери. Мы оказались в знакомом мне дугообразном коридоре. «Быки» разогнались, и в ушах у меня засвистел ветер. Сейчас как шарахнут башкой о стену, подумал я с вялым страхом. Мы миновали сортиры, лестничную площадку, двери комнат и остановились перед железной дверью генераторной.

Все вернулось на круги своя. Лязгнула тяжелая ручка, дверь отворилась, и я полетел на каменный пол.

– Молись, – сказал один из «быков», прежде чем захлопнуть дверь. – Утром ты подохнешь.

Ну вот, разочарованно подумал я, ничего оригинального, все как в дешевых исторических романах. Если казнь – то обязательно утром. А ночью, естественно, герой совершает побег.

Побег совершить мне не удалось. Я даже не смог освободить связанные за спиной руки и в перерывах между побоями, которые «быки» совершали с педантичной регулярностью, лежал без сознания и изредка, разлепляя склеенные кровью губы, произносил матерные слова в свой адрес.

98
{"b":"32695","o":1}