— Он не любит, когда я хожу куда-то с другими мужчинами.

— Почему? Он не доверяет вам? — Она молча изучала мое лицо. — Думает, что вы будете ему изменять, уходя с другими мужчинами?

— Чес! Да что это такое? Почему вы так рассердились? Почему вы со мной так говорите?

— Он считает, что вы будете неверны, если поедете со мной?

— Не знаю, Чес. Пожалуйста, мне все это не нравится. Если вы собираетесь продолжать в том же духе, я уйду.

— Почему вам это не нравится? — сказал я, внезапно приходя в ярость. — Почему вы не хотите смотреть фактам в лицо? Вы замужняя женщина, так? Вы не девушка. Вы должны знать, что может думать мужчина, когда такая красивая женщина, как вы, привозит его ночью в уединенное место. Или вы настолько глупы, что не понимаете этого?

Она отодвинулась. На лице ее появилось выражение гнева. Я наклонился, чтобы внимательнее посмотреть на нее.

— Вы любите меня, Люсиль?

Она передернула плечами.

— Люблю вас? Нет конечно. Что вы говорите, Чес?! От горечи разочарования кровь бросилась мне в голову.

— Зачем же тогда вы привезли меня сюда? Зачем вы вешаетесь на меня? — почти заорал я. — Вы что, думаете, меня сделали из камня?

— Я ухожу…

Она поднялась. Я протянул руку, схватил ее за запястье и рванул к себе. Она упала мне на колени, запрокинув голову, так что лицо оказалось совсем рядом со мной, когда я над ней нагнулся.

— Чес! Пустите меня!

— Я не каменный, — сказал я, чувствуя, как кровь стучит у меня в висках. Я пытался поймать ртом ее губы, но она начала вырываться, и я с удивлением обнаружил, что она сильная. Я пытался укротить ее, но ей удалось высвободить одну руку, которой она со всего маху ударила меня по лицу.

Удар отрезвил меня.

Я отпустил ее. Она откатилась от меня и встала на ноги.

Я сидел на теплом песке, смотрел на нее и тяжело дышал.

Она повернулась и побежала к машине.

Я сидел все там же неподвижно, глядя на море, потом услышал, как заработал мотор «кадиллака».

Я вскочил.

«Кадиллак» тронулся с места.

— Люсиль! Не делайте этого… Люсиль!

Мотор взревел, машина описала резкий круг и помчалась по дороге вдоль побережья.

— Люсиль!

Я побежал, потом остановился и стоял, не шевелясь, сжав кулаки, прислушиваясь к ровному реву мотора, пока он не затих вдали.

До своего бунгало я шел минут сорок. По дороге я раздумывал над тем, что произошло. Наверное, я рехнулся, если позволил сделать себе то, что сделал. Поделом мне будет, если она поедет прямо к Айткену и расскажет ему все. Но меня сейчас это даже не очень волновало. Снова и снова я видел ее удивленный взгляд, когда спросил, любит ли она меня, и снова и снова слышал ее ответ. Ее слова, точно молоточки, звучали в моем мозгу.

Мое бунгало стояло в маленьком садике в пятидесяти ярдах от моря. Ближайший дом находился в четверти мили. Он принадлежал преуспевающему маклеру Джеку Сиборну, приезжавшему только летом на один месяц.

Идя по дорожке от берега, я заметил, что перед моими воротами стоит машина. Сделав еще несколько шагов, я четко различил свой собственный «кадиллак».

Внезапно из тени вышла Люсиль.

— Чес…

Я остановился, уставясь на нее.

— Я привела машину обратно, — сказала она тонким и каким-то странным голосом. Она тоже остановилась. Нас разделяли несколько шагов.

— Люсиль, простите меня. Я очень сожалею. Я потерял голову.

— Не стоит говорить об этом.

— Я отвезу вас домой.

— Давай зайдем к тебе. Я должна сначала кое-что сказать.

Это «ты» меня напугало.

— Лучше не надо. Я отвезу вас, и вы все скажете по дороге.

Она тряхнула волосами, и в ее движении мне почудилось отчаяние.

— Пожалуйста, давай зайдем в дом на минутку.

В свете луны она выглядела возбужденной, а в глазах у нее застыло выражение ужаса.

— Поговорим по дороге. Вам пора возвращаться… — Я замолчал, заметив, что она покачнулась. Внезапно она закрыла глаза и начала падать. Бросившись вперед, я успел ее поймать.

— Люсиль! Боже мой! Что такое?

Она была без сознания, и я осторожно опустил ее на траву. Нагнувшись, я придержал ее голову. Лицо было белое как полотно.

Боже!.. Потом веки ее дрогнули, и она открыла глаза. Посмотрела на меня, потом попыталась сесть.

— Ничего, ничего, — сказал я. — Не двигайся.

Она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я поднял ее и понес в дом.

— Мне уже лучше, — сказала она. — Не надо меня нести. Извини, пожалуйста, со мной никогда такого не бывало.

Я поставил ее на ноги, поддерживая за руку, пока искал ключ. Открыв дверь, я снова взял ее на руки и внес в гостиную. Там положил ее на диван у окна.

— Лежи спокойно, — сказал я и пошел закрыть входную дверь. Вернувшись, я включил в гостиной верхний свет.

— Тебе надо выпить — сказал я. — Я страшно виноват, что вел себя так. Выпей чуть-чуть, это тебя взбодрит.

— Не хочу, — сказала она и закрыла лицо руками. Она начала плакать. Я налил в стакан немного бренди и дал ей.

— Выпей. Это поможет.

— Нет, спасибо. — Она отвернулась. — Чес, я страшно виновата. Я разбила твою машину.

— Не стоит переживать из-за этого. И уж тем более не стоит плакать.

Она повернулась и посмотрела на меня. Я был поражен ее смертельной бледностью.

— Я не хотела, — сказала она. Потом заговорила так торопливо, что я с трудом улавливал смысл. — Он подъехал ко мне и что-то закричал. Я не знала, что он меня догонит. Машина потеряла управление. Потом жуткий удар. На дверце огромная вмятина, и бампер помят.

Внезапно я почувствовал, как холод сжимает мое сердце.

— Что ты хочешь сказать? Ты кого-нибудь сбила?

Она не смотрела на меня, уставившись в потолок, сжав руки в кулаки.

— Клянусь, он сам. Он догнал меня и закричал.

Я поставил стакан, подошел к дивану и сел рядом с ней.

— Не волнуйся. Расскажи, что произошло?

Она начала нервно стучать кулачками друг о друга.

— Я дернула руль от неожиданности, когда он закричал. Я ударила его боком машины… — Она опять начала плакать.

Я сжал руками колени так, что побелели суставы пальцев.

— Слезы не помогут, — резко сказал я. — Что произошло после того, как ты сбила его?

Она судорожно вздохнула.

— Не знаю. Я продолжала ехать вперед. Я не посмотрела.

— Ты не остановилась?

— Нет. Я очень испугалась. Поехала прямо сюда.

— Он жив?

— Не знаю.

— Где это произошло?

— На дороге, ведущей к побережью.

— Он не кричал тебе вдогонку?

— Нет. Я почувствовала только этот ужасный удар по дверце машины, и все. И поехала прямо, сюда. Я ждала тебя больше получаса.

— Ты ехала быстро?

— Да.

С минуту я сидел, глядя на нее, потом встал.

— Сейчас я вернусь. Я посмотрю машину.

Из ящика стола я взял мощный фонарь. Выходя из комнаты, я услышал ее тихий вздох. Я подошел к автомобилю. Передняя фара была разбита, бампер сломан. На дверце была длинная глубокая царапина. Правое колесо и правый борт были чем-то забрызганы. Я почувствовал внутри холод и пустоту.

Похоже было, что она сбила мотоцикл, водитель вылетел из седла, и она переехала его ведущими колесами.

И при этом она не остановилась!

Я включил фонарь и отступил назад. По лицу у меня бежал холодный пот. Он, наверное, еще лежал на дороге, истекая кровью.

Я быстро вернулся в гостиную.

Она все еще лежала на спине, глядя в потолок и нервно, часто дышала.

Я взял стакан с бренди и подошел к ней.

— Выпей немного, — сказал я. — Плакать нет смысла. — Я приподнял ее голову и заставил сделать несколько глотков.

— Я хочу посмотреть, что произошло, — сказал я. — Жди здесь. Постараюсь вернуться как можно скорее.

Она кивнула не глядя на меня.

Я посмотрел на часы на камине. Было без четверти одиннадцать.

Подойдя к «кадиллаку», я понял, что воспользоваться этой машиной не могу. Кто-нибудь, увидев ее в таком состоянии, легко может сопоставить факты, прочитав в утренних газетах о случившемся. Тут я вспомнил, что у моего соседа Сиборна в гараже всегда стоит машина, которой он пользуется, приезжая в отпуск.