Когда я добрался до станции и взял в кассе билет, до прибытия поезда было еще двадцать минут. Я уселся на скамеечку и принялся разглядывать своих будущих попутчиков. Праздношатающиеся по перрону дачники с аляпистыми букетами гладиолусов, с ведрами ягод и огурцов в руках в подавляющем большинстве своем были людьми пожилыми, но явно довольными жизнью и собой. Скоро и батяня мой будет расхаживать тут, также хвастаясь перед соседями размерами кабачков и патиссонов…

Да, дачу я ему схлопотал шикарную, вот только с сюрпризом… Ну почему я не могу себе позволить дачу без сюрпризов?! Какой-нибудь Петр может, а я – нет. Или я недостаточно талантлив?.. Отец прав, в эстраде так: не сделал карьеры до тридцати, после сделать ее и не надейся. Но почему какая-нибудь грудастая нимфетка без слуха и голоса легко становится популярна и стрижет баби?

Почему я, профессионал, полиинструменталист, человек огромного сценического опыта не могу рассчитывать ни на что большее, чем должность директора какого-нибудь заштатного клуба?..

Так маялся я невеселыми мыслями, пока, наконец, не подошел поезд. Он опустился перед перроном, открылись двери, и народ ломанулся внутрь. Откуда его столько? Стоять до самого города не хотелось, и я ломанулся тоже.

В дверях меня здорово зажала какая-то пожилая супружеская пара, при чем дед, проявляя невиданную активность, пребольно наступил мне на ногу. Но я сумел-таки занять сидячее место. Был я потен и зол, и внимание мое было занято болью в отдавленной ноге. Но очень скоро меня отвлек новый раздражитель. Напротив меня уселся небритый помятый тип и мощно дохнул мне в лицо густой смесью перегара, табака и лука.

О, Господи! Что заставляет меня терпеть все это? Что, что?! Известно, что. Деньги! Точнее – отсутствие их!.. И вдруг, впервые за все это время я подумал о золотистом шарике в кармане именно в этом ключе. «Может быть, эта штуковина много стоит? Да, конечно же, много! Я достал ее из иного мира, из иного измерения, достаточно одного взгляда на этот хитрый шарик, чтобы понять, что второго такого на Земле нет… Надо только найти покупателя».

Вагон дернулся, это поезд, набирая скорость по горизонтали, оторвался и стал подниматься над сердечником рельсов. Я сунул руку в карман и сжал шарик в ладошке. Очередная зловонная волна вырвалась изо рта соседа и ударила мне в нос. Я сморщился и как никогда остро захотел стать богатым и знаменитым, а значит, свободным. Как я хочу иметь возможность выбирать себе попутчиков или обходится вовсе без них!..

Внезапно я почувствовал острую головную боль и тошноту. Было такое ощущение, словно меня покинула часть моей жизненной энергии. По телу пробежали мурашки, я взмок и в глазах на миг потемнело. Отравление? В тот же миг мой пахучий сосед напротив, зажав рукой рот, резко вскочил с места и кинулся в тамбур. Я огляделся. Все мои попутчики сидели или стояли с остекленевшими глазами или отвисшими челюстями. Кое-кто держался за голову. Дурноту явно почувствовали все.

Что это? Какая-то геопатогенная зона? Или скачок атмосферного давления? Все были бледны и напуганы. У девушки, сидящей через проход от меня, хлынула носом кровь. А еще мне показалось, как будто бы шарик в моей руке потеплел и стал пульсировать…

Миг. И все это прекратилось. Пассажиры недоуменно переглядывались.

… Москва. Как много в этом звуке. Я вышел из вагона и побрел по перрону к вокзалу. Неожиданно меня окликнул молодой худощавый мужчина:

– Простите, я не ошибся, вы – Вениамин Пиоттух-Пилецкий?

– Да, – насторожился я. – Это я.

– А меня зовут Петр Васькин, – сказал он и остановился, ожидая реакции.

– Я слышал о вас, – признался я. – «Петруччио», так, если я не ошибаюсь, вас называют. Вы – андеграундный композитор и поэт…

– Был, – усмехнулся Петруччио. – Ныне я выхожу из подполья. Точнее, стремительно выскакиваю. Теперь я автор очень перспективного коммерческого проекта «Russian Soft Star’s Soul». Вам это интересно?

Я пожал плечами. Слово «коммерческий» звучало заманчиво, но при чем здесь я?

– И давно вы этим занимаетесь? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать.

– Идея пришла мне в голову примерно час назад. И я сразу подумал о вас. Я слышал вашу работу во многих группах. Мелодистов такого уровня можно пересчитать по пальцам. Я узнал ваш номер, и ваша супруга сказала мне, что как раз сейчас вы должны приехать на Павелецкий. Концепцию проекта я разработал по пути сюда, она ясна, как кристалл, и я на сто процентов уверен в успехе. Идёмте, вон стоит наш ритм-басист, и мы вместе поедем знакомиться с вокалистом, он ждёт нас в «Славянском базаре».

… Уже через два дня вокруг пятачка в центре купленного мною участка была возведена глухая бетонопластовая стена веселенькой расцветки – желтые и синие разводы на розовом фоне. Антигавитационная установка генерировала поле, никого не подпускающее к стене примерно на метр. Кабель питания установки проходил глубоко под землей, и только я, знал, где он соединяется с электросистемой дома.

Батя от дачи был в восторге, а липовая бумажка, удостоверяющая, что участок земли, находящийся в центре нашего сада, является «аномальной Зоной» и принадлежит военному ведомству, опередило и уничтожило в зародыше все его вопросы. Дисциплинированный вояка, к ситуации он отнесся с пониманием. Спросил только:

– А не фонит?

Я, кстати, уже проверил радиоактивное состояние участка, было оно в абсолютной норме, и я с удовольствием вручил батяне персональный дозиметр:

– Никакой заразы. Хочешь, проверяй.

Золотой шарик я запер в ящике верстака на чердаке дачи, решив, что это – моя заначка на черный день. Сейчас-то у меня явно пошла белая полоса. Была у меня смутная мысль, что между везением и золотым шариком имеется некая связь, но я не задумывался об этом. Даже сознательно старался не думать, боясь сглазить неожиданное везение. Ключик от ящика я повесил себе на шею, на цепочку.

Проект Петруччио захватил меня с головой. Наша популярность росла на глазах, мы выпускали альбомы, которые неплохо расходились, а третий и вовсе стал платиновым, мы почти непрерывно гастролировали по свету, став кумирами и звездами. Деньги на наши счета текли рекой, и я уже не знал даже, сколько их у меня.

С отцом повидаться все это время не удавалось, изредка мы перезванивались, вот и все общение. Я знал, что сперва они с матерью ездили на дачу по выходным, потом, наоборот, по выходным стали выбираться в город, а потом окончательно засели на участке, решив, что там им нравится больше. Выглядели они вполне довольными, и последний звонок матери явился для меня страшной неожиданностью.

Вот, кстати, я и подошел в своем рассказе к настоящему времени. Петруччио и Ворона, почуяв, что мы уже загнаны, как лошади на ипподроме, сперва объявили каникулы, потом экстренно отозвали нас с них на концерт в Австралии, потом мы проехались по Европе и вновь взяли паузу на отдых… И вот тут-то, в самый разгар блаженного безделья, мне и позвонила мать.

Но сперва позвонил Чуч. Мы с женой в это время дремали после обеда с бокалом вина, потому я прижал палец к губам, мол, тс-с, перевел изображение на кухонное стерео и, осторожно выбравшись из постели, перешел туда.

– Салют, – мрачно сказал Чуч.

– Ага, – согласился я. – Что это с тобой?

– Везет тебе, – заявил он вместо ответа.

– В чем это, интересно, мне везет?

– Что у тебя детей нет.

– У тебя их тоже нет, – еще сильнее удивился я.

– У меня сестра, – вздохнул он.

– И что с ней?

– С ней беда. Она, понимаешь ли, не приемлет действительность.

– Это нормально, – заверил я.

– И жена у тебя нормальная, – сказал он.

– Так ты-то совсем не женат.

– Пока.

– А что с ней, с твоей будущей женой?