Ападиша смотрел на него птичьими темными глазами. Его взгляд напоминал взгляд Каду, но вряд ли уместно было бы спрашивать о присутствии драконов – или, скажем, орлов – в его родословной. Тело монарха поражало худобой; ввалившиеся щеки пятнали темные круги, как будто он недавно перенес тяжелую болезнь.

Сны, подумал Льешо, это сны… они пожирают плоть не меньше, чем душу.

Невысказанное понимание на мгновение озарило монархов: король-изгнанник Фибии и Ападиша Битинии одновременно заметили, какая тяжелая ноша отягощает обоих. Но даже понимание приходится доказывать перед множеством свидетелей.

– Вообще-то я ничего не утверждал, – поправил Льешо мастера Астролога. – Я пришел в Понтий по следам слухов о поэте-принце из Фибии, которого ослепили и продали в рабство после падения Кунгола, нашего дома. Я надеялся отыскать своего брата Менара – и отыскал его.

Льешо не мог сдержать радостной улыбки. Менар, увечный, зато живой, стоял подле него.

Ападиша вежливо улыбнулся в ответ, но глаза его сузились.

– Ты путешествуешь с недостойными сторонниками… – Он смотрел на мастера Дена, лишь скользнув взглядом по Дракону Моря Мармер, словно не решил пока, что думать о втором госте. – В обоих мирах, доступных человеку… Но одного спутника я не досчитался.

За словами Ападиши крылось многое. Под двумя мирами он подразумевал мир реальности и мир сновидений. Кроме того, Великий Ападиша знал о Свине, даже если и не верил в Великую Богиню и ее сады.

– Мы следуем за проводником, ведающим путь, – ответил Льешо.

– Но не слишком далеко и не с закрытыми глазами, – предупредил Ападиша.

Менар, поэт и мастер историй, вступил в спор, понимающе улыбаясь.

– Даже слепой следит одним глазом за миром духов…

Льешо тут же увидел лазейку:

– Неужели я с двумя глазами могу видеть меньше моего брата?

В конце концов он прекрасно знал о преступлении джинна. Великий Ападиша поднял бровь.

– Это вопрос? – спросил он с иронией, которую Хабиба опустил в переводе.

Льешо гадал, кто нашептывает на ухо султану и что тому известно о его леденящих душу приключениях – последствии неразумного поведения.

И все же ему бросили честный вызов.

– Возможно. К счастью, у меня есть другие советники. – Льешо кивнул в сторону Хабибы. – Они следят, чтобы я не слишком сбился с пути.

Великий Ападиша не мог возражать против мага, обученного в его собственной королевской школе Понтия.

Действительно, султан принял ответ, мельком глянув на Хабибу.

– Отец благоволит тому, кто, подобно ему самому, воспитал Дочь Меча, – согласился он, призвав в свидетели своего бога. – Затем добавил в предостережение: – Однако о мнении Дочери мы должны спросить мудрецов. Ведь именно ее пророчества в состоянии привести нас к войне или запереть путь нашим врагам.

– Это вторая причина моего прибытия в Понтий.

Льешо ухватился за возможность направить разговор в нужное русло.

– По слухам, достигшим Страны Лугов, с уст слепого поэта лились пророчества, подобно бурному потоку. Советники предположили, что я смогу найти ответы на свои вопросы, чтобы продолжить поход. Даже если бы поэт не оказался Менаром, братом, потерянным в детстве, честь велела мне искать его. Я ничего не знаю о тревогах Битинии и не могу объявить себя королем из пророчества, пока не услышу его сам.

Когда Льешо с поклоном закончил свою маленькую речь, Великий Ападиша повернулся к мастеру Нумерологу и мастеру Астрологу, которые так и не отняли лбов от пола.

– Что вы скажете о пророчестве? Куда обратим мы наши копья – на восток или на запад?.. Дозволяю вам говорить.

Мастер Нумеролог поднялся и стал суетливо отряхивать безупречные одежды – чтобы выиграть мгновение на раздумья, прежде чем говорить, как решил Льешо.

– Как известно вашему величеству, мудрецы школы тщетно изучали пророчество слепого поэта три цикла. Молодой король, появившийся издалека, может послужить своеобразным ключом… Пришло время снова послушать слова слепого пророка в присутствии короля, о котором он говорит.

– Мастер Астролог?

Старушка тоже поднялась с пола. В ее речи было меньше сомнений, но и конкретного совета она не дала.

– Пусть молодой король объяснит, что сможет, а мы попробуем найти с его помощью звезду, которая укажет путь и числа обозначенного времени и дня.

Ападиша задумался.

– Довольно расплывчато, чтобы сохранить голову на плечах, если дела пойдут неважно, – заметил он, давая понять, что не попался на удочку. – Слепой открывает военный сезон. Гм… Лучше, чем пальцем в небо, хоть и ненамного.

Хабиба замешкался на мгновение, затем перевел едва уловимым шепотом. Понятно было, отчего он нервничает.

Итак, подумал Льешо, мы не принесли Ападише войну. Мы лишь указали ему направление, куда послать солдат во время сезона охоты.

Он попытался представить реакцию Шу. Император, обосновавшийся во дворце правителя провинции, которого казнил за измену, призвал бы его к осторожности. Султан играл настоящими армиями, как другие в солдатиков, и мог запросто отправить войска в Кунгол по просьбе Льешо. Но вывести их из страны окажется сложнее, чем призвать туда.

Шу посоветовал бы не брать с собой армию, с которой придется сражаться, как только общий враг будет повержен. Особенно когда взгляд их вождя говорил: «Время пообедать. Сегодня вы – главное блюдо».

Однако на самом деле голодные глаза объяснялись проще. Ападиша хлопнул в ладоши, и слуги, ожидавшие сигнала, двинулись вперед. Хлеб и соусы, фрукты и жареное мясо сменяли друг друга на больших серебряных подносах.

– Садитесь, садитесь, – махнул султан рукой, указывая Льешо и его советникам на подушки, разложенные перед помостом. – Решать судьбы народов на пустой желудок нелегко. Вначале утихомирим демонов плоти, а потом будем рассматривать карты.

Звучало неплохо. Льешо сел – с мастером Деном по правую руку и Драконом Моря Мармер – по левую. Как слуга, пусть даже такой высокопоставленный, Хабиба остался на ногах. Мудрецы, мастер Нумеролог и мастер Астролог, тоже не присоединились к пиру. А так как они поддерживали Менара под локти, тот также не сел.

Отведав деликатесов, Ападиша кивнул мастерам, ожидающим команды.

– Давайте послушаем. Пророчество привело в действие могучие силы и прибило к моим берегам короля-изгнанника, который требует помощи и солдат. Что может сказать нам молодой король, дабы пролить свет на слова слепого поэта?

Менар вышел вперед и распростер руки, как все поэты. На рынке жест означал, что слушатели могут кидать монеты, но здесь это была не более чем поза.

Слепец поклонился, потом вздернул подбородок, словно глядел в далекую даль. Медленно, в гипнотическом ритме, будто какая-то сила изнутри завладела его горлом, Менар, принц Фибии, начал читать пророчество.