Менар остановился – к всеобщему удивлению.
– И это все? – спросил Великий Ападиша.
– Столько было мне дано. – Слепому поэту удалось одновременно пожать плечами и поклониться, что говорило о его собственных чувствах.
Льешо не совсем понял структуру стихотворения. Отрывок с числами, довольно ясный, совершенно выпадал из ритма. Юноша не знал, отличались ли этим все пророчества или просто в стихотворение добавили повествование о чаепитии местных богов, как вступление к эпической поэме о войне и сражениях. В свое время Льешо вдоволь наслушался таких рассказов.
В последнем четверостишии должна бы упоминаться дочь и реакция отца на предсказание, подумал он.
Будто в ответ на его мысли Менар добавил:
– Я пытался в меру своих скромных поэтических талантов закончить стихи. Но, похоже, судьба ждет, что мы сделаем дальше, и пророчество не будет дописано, пока мы не выберем путь…
– Не нравятся мне разговоры о всяких путях, – проворчал Великий Ападиша. – Начинаешь думать, а не ударился ли поэт в язычество.
Льешо не знал, какое наказание в Понтии полагалось за поклонение идолам – пусть даже на Пути Богини их в действительности не встречалось, – но не хотел, чтобы ему помешали договориться с Ападишей.
– Возможно, богов Понтия обеспокоили события в другой реальности духов и богов, – предположил принц. – В реальности, далекой от владений Отца и Дочери Меча, где сейчас правят другие небесные силы, но угрожает им общий враг…
Хабиба быстро вмешался:
– Пророчество предупреждает о сражениях внутри и вовне божественных царств, которые начинаются где-то в другом месте, но угрожают Отцу и Дочери на небесах и Битинии – на грешной земле…
Казалось, весь Диван затаил дыхание, пока Ападиша обдумывал заявление колдуна. Мудрецы были консервативны по природе и редко рисковали собственной шеей. И все же школа приветила незнакомцев, представила султану Льешо и суть его похода во имя других небес – странных и еретических для Битинии – как объяснение пророчества.
Оскорбившись, правитель может приказать обезглавить всю школу. Мудрецы ждали, затаив дыхание, пока Ападиша не перевел взгляд сузившихся глаз с поэта на мастера Нумеролога.
– Имеется ли научное доказательство того, что этот молодой бродяга и есть король, предсказанный Отцом и Дочерью?
– Тут мы не уверены, – признал мастер Нумеролог. – Некоторые части пророчества не вызывают сомнений. Этот изгнанный принц – один из семи братьев. В другой земле дух велел ему отыскать остальных, что он и сделал…
– Всех, кроме одного. Я пока не нашел Гхриза, – поправил Льешо.
Он верил, что Путь Богини приведет его к последнему из потерянных братьев. Долго ждать не приходилось.
– Гхриз в Кунголе, возглавляет сопротивление, – сказал Менар, будто огласил общеизвестный факт.
Наверное, так оно и было, потому что Ападиша при словах поэта вскинул голову.
– Гхриз, Призрачный Воин Золотого города? – спросил он.
– Тот самый, – подтвердил Менар.
– Значит, наш брат мертв?!
Льешо не мог поверить, что дошел до края мира только для того, чтобы узнать о смерти брата и разрушении всех надежд, но Менар покачал головой:
– Нет, просто очень хорошо прячется, а потом нападает на гарнов, когда они ничего не подозревают. О его подвигах сложено много легенд. Говорят, он затаился в самих стенах Золотого города Кунгола, охотится на врагов и каждый раз благополучно уходит от погони.
Гхриз жив!..
У Льешо голова закружилась от облегчения. Он не смел надеяться, что и в самом деле справится. Ведь в конце пути его ждал смертельный враг и еще более отчаянный демон…
На мгновение юноша потерял нить разговора, пытаясь определить, какое место занимает в его сердце Гхриз.
Время прошло, и уголки мозаики, такой безупречной в детстве, поистерлись. Льешо чувствовал, что даже все братья не заполнят пустоту. Пинг, их сестра, убитая спустя всего два цикла ее пребывания в смертном мире… Льешо надеялся ради собственного спокойствия, что она быстро вернулась на землю. Он хотел увидеться с ней в новом облике и узнать, что Пинг выросла счастливой, познав всю радость и смех, потерянные в предыдущей жизни столь рано…
Хабиба толкнул принца локтем, и тот понял, что Менар продолжает:
– …Еще говорят о прекрасной женщине, которую называют сапфировой принцессой, потому что для Призрачного Воина она важнее любого сокровища… Я переделывал некоторые из рассказов в стихи, поэтому знаю, что не все в них – правда. Но в самом факте его существования никто не сомневается. Присутствие Призрачного Воина чувствуется везде, где гибнут враги Фибии…
Гхриз, легендарный герой, да еще с прекрасной спутницей… Такая пара может принять в штыки юного брата, вернувшегося, чтобы занять их место. Но все же пророчество дошло до Гарна: возможно, и Гхриз его слышал.
Что, если брат подумал, будто в предсказании речь идет о нем самом? Льешо пришло в голову, что он может принести гражданскую войну стране, измученной вражеским вторжением. Юноша не хотел этого. Не хотел быть королем, если уж на то пошло, но не видел другого пути.
Юноша вспомнил о Льюке и помрачнел. Почему ничто не дается просто?..
Тут мастер Нумеролог поклонился Ападише, и Льешо привел свои мысли в порядок. В присутствии императоров и султанов не стоит терять бдительности.
– Значит, в пророчестве упоминаются семь принцев, – начал загибать пальцы нумеролог. – Слепой поэт сказал совету, что шесть голов, увенчанных звездами, представляют горы, окружающие город Кунгола…
– Согласен, – сказал Льешо. – В Стране Лугов многие загадки похожи на пророчество. Болгай объяснил бы это лучше меня, но головы, увенчанные звездами, могут означать только горы с ледяными шапками, которые блестят на солнце, подобно звездам…
– Пять армий, как единая сила. – Ападиша растопырил пальцы, потом сжал их в кулак. – Где они?
Вопрос прозвучал так легко и просто, что мало кто заметил в нем угрозу. Льешо прибыл в Понтий как раненый раб – в сопровождении горстки охранников вместо целой армии. Султан, наверное, гадал, не ударят ли войска по его городу, пока бродяга-король дурит ему голову? Или, что не менее вероятно, не сошел ли с ума принц-изгнанник, которого прибило к их берегам, и не заставило ли мудрецов его случайное родство со слепым поэтом неверно истолковать пророчество?
Льешо знал ответ, как и все его советники. С легкой улыбкой и едва заметным поклоном он произнес:
– Армии – в Дарнэге… или были там, когда я выходил в море. Скорее всего сейчас они на пути в Фибию. Дорога долгая, но все же не настолько, как Долгий Путь, и они не несут детей в битву. Ну, если не считать нас…
Своими словами юноша показывал, что понимает сомнения Ападиши по поводу их возраста и опыта. Фибский король мог бы поведать обо всех сражениях, которые пережил от Жемчужного острова до Понтия, обо всех снах и кошмарах, о смертях, о ранах, все еще терзающих его сердце, о рубцах на телах товарищей… По жизненному опыту их всех уже вряд ли можно было считать слишком юными.
Льешо промолчал, но его мысли, наверное, отразились во взгляде, потому что Ападиша расчетливо сузил глаза.
– И все же далековато, – заметил Ападиша. – Столько врагов на пути к Кунголу, твоей цели?
– Не так уж и много, – сказал Льешо. – И достойная армия им в противовес.
– Армия детей. – Ападиша сделал вид, что прячет улыбку.
Принц другого и не ожидал. Он улыбнулся в ответ и почувствовал звон, когда сталь встретила на своем пути сталь в этой дуэли умов.
– Всех детей прибило к вашему порогу, досточтимый султан. Император Шана шлет привет захватчикам, поработившим Фибию, вместе с его людьми – это пустынники Гансау, великие воины, посланные Динхой…
Льешо на мгновение запнулся, вспомнив о Харлоле и его товарищах, убитых каменными чудовищами.
– Мой брат, принц Шокар, командует второй армией, набранной из фибских рекрутов. Мерген-хан из народа Кубал объединил кланы под своей властью и присоединился к нам – это три… Тинглут-хан послал отряд своих воинов на разведку, чтобы узнать ответы на вопросы, тревожащие его клан. Его армия – четвертая. Кроме пророчества, я рассчитываю найти в Понтии пятую армию.
