На этот раз я выбрал Лиану. Она входила в нашу группу планирования, носила погоны довольно высокого ранга, хотя могла бы сделать и более приличную карьеру, но отказалась от стукачества, доносительства и чересчур личных контактов с начальниками, которые этих контактов добивались. Она должна была присутствовать на совещаниях по моей поимке и потому знала, что там предлагалось. Разумеется, она могла меня и арестовать, но я почему-то надеялся, что этого не произойдет и ничего страшнее бессонной ночи меня не ждет. Надо признаться, что, направляясь к ней, я даже радовался, что не поспешил чрезмерно растратиться на Золотце, Лиана была довольно требовательной подругой.

Я не хотел пугать ее, поэтому просто подошел к ее подъезду и позвонил, словно это было самым обычным делом на свете – явиться к ней в гости. Она включила обзор, не давая мне об этом знать. Потом в переговорнике прозвучал ее чуть взволнованный голос:

– Ты?

– Не ожидала? – Я залихватски улыбнулся, мне хотелось быть обаятельным. – Сюрприз.

Замок на двери отщелкнулся, я вошел в подъезд, вызвал лифт и поднялся. У двери она спросила, глядя на меня умными, чуть жестковатыми, но на редкость красивыми глазами:

– Слежки нет?

– Разве я сунулся бы к тебе, не сняв местность в округе?

На самом деле, в их подъезде находилась камера, правда, без записи, которую должен был проглядывать охранник дома, сидящий в подвале. Это был гражданский охранник, плохо тренированный и мало понимающий, что важно, а что нет. К тому же у него были нелады с подружкой, с которой он ругался по телефону уже больше часа. Он был не очень силен ментально, я вторгся в его сознание, выждал момент, когда в своей попытке убедить ее, что им хорошо вдвоем, он впал в откровенное отчаяние, и лишь тогда вышел из-за угла и подошел к парадной двери.

А к камере в лифте я просто повернулся спиной, привстав на цыпочки, чтобы определить мой истинный рост не могла никакая экспертиза на свете. К тому же я не доехал до этажа Лианы три уровня, которые прошел пешком, чтобы не возбуждать чрезмерного внимания, если кто-то все-таки попробует разобраться с ее посетителями.

– Входи.

Я обнял ее почти сразу, едва переступил порог. Она отстранилась, но мягко, не желая меня обидеть. Это было совсем не плохое начало.

Когда-то в Омске у нас случился жаркий служебный роман, так что мне было можно и обнять ее. Я был уверен, что она с тех пор ждет моих редких, но довольно регулярных визитов, в промежутках довольствуясь случайными знакомыми. Если бы она захотела, почти любое из этих приключений давно превратились бы во что-то более надежное, может быть, вечное, но мешала наша работа, и… Не знаю, что еще, но что-то мешало.

Я скинул плащ, снял «каспер», с которым так и не захотел расставаться, прошел на кухню. Я отдавал себе отчет, что это разоружение было немного демонстративным, но лучше ничего придумать не сумел. Кстати, это подействовало, Лиана стала мягче, пока готовила ужин на скорую руку.

Кстати, готовила она отлично, только не любила этой канители, потому что ела мало, а больше есть в ее доме было некому. По причине каких-то неявных страхов, которые терзают иногда даже аналитиков, она не завела себе даже кошку. После третьего бокала черри я начал:

– Спасибо, очень вкусно, как в старые времена. Что у нас нового?

Она быстро посмотрела на меня, но ломаться не стала, а принялась вполне добросовестно докладывать:

– Чтобы тебя отловить, нам придали всю команду Очуркина.

Неплохой майор, мог командовать и более крупным подразделением, чем его рота особого назначения. Правда, он не склонен был чрезмерно загружать свою голову, полагался на приказы, но кто из нас совершенен? В принципе это было не страшно.

– Кто им командует?

– Для этого Джарвинов прислал Нестора Нетопыря. Помнишь такого?

Я вспомнил. Это было уже неприятно. Очень неприятно. Я бы снова согласился встретиться с Лапиным-отцом или даже той «змейкой», которую убил на своей вилле, нежели с Нетопырем. Кстати, я так и не узнал, кличка у него такая или фамилия? Принимая его манеру работать, это вполне могло быть и то и другое.

– Самая большая сволочь во всем этом сволочном городе, а это уже что-то вроде титула. Что он делает?

Лиана убрала у меня из-под рук грязную тарелку, сунула ее в автоматическую мойку.

– Ты думаешь, я буду тебе помогать?

Я выдал самую мужественную свою улыбку.

– Надеюсь, разок поможешь.

Она подумала, став на миг очень отчужденной, жесткой, как настоящая оперативница, хотя ходила на дело очень редко, лишь когда не хватало людей или нужно было думать на месте.

– Они все вычислят.

Я закрыл глаза, стараясь в своем ментальном восприятии не терять этой кухни, подкрался к ее сознанию, а затем, почти без подготовки, мягко надавил на ее чувственность. Я знал, как это с ней происходит, делал не раз в прошлом и надеялся, что она не будет против. Она и не была, хотя поняла, что я с ней творю. Против своего первоначального намерения, она стала заводиться, причем уже через десяток секунд я мог бы и не продолжать ментальный нажим… Не думал, что за время моего отсутствия она стала так легка на подъем.

– Я не обещаю, что вытащу тебя из тюряги. Видишь, я честен.

Она посмотрела на меня, облизнувшись, как кошка при виде рыбки. Голос ее прозвучал хрипло, думала-то она совсем о другом.

– Нетопырь привел двух сотрудников – Карпину, не знаю ее фамилии…

Плохо, очень плохо. Я знал ее по одному прежнему делу. Это была на редкость красивая мутантка, почти неотличимая от неизмененной женщины, но крайне жестокая. По сути, она была социопатом, только не натуральным, а искусственным. Я не знал, как они этого добились, социопатия, как столетия назад, оставалась большой загадкой, но с ней это получилось. Помнится, когда я увидел ее за работой, то решил, что она могла бы стать инструктором Малюты Скуратова.

– Еще Абдрашита Самойлова. Ты понимаешь, что это значит?

Да, это было еще хуже Карпины. Абдрашит был ментатом, одним из самых удивительных и совершенных. Потомственный шаман, ненецко-негритянская смесь, в некоторых телепатических возможностях он превосходил всех, кого я знал. Говорили, что ему удавалось даже наладить слежку глазами зверей и птиц, то есть во время операции управлять ими и считывать их ментальный сигнал, а этим не могли похвастаться даже самые известные ментаты мира.

– И чего они от меня хотят?

– Хотят убить. – Она помолчала, взвешивая эти слова на языке. – Приказ пришел от самого Джарвинова.

Я кивнул, подошел к ней и поцеловал в теплые, мягкие губы. Они не ответили, я даже не мог определить их вкус и запах.

– Да, я забыла сказать, что твоего Мелковича практически отстранили от дела. Считается, что он пристрастен.

Как это иногда бывает после ментального внушения, связь никак не обрывалась, хотя изрядно загружала уже мое сознание, я даже не совсем четко ориентировался в обстановке. Но по этому каналу шли очень приятные волны ее эмоций, ее отношения к происходящему. Я и сам не спешил вернуться из измененного в обычное состояние сознания.

Она была благодарна, что я к ней пришел. И испытывала облегчение, что не нужно как-то по-особенному соблазнять меня. Как ни странно, ее это обижало, ее это даже оскорбляло с другими, кажется, она по-девчоночьи боялась получить отказ.

– Передел в самом деле надеется меня поймать?

Когда-то Передел был моим другом, я выполнил за него пару очень сложных и неприятных заданий. Когда я улетал на харьковское дело, он был уже два года как командир нашей группы и собирался делать карьеру по всем правилам. А это значило, что он-то не стал бы со мной целоваться, он бы попробовал меня арестовать и передать Джарвинову при первой же возможности.

– Он не хочет, но понимает, что иначе его уберут. Пока его хватило только защитить твою жену.

Я удивился. И испугался.

– Она вернулась?

– Вернулась и ничего не подозревает о происходящем. Она думает, что все улеглось. И Нетопырь хочет использовать ее как наживку для тебя.