Лодка вывалилась из пылевой завесы, как огромная рыбина с растопыренными плавниками. Она оказалась так близко, что Ростик без труда видел пурпурные морды обоих пилотов. Они что-то делали там, за своей прозрачной преградой. Их неподвижность и напряженность всего этого боя странно контрастировали между собой.

Снова выстрел, теперь это была не завеса, а прицельный выпад… Когда проклятая пыль чуть улеглась, Ростик почувствовал, что жив. А вот лодка теперь оказалась в очень неприятном положении. Всего в двух десятках метров, не больше, прямо под стволами… Обойма проползала свой путь очень медленно. Ростик едва удержался, чтобы не поддать ей для скорости. Но все-таки она встала на место, где-то в утробе сухо щелкнуло, и Рост торопливо надавил на скобу.

Этот выстрел показался мощнее прежних, должно быть, энергия зеленого луча при выстреле в упор меньше растрачивалась…

Прямое попадание в бок, ближе к хвосту, сотрясло лодку, и изрядно. Она чуть не опрокинулась брюхом вверх, на мгновение Ростик увидел все ее четыре широкие лапы.

Как они уже видели сегодня, после попадания лодка стала раскачиваться. Ее повернуло, потом дернуло в другую сторону… Ростик довернул турель и снова нажал на скобу, выпуская один поток зеленых лучей за другим, пока…

Пустая рамка свалилась к его ногам. Судорожно, выругавшись так, что небесам стало жарко, он полез левой в подсумок, пытаясь раскрыть затвор правой. И все же опаздывал, раненый, но недобитый враг уходил. И вдруг…

Это был, без сомнения, Квадратный. Холодно, как на стрельбище, прозвучал не очень даже сильный хлопок, и из кустов, куда он отволок трофейное оружие, ударил мягкий, переливчатый, кривоватый шнур. Это было очень похоже на ту молнию, которой стрелял Двар из своей оглобли. Только несмотря на изломанность, она воткнулась прямо в кабину пилотов. Потом прозвучал еще один хлопок, и снова попадание.

Лодка стала заваливаться набок. Выровнялась, вернее, попыталась и снова стала заваливаться… Ростик все-таки вставил новую обойму. Прицелился, надавил на скобу.

Выстрела не было. Он судорожно стал дергать какие-то ручки, где-то тут был затвор. Это было понятно, после перезарядки пушку полагалось взвести вручную… Потом что-то поддалось, он дотащил какой-то мышиный хвостик до упора, прицелился…

Удар потряс его так, что он чуть не выбил себе зубы о край шлема. Прежде чем он понял, что делает, повернулся всей турелью к новой угрозе. Это была вторая лодка. Она шла на него, хищно наклонившись, грамотно высчитав его место. Ростик без труда видел, что, помимо верхней турели, на него нацеливаются еще и оба боковых ствола. Кажется, один из пилотов бросил свои рычаги и выискивает цель пушками, которые заметно дергались влево-вправо… Значит, они установлены не как у истребителя, а поворачиваются, как у вертолета.

Прежде чем Ростик понял, что это его замечание скорее всего уже никому не удастся передать, из кустов в серое небо над ними пробила новая молния. Она воткнулась лодке в бок, никакого ощутимого вреда не нанесла, но лодка чуть сбавила ход. Новый противник интересовал пурпурных летунов гораздо больше, чем странный тип за спаренной пушкой, который не умел с ней совладать. Или в припадке самообольщения решили, что уже расправились с ним…

А ведь расправились бы, если бы не доспехи, решил вдруг Ростик. Теперь он понял, что три или четыре удара каких-то осколков явно пришлись по броне. Будь на нем только ткань, не видать бы ему продолжения этого боя.

Но теперь бой обещал быть куда как интересным. Потому что лодка противника повернулась почти на месте, чуть накренившись, показав свое серое, рыбье брюхо. И именно туда Ростик направил свои лучеметы. Потом вздохнул, стараясь расслабиться, словно дело было уже сделано, и надавил на скобу.

Выстрел из обоих стволов оказался очень ровным и почти тотчас совпал с ослепительной вспышкой, потому что оба луча воткнулись не в брюхо, а в левую заднюю лапу гравилета, и она странно заискрила. А подброшенная на мгновение лодка стала заваливаться набок и назад, пилоты что-то попытались сделать с оставшимися поворотными устройствами на фермах, но спастись им не удалось… Провернувшись вокруг искрящей ноги, лодка рухнула на землю.

Ростик почувствовал опасность на миг раньше и попытался снять свою пушку с ветки, но не успел. Его сбил с ног великолепный, оранжевый взрыв, настолько мощный, что загорелись даже деревья в тридцати шагах от него, поглотив все обломки машины пурпурных.

Ростик поднялся, поднял свой лучемет и стал оглядываться, выискивая уцелевшую лодку пурпурных.

Сзади раздался непонятный хруст. Ростик повернулся, его рука помимо воли искала на поясе оружие, хотя бы нож… Но это оказался Квадратный. Он ухитрился держать свое новоприобретенное ружье и шлем в одной руке, а той, с которой потерял перчатку, вытирал пот, обильно струившийся по его коротко стриженной голове. Оказалось, он хихикал, должно быть, над не очень грациозными маневрами Ростика. Или у него наступила разрядка. Для порядка Ростик его спросил:

– Ты чего?

– Видел бы ты себя со стороны – что ни выстрел, то мимо.

– Ты бы лучше оставшуюся лодку отслеживал, ведь вернуться может, – и все-таки помимо воли Рост тоже хмыкнул.

Внезапно из-за кустов, где только что сидел Квадратный, раздался голос Пестеля. Он вел жеребца.

– Она не вернется, она улепетнула, как наскипидаренная, – помнишь, мы так говорили в детстве?

Ростик кивнул. Они были молодцами, все вместе и каждый в отдельности. Даже еле передвигающийся Пестель. Впрочем, нежность к товарищам полагается скрывать. И Ростик сердито произнес:

– Помогите лучше погрузить лучемет на лошадь. Ценная же штука, пригодиться может.

– Еще как, – согласился Квадратный и медленно сел на подломившиеся ноги. Только сейчас Ростик увидел, что его левая рука болтается как плеть, а по серебристой кирасе струится яркая, человеческая кровь. Старшина был ранен, и довольно серьезно.

Ближе всего к месту боя с летающими лодками находилась обсерватория. Поэтому Ростик раздумывал недолго. Он сгрузил практически все, что было навалено на их жеребца, посадил стеречь этакое богатство Пестеля и, молясь, чтобы пурпурные не послали к разбитой лодке свои наземные силы – ведь должна же быть у них и пехота, – поволок раненого Квадратного к выбранному убежищу.

От всего оружия у него остался только «калаш» с неполным рожком да ружье пурпурных – совсем неплохое оружие, если бы Ростик еще придумал, как из него целиться. Но прицела у него вообще не было, а помимо прочего, это значило, что учиться придется в бою.

Кроме ранения в плечо, которое оказалось не таким уж и страшным, старшине всерьез подранило ногу. Если бы не доспехи – эти самые идиотские стальные скорлупки, по поводу которых они так нелестно прохаживались, – он скорее всего остался бы без конечности.

Размышляя об этом, Ростик чувствовал, как проходит усталость, и даже пот в этих доспехах уже не казался невыносимым испытанием.

Все вокруг словно вымерло, и у обсерватории тоже. Ростик подошел к ней со стороны кустов, похожих на низенький орешник. Лошадь в них спрятаться не могла, она торчала, как айсберг из воды, выставляя качающегося от слабости старшину на всеобщее обозрение.

У знакомой оградки, где когда-то стоял пост из голодных и грязноватых девиц, кружила стая панцирных шакалов. Их было много, штук двадцать, но настроены они были в общем-то неагрессивно. Ростик только разок крикнул на них, и они уступили ему дорогу. За оградой разрушения стали заметнее.

Во-первых, покосился и обгорел сам купол. Во-вторых, обе антенны, предназначенные для наблюдения в спектре радиоволн, которые после Переноса представляли собой экзотическое украшение, были завалены. Почему-то именно по ним лодки нанесли главный удар. Следы этого удара – изгрызенный зелеными лучами бетон, обожженные деревья, воронки до полуметра диаметром – легко читались даже на расстоянии.