– Когда это? – заинтересовался Пестель.

Пришлось ему рассказать, что это не первая встреча волосатиков с разведчиками.

– Как они себя называют? – спросил Ростик.

– Ну, путем весьма серьезных расспросов, – Пестель чуть усмехнулся, чувствовалось, что о контакте с волосатиками он знает многое, возможно, сам принимал участие в этой работе, – мы выяснили, что они величают себя бакумурами. Или как-то похоже. Но сейчас, кажется, утвердился именно такой термин – бакумуры. – Он помолчал. – Советую запомнить, судя по всему, их тут в окрестностях немало.

– Может, это против них Шир Гошоды камни выставляют? – произнес вслух Ростик, но, разумеется, ответа не получил.

– А что начальство думает по этому поводу? – спросил старшина.

– Ничего не думает, – отозвался Пестель. – Использовать их как-то без языка – не получается. Воевать с ними – бессмысленно. Да и не нужно. Их покормишь, пару раз объяснишь, что брать вещи нельзя, они и сами перестают. Похоже, тут мы имеем классический случай взаимопроникновения цивилизаций на бесконкурентной основе. Я слышал, – Пестель вдруг усмехнулся, – ими отец Петр очень заинтересовался.

– Который? Поп? – спросил Квадратный. Он помолчал. – Это дельный мужик, я помню во время восстания… Может, у него что-то получится?

– Пока об этом рано говорить. Слишком недолго они по городу разгуливают. К ним даже на постах еще не привыкли, чуть не каждый раз тревогу объявляют.

И все-таки, как бы там ни расписывал Пестель бакумуров – относилось это к городу. А тут они носили оружие, и из кустов волосатики вышли не с дружественными намерениями. Поэтому на ночь остановились в отлично укрепленной расселине между двух высоких скал. Тут можно было держать оборону против любого противника, а против бакумуров хватило бы одного автомата. И то – Квадратный провел почти два часа, устанавливая в траве невидимую сигнальную систему из колышков, веревочек и дюжины колокольчиков, сделанных из банки от тушенки.

Глядя на его старания, Пестель только головой покрутил.

– Теперь из-за этих колокольчиков они за тобой на край света потащатся.

– Пусть попробуют, – мрачно ответил старшина, серьезно поглядев по сторонам.

– Нет, колокольчики – не выход.

– А что выход?

– Собаки.

– А сколько их, кстати, осталось? – сразу заинтересовался Ростик.

– Никто не знает, – теперь пришла очередь помрачнеть бывшему абитуриенту биофака. – Их почти всех съели. Но пока мы надежды не потеряли, ищем, может, и найдем пару овчарок.

– Да, овчарки были бы в самый раз, – мечтательно вздохнул старшина, закончив свою работу.

– Может, шакалов приручим? – спросил Ростик.

– По мне лучше – червеобразные из Чужого города, – предложил старшина. – Мне кажется, они бегают довольно быстро, и с нюхом у них все в порядке.

– Они разумные существа, – возмутился Пестель. – Ты что же – рабство предлагаешь ввести?

– Что это вообще такое – разумное существо?

– А вот это выяснять не будем, – решил вдруг Ростик. – Иначе можно до такого докатиться…

– Эх вы – романтики, – отозвался Квадратный, но больше не спорил, уселся у костра и стал привычно готовить ужин.

Весь следующий день они расстреливали жирафов, свежевали их, откладывали мясо и шкуры в одну сторону, а кости и требуху в другую. Теперь в их действиях появилась некоторая наработанность. И пожалуй, они стали более неаккуратными. В самом деле, теперь Ростик не переживал по поводу не очень хорошо рассеченного куска мяса, он знал, что этого мяса вокруг слишком много, и рубил своим мечом кровавые туши почти с таким же хладнокровием, как старшина.

Пестеля, привыкшего к исследованиям самых разных тварей, эта работа ничуть не поразила, на что втайне Ростик все-таки надеялся. Биолог с самого начала пытался прокомментировать не совсем привычную, по его мнению, жирафью анатомию, но скоро умолк – слишком много оказалось работы. К полудню следующего дня, как и было договорено, приехал караван тех же машин. Только теперь, помимо шоферов, в кабинах сидело по автоматчику. Они пояснили:

– Прошлый раз на машины пытались напасть крупные пернатые… Никто их даже разглядеть толком не успел.

– Крупные пернатые? – заинтересовался Пестель. – Это же новый вид!

– Новый или старый – не важно, – охранник поиграл автоматом так, как этого никогда не сделал бы опытный солдат. – Пусть только попробуют сунуться, мигом узнают…

Квадратный молча оценил боевые навыки новобранцев, усмехнулся и стал командовать погрузкой еще более решительно.

На этот раз людей было больше, и управились с работой куда скорее, чем прошлый раз. Закончив работу, кто-то из перевозчиков передал новость – это последняя их поездка. С самого верха, то есть от Председателя Рымолова, пришел приказ экономить горючее.

Ростик обменялся понимающим взглядом с Пестелем. Но, в общем, он не возражал, последний – значит, последний. Чище будут и больше земель объедут.

Посоветовав шоферам получше рассматривать пернатых, если с ними еще раз столкнутся, а не лететь прочь, забыв даже оглядываться, старшина скомандовал разведчикам трогаться дальше. Так обе группы и разъехались – одна назад, в город, а вторая – на юг. На таинственный, далекий, манящий юг – обещающий открытия, впрочем, как и вся эта земля.

Выглядели они все довольно экзотично – глухие доспехи, автоматы, подсумки, недлинные, но такие нелегкие мечи, тяжелые шлемы, как правило, помещенные на переднюю луку седла, но иногда водружаемые и на голову, арбалеты, отбитые у насекомых, колчаны стрел и сумки, сумки… Лошади, потряхивая головами и хвостами, мерно перебирали ногами. В движении лошадиных крупов было больше памяти о тысячелетиях, чем во всех томах по истории. Только было это на Земле, в неимоверной дали, и, может быть, даже в иные времена.

В последние пару дней Ростик обнаружил, что он стал слышать дальше и более понятливо, более осмысленно, легко представляя себе причину почти каждого звука. Зато, опять же, он как бы и не слышал позвякивания удил его отряда, топот их лошадей, скрип и похлопывание их амуниции… Это стало привычным, как раньше привычным казался треск автомобильных двигателей на улице, треньканье трамваев, почти постоянное попискивание радио – особенно у них в доме.

Пестель оглянулся назад, на пройденный путь, достал карту, которую еще Ростик рисовал, и попытался, не слезая с лошади, на ходу, в ней что-то подправить. Ростик подъехал ближе. Пестель перехватил его взгляд.

– Хочу показать, что местность все время поднимается.

– Откуда ты знаешь? – спросил Квадратный, не оглядываясь.

– Ручьи быстрее бегут, камешки скатываются в одну сторону.

– Молодец, заметил. – Старшина снял шлем, вытер пот. – Я тоже думаю, что мы определенно забираемся на какую-то хребтину, только… Жаль тут компасы не действуют.

– Не знаю, как вы, ребята, – отозвался Ростик, – а я уже эту хребтину вижу добрые полдня.

– Что ты видишь?

– Во-первых, я не вижу дали, а нечто темное, значит, тут стоит как ширма некая возвышенность. Во-вторых, сам смотри – видишь, на серой полосе виднеется темное пятно? Это и есть горка, куда мы направляемся. Я думал, ты сознательно держишь это направление.

Старшина недоверчиво хмыкнул, потом взял из рук Ростика бинокль, обозрел окрестности, вернул.

– Вообще-то тебе и возвращать его не следует, ты и без бинокля ориентируешься.

– Что, правда горка? – заинтересовался Пестель.

– Еще какая, – подтвердил старшина. – Теперь, когда он на нее показал, даже странно, как я раньше… Вот с нее-то и попробуем осмотреться.

– Она здорово выше соседних? – все допытывался Пестель, не выпуская карту из рук.

– Не очень, – отозвался Ростик. – Но выше – это главное.

Пестель зачеркал в своем блокноте, поглядывая по сторонам. Потом проговорил с заметной гордостью:

– А городской шар еще виден. Подумать только, за сто пятьдесят километров…