– Сэр, мне кажется, у вас есть нечто, предназначенное мне.
Пожилой джентльмен сердито на нее воззрился.
– Чрезвычайно маловероятно. Похоже, вы очень сильно ошиблись адресом, мадам. На вашем месте я бы ушел отсюда немедленно и поискал более походящее место для… для того, что вас сюда привело, что бы это ни было.
Лили почувствовала, что отчаянно краснеет.
– И все-таки я уверена, что не ошибаюсь. Если вы отдадите мне… предмет… который мои друзья доверили вам, я не стану больше вас беспокоить.
При этих словах старик немного выпрямился на скамейке.
– Хм. Возможно, нам действительно есть о чем поговорить. Но я не могу отдать вам… предмет, о котором идет речь, здесь, в присутствии этих людей. Как вы, наверное, догадываетесь, он представляет некоторую ценность. Вы подниметесь ко мне в комнату?
Лили вопросительно посмотрела на Аллору, но та осталась совершенно бесстрастна.
– Конечно, сэр, мы сделаем так, как вы сочтете нужным. Хотя я…
– Вы меня неправильно поняли. Вы подниметесь со мной, а ваша спутница останется здесь. То, что у меня есть, предназначено только вам.
Лили неожиданно осознала всю остроту ситуации. Если она вдруг обратилась не к тому человеку, то этим поставит себя в двусмысленное положение…
С другой стороны, если он хочет испытать ее смелость и решительность, то она должна оправдать надежды своих учителей.
– Я сделаю, как вы скажете.
В голове Лили мелькали картинки, одна другой страшнее, – вдруг он ее изнасилует, а то и чего похуже; но она последовала за этим человеком через комнату, вошла в узкую дверь и стала подниматься по шаткой лестнице. Лишь слабый луч света проникал сквозь треснувшее тусклое оконце на самом верху.
Лили шла, низко опустив голову, на случай, если им кто-нибудь встретится. Наверное, именно поэтому она совсем не заметила, с каким трудом двигался ее сопровождающий – пока он не оступился на верхней ступеньке и не ухватился за перила, чтобы не упасть. Тогда она подняла на него глаза и увидела, что он держится рукой за бок под своим темно-серым плащом.
– Вы ушиблись? Меня учили исцелять, так что если вы ударились или…
– Это не ушиб, – старик с видимым трудом разогнулся. – Боль не отпускает меня с раннего утра, хотя сначала болело не так сильно. Я начинаю опасаться, госпожа Блэкхарт, что меня отравили.
У Лили екнуло сердце.
– Давайте, я помогу вам дойти до вашей комнаты. Пожалуйста, обопритесь на меня. Я сильнее, чем вы думаете.
Он оперся на ее руку, и Лили почувствовала сквозь рукав платья, какая горячая у него рука.
– Мне кажется, это не яд. У вас жар. С вашего разрешения, я вас осмотрю.
Пожилой джентльмен слабо кивнул. Он остановился у облупившейся двери и достал из кармана большой медный ключ, Лили вставила его в замок и открыла дверь. Все еще поддерживая его, она помогла ему войти в полутемную спальню и сесть на продавленную кровать. А потом бегом спустилась в зал, к тете.
– Он очень сильно болен, тетя. Нам понадобится миска с водой, с чистой водой, если найдется. А еще – свечи, кусок ткани, бумага, перо, чернила и корзинка с травами, которую я оставила в коляске. – Аллора не успела ничего ответить, Лили убежала наверх.
Когда она вернулась, ее пациент сидел на ржавой железной кровати, тяжело дыша, с остекленевшим взглядом. Похоже, боль усилилась. Она помогла ему снять шляпу, плащ, тупоносые ботинки и уложила в кровать. Постель была сырая и попахивала. Но тут уж ничем помочь было нельзя. Вряд ли во всем доме нашлись бы грелка или пара чистых простыней.
Когда пришла Аллора и принесла то, зачем ее посылали, Лили зажгла свечу и поставила ее у кровати. Она сунула руку в корзинку и вытащила прозрачный стеклянный шар дюймов в шесть в диаметре, наполненный бледной густой субстанцией. Лили установила его на серебряный треножник перед свечкой, чтобы свет отражался и рассеивался. И только после этого повернулась к больному.
Лили начала осмотр с внимательного изучения рук старика. Ногти его были тусклого, свинцово-серого цвета, а это, насколько ей было известно, являлось очень плохим знаком. Она пощупала пульс и ощутила слабое, неровное биение.
– Сэр, вам случалось… простите, я не знаю вашего имени.
– Его зовут сэр Бастиан Джосслин-Мазер – это мой старый друг, – сказала Аллора, заглядывая Лили через плечо.
– Хорошо, значит – сэр Бастиан. Вам случалось в последнее время выезжать из страны? – Она расстегнула никелированные пуговицы его камзола и уверенной рукой стала ощупывать живот.
– Я был в Шато-Руж недели три назад.
– В Шато-Руж, да еще так недавно! Я слышала, там в приморских городках эпидемия черно-желчной лихорадки. – Как она и опасалась, под самыми ребрами прощупывалась твердая опухоль. – Ну ладно, я хорошо знаю, как лечить лихорадку. Обещаю вам, сэр, что сделаю, что смогу.
– К сожалению, эта болезнь очень заразна, а зачастую смертельна, – хрипло прошептал он. – Не надо из-за меня рисковать. Умоляю вас, вызовите доктора и уходите, пока не подхватили заразу сами. Даже если бы я был здоров, все равно – здесь не место для благородных дам.
Лили и Аллора переглянулись. Они обе понимали, что провести с больным хотя бы час означало обречь себя на неизбежную медленную смерть.
Но Лили выпрямилась и заявила тоном, не допускающим возражений:
– Спекулярии втайне обучали меня все эти годы не для того, чтобы я струсила при первых признаках опасности!
– Но и не для того, чтобы вы жертвовали жизнью по пустякам. Ваша жизнь представляет большую ценность, чем моя, – по крайней мере, после того, как вы закончите обучение, так и будет. Госпожа Брейкберн, я прошу вас, убедите вашу племянницу. Сейчас не время для сантиментов.
Аллора слабо улыбнулась.
– Моя племянница бывает весьма упряма. И она знает, в чем заключается долг врача-целителя.
– Ее долг перед человечеством важнее, – продолжал протестовать сэр Бастиан, хотя дыхание с тяжелым хрипом вырывалось из его горла и говорить ему становилось все труднее. – И долг этот заключается в том, чтобы вечно сохранять бдительность и предотвратить возвращение чародеев.
– Мой долг перед человечеством начинается здесь и везде, где я нужна. – Лили порылась в корзинке, которую принесла с собой Аллора, вынула гладкий черный камень из синего кожаного мешочка. – Чародеи могут и не объявиться в наше время. И я совсем не собираюсь всю жизнь просидеть без дела в ожидании их появления.
Она подняла подол его рубахи и положила камень на опухоль.
– Основная причина вашей болезни – это переизбыток соков черной желчи, которая скопилась вот здесь, в подреберной полости. Это – обсидиан, и, поскольку подобное притягивает подобное, он выведет избыток черной желчи. В этом доме есть кто-нибудь, кому можно доверять? Нужно послать кого-нибудь к аптекарю за травами. Боюсь, кучер, которого мы наняли, совершенно не знает этой части города.
– Женщина из соседней комнаты показалась мне… дружелюбной, – ответил сэр Бастиан с легким стоном. – И скорее всего она не будет… занята, сейчас еще довольно рано.
Аллора отправилась в соседнюю комнату, а Лили написала на принесенной бумаге:
«Королевская сенна – 2 унции; корень дуба – 6 унций; ягоды восковницы (очищенные) – 4 унции; плоды ясеня, ревень, имбирь, сассафрас и гвоздика – по 1 унции. Растереть все, кроме сенны, и залить 1 пинтой эля». У нее не было песка посыпать написанное, поэтому она слегка подула на лист, чтобы чернила высохли.
К этому времени Аллора уже вернулась с женщиной из соседней комнаты. Та была одета ярко и безвкусно, на ней было потрепанное шелковое платье, и вообще соседка производила впечатление совершенно опустившейся женщины. Ленты и кружева ее наряда обвисли и засалились, серебряные бусины на башмаках почернели, и от нее сильно несло джином. Было понятно с первого взгляда, что имел в виду сэр Бастиан, когда сказал, что она не занята, потому что еще слишком рано.
Лили подала женщине рецепт и попросила подождать, пока аптекарь приготовит лекарство, и самой его принести.
