И Джарред слушал. Голос говорил, а в его мозгу возник ряд живых картинок, которые завертелись все быстрее и быстрее.

– Ты понял? Ты сделаешь, как сказано? – эти слова, которые она наконец сказала вслух, прозвучали неприятно и отдались в ушах.

– Да. – Обещание было дано, и теперь он мог отвести взгляд. Он был потрясен и смущен; его охватило ощущение неудовлетворенности, подавленного желания, как будто ему отказали в чем-то, чего он давно жаждал. Что именно это было, король не знал. Все, что случилось за последние несколько минут, стремительно стиралось из памяти.

Ис безмолвно взяла у него из рук ожерелье и положила его обратно за вырез платья.

– Тогда вы можете поцеловать меня, – сказала она, подняв к нему лицо, которое отсвечивало перламутром в полумраке освещенного свечами алькова.

Неуверенно, нехотя Джарред наклонился и прикоснулся губами к ее губам. И этот поцелуй был самым долгим, сладким, холодным в его жизни и вселил в него ужас, какого он еще никогда не испытывал.

Было уже далеко за полночь, но в таверне «Левиафан» кипела тайная жизнь. В пивной два разбойника с большой дороги делили добычу; в отдельном кабинете замышлялось убийство, в комнате наверху молодой человек из хорошей семьи, растратив все свое состояние, сел за стол с намерением упиться до смерти джином и полынной настойкой.

В комнате сэра Бастиана Лиллиана резко очнулась. Она спала на деревянном стуле у кровати своего пациента, и вдруг кто-то резко постучал в дверь. Вскочив на ноги, она поспешила к двери через комнату.

– Кто там?

– Мэм, извините, вы ужасно нужны на верхнем этаже, – голос принадлежал одной из служанок из бара, и в нем слышалось волнение. Лили осторожно приоткрыла дверь на несколько дюймов, убедилась, что, кроме худенькой женщины, на лестнице никого не было, и открыла дверь чуть пошире. – Говорят, вы и ваша тетя – врачи.

У Лили сжалось сердце. Похоже, окуривания и другие предосторожности не помогли, черно-желчная лихорадка нашла новую жертву. Она инстинктивно потянулась к вымоченной в камфаре мышиной лапке, которую носила в атласном мешочке между корсетом и платьем.

– Кто-то болен?

– Нет, мэм, он не болен, он весь в крови там, наверху, на лестнице.

Лили нахмурилась и заколебалась. Тут нужен хирург, а не терапевт, кто-то, кто умеет обращаться с ранами и переломами. Но послать за хирургом времени нет.

– Я сейчас приду.

Лили вышла в коридор и мягко закрыла за собой дверь. Потом последовала за служанкой по темному коридору к лестнице, где обогнала ее.

В пятне света на верхней площадке лестницы хозяин таверны склонился над чем-то, что Лили сначала приняла за кучу старой одежды. Но когда он выпрямился и отошел в сторону, давая ей место и подняв повыше бутылочку с горящим рыбьим жиром, которая служила ему лампой, она с ужасом осознала, что у ее ног лежал человек, избитый до неузнаваемости, сжавшись на полу в агонии.

Лили, шурша юбками, опустилась на колени. Кровь была повсюду, деревянный пол уже пропитался ею, а когда Лили аккуратно перевернула тело, еще больше крови волной хлынуло из дюжины ран. На мгновение в глазах у Лили потемнело и все поплыло; она закрыла глаза, борясь с неожиданной тошнотой.

«Трусиха! Не время хлопаться в обморок, ты ведешь себя глупо».

Усилием воли она заставила себя взглянуть и через некоторое время опять ясно видела своего пациента. Но она просто не знала, с чего начать, случай был безнадежный.

Кто-то протянул ей грязную простыню. Понимая, что ей вряд ли предложат что-нибудь получше, Лили начала рвать ветхий муслин на полосы. Она работала неистово, не замечая времени, накладывая жгуты и повязки, делая все, что могла, чтобы остановить кровь. И даже когда сердце раненого трепыхнулось в последний раз и остановилось, когда кровь перестала бить фонтаном и только слегка сочилась из ран, а потом и совсем остановилась, она продолжала трудиться, пока не почувствовала руку на плече и не услышала знакомый голос:

– Хватит, Лиллиана. Ты сделала все, что могла, но этот человек уже мертв.

Лили подняла глаза на тетушку. Интересно, как давно Аллора стоит рядом с ней. Она моргнула и почувствовала себя странно потерянной. Еще никогда пациент не умирал у нее на руках. Это трудно было осознать.

Аллора расспрашивала хозяина. До Лили их голоса доносились глухо, как будто из невероятной дали.

– Его убили прямо здесь?

– В комнате, наверное, – хозяин неопределенно махнул светильником. – Тут кровавый след.

Лили поднялась на ноги и почувствовала, что у нее ужасно кружится голова. Она несколько раз глубоко вздохнула, выжидая, пока коридор перестанет вертеться и стены встанут на место. Голоса зазвучали ближе.

– Не сам же он нанес себе такие раны, – резко сказала Аллора. – Никто ничего не слышал? У вас есть какие-нибудь соображения, чьих это рук дело?

Хозяин пожал плечами.

– Да я как звать-то его не знаю, он не сказал, когда комнату нанимал. Но у него внизу в пивной была с кем-то встреча, с другим молодым джентльменом, все тихо-мирно, беседовали в углу между собой. Пока не начали браниться. Не помню, когда они ушли наверх.

– А вы можете описать того второго джентльмена? – Лили понимала, что даже спрашивать об этом опасно. Обычная осмотрительность, не говоря уже о причинах, по которым она сама оказалась в таком месте, подсказывала ей, что расследование лучше предоставить властям. И все-таки на покойнике был бархатный камзол и дорогое белье, а лицо его было ей смутно знакомо, и поэтому она не могла побороть подозрения, что смерть такого человека в таком неподходящем для него месте могла быть как-то связана с ее собственными делами.

– Я его не знаю, как и этого. – Хозяин выглядел угрюмо. – Шляпу он надвинул на глаза, и плащ у него был длинный.

Лили вдруг сообразила, что вообще весь рассказ о ссоре мог быть выдумкой, чтобы отвести подозрения от хозяина и всех, кто работает в таверне.

– Да не человек это был.

Все обернулись к официантке. Она покраснела, но продолжала:

– Он похож был на человека, и одет хорошо, но я гляжу, а у него шея какая-то кривая, горб вроде. Это гоблин был, с того конца города.

Хозяин с шипением втянул воздух.

– Гоблин в моем доме? – Он кисло посмотрел на девушку.

Лили была заинтригована, но слегка испугалась. В этой ужасной истории оказался замешан гоблин, причем не обычный олух или толстопят, но горбач – существо редкое и обычно не показывающееся на глаза, – все это не предвещало ничего хорошего.

– Мне кажется, будет лучше, если мы с тетушкой осмотрим место убийства. Если вы дадите мне лампу… – Она протянула руку с такой спокойной уверенностью, что хозяин без лишних слов отдал ей светильник и пропустил девушку вперед.

Держа графинчик горящего масла высоко над головой, чтобы осветить дорогу, Лиллиана и Аллора пошли вдоль кровавого следа по узкому коридору в тесную комнатушку в дальнем конце таверны.

В комнатке весь пол был залит кровью, так же как и ковер, облупленные стены и мебель.

– Святые небеса! – воскликнула Аллора, в ужасе остановившись на пороге. Затем встряхнулась и добавила быстро: – Он сопротивлялся, это точно.

– Да, – подтвердила Лили, – и никто, ни в соседних комнатах, ни этажом ниже, ничего не слышал. Или, что еще хуже, они не обратили внимания на то, что слышали.

Поставив лампу на столик у двери, она быстро осмотрела комнату, примечая все, на что стоит обратить внимание. Кровать была не застелена, одежда и туалетные принадлежности в беспорядке разбросаны по комнате: два больших парика на плетеной стойке у двери, коробочка с мушками, щипцы для завивки, помазок и бритва, флакончики из хрусталя и опалового стекла на хлипком туалетном столике.

«Ишь, франт», – подумала Лили, наморщив носик. Два флакончика разбились, и аромат духов неприятно смешивался с запахом пота и крови. И опять что-то, она сама еще не знала – что именно, показалось ей знакомым.