Едва заглох предсмертный вопль Мангеймера, как из-за холма послышались чьи-то медленные, шаркающие шаги, и вскоре, еле держась на ногах, оттуда показалась Головешка. Вся в крови, она шаталась, опираясь на палку.

— Деньги пополам! Деньги пополам! — хрипло и исступленно простонала она еще издали.

— Нет, зачем же, — ответил ей Ивер, — ты получишь все сполна!

Сняв веревку, которая все еще болталась у него на шее, он связал Головешке руки и ноги, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление. Старуха издала пронзительный вопль. Заткнув ей рот своим шейным платком, Ивер закрепил его у нее на затылке.

Свен стоя наблюдал за этой сценой.

— А теперь — в путь! — воскликнул он. — Мой выстрел и эта полоумная старуха легко могут навести шведов на наш след!

Засунув пистолет за пояс, он зашагал к морю. Ивер подошел к трупу Мангеймера и наклонился над ним. Капитан уже перестал дышать.

— Ты хотел захватить нас в плен, но тебе это не удалось. Зато ты будешь иметь удовольствие видеть, как мы отъезжаем.

С этими словами Ивер приподнял тело Мангеймера, прислонил его к высокому камню и, повернув капитана лицом к морю, вложил ему в руки саблю. Связанную Головешку он усадил рядом с ним и, сняв шапку, издевательски раскланялся:

— Прощайте, дорогие друзья! Пожелайте нам счастливого пути!

И быстрыми шагами поспешил к берегу моря вслед за Свеном и рыбаком, которые уже выехали на лед.

После того как Свен выехал на лед, опасность, казалось, миновала. Погоня сбилась с его следа, и он беспрепятственно продолжал свой путь.

По мере того как сгущалась тьма, луна светила все ярче: вскоре лунный свет пробил густой туман, который до сих пор заволакивал берега и мешал рыбаку уверенно выбирать путь.

Утреннее солнце уже освещало алыми лучами шпиль церкви святого Николая, когда трое мужчин вышли на берег у холма Вальбю. В столице повсюду царило шумное оживление. Направляясь к замку Росенборг, где, пока шла война, находилась резиденция короля, друзья видели на улицах кучки горожан, что-то горячо обсуждавших. Лица их светились радостью, причина которой недолго оставалась секретом для наших друзей.

Свен с Ивером добрались до Копенгагена двадцать седьмого февраля. А накануне вечером в Роскильде был подписан мир. Жителям столицы еще не были известны его унизительные условия. Но, возможно, в первом порыве радости они предпочли бы даже эти условия тревоге, опасностям и лишениям, от которых после вторжения войск Карла Густава равно страдали и свободные и подневольные сословия столицы, страшившейся нависшей над ней угрозы. По мере приближения к замку, вокруг которого не было никаких построек, друзьям становилось все труднее прокладывать себе путь через толпу. Рыбак тянул за собой сани, а Ивер и Свен шли рядом по обе стороны. Лицо Ивера, раскрасневшееся от соленого морского ветра, сияло безграничной радостью: наконец-то, преодолев все опасности, они достигли цели.

У входа в замок их остановили двое часовых с алебардами, стоявшие по обе стороны подъемного моста. Все попытки Свена уговорить их были напрасны. Скрестив алебарды, часовые преградили Свену с Ивером путь — у них был приказ пропускать только дворцовую челядь и государственных советников, которых король вызвал на утро в замок. Свен был ошеломлен этой неожиданной помехой. В другое время он едва ли смирился бы с ней, по тут надо было терпеть. Он стоял рядом с санями, опираясь на свое ружье. Насмешливая улыбка играла на его губах: он глядел на оленя, мысленно сопоставляя преодоленные трудности с последним непредвиденным препятствием. Терпение, однако, не принадлежало к числу добродетелей Ивера. Сдвинув на затылок шапку и подбоченясь, он остановился посреди моста и, по мере того как на него оборачивались окружающие, разглагольствовал все громче и громче;

— Эх вы, жалкие копьеносцы! И вы еще смеете преграждать путь в замок таким людям, как мы? Если его величество король узнает об этом, он вас жестоко накажет, да не вас одних, а всех ваших потомков до седьмого колена! Говорю без шуток!

— Что вы привезли его величеству? — спросил подошедший сержант.

— Мы привезли ему самый лучший подарок, который он когда-либо получал!

— Смотри-ка, олень! — усмехнулся сержант. — Его величество, конечно, будет вне себя от восторга!

— А какой олень! Видит бог, на земле другого такого нет. Он стоит пятьдесят тысяч ригсдалеров!

Люди, стоявшие вокруг, расхохотались.

— Пятьдесят тысяч ригсдалеров! — с насмешкой повторил сержант.

— Да, и в эту цену не входит ни мясо, ни шкура, — добавил Ивер.

В это мгновение Свен знаком велел ему замолчать. Толпа расступилась, чтобы пропустить старика, направлявшегося в замок. На нем была короткая черная мантия, под которой виднелся коричневый бархатный камзол с серебряной оторочкой. На шее у него висела длинная золотая цепочка с таким же золотым медальоном. Подойдя к подъемному мосту, он, по обычаю того времени, снял шляпу, чтобы приблизиться к замку с обнаженной головой. Это был благородный Кристен Скель.

— Ваша милость! — воскликнул Свен, подойдя к советнику. — Прошу вас, выслушайте меня!

Скель остановился. Свен продолжал:

— Его величество король возложил на меня важное поручение, и в этих санях я везу бумаги, которые ему нужны. Часовые отказываются пропустить нас в замок. Мы просим вашего заступничества!

Советник взглянул сначала на Свена, затем на Ивера и под конец на сани.

— Кто вы, добрые люди?

— Народ зовет меня Свеном — Предводителем энгов!

— Подумать только! — воскликнул потрясенный советник, кладя руку на плечо Свена. — Это имя мы часто слышали, пока шла война! Что принес ты сегодня королю, Свен?

— Деньги, которые бургомистр Ханс Нансен собрал на островах!

— Ах да, я слыхал об этом! Его величество король очень боялся за тебя, Свен-Предводитель!

— Его величеству следовало бы больше полагаться на своих слуг и меньше бояться за них, — ответил Свен.

— И тебя не пускают в замок? — спросил Скель, взглянув на двух стражников с алебардами.

— Не обессудьте, ваша милость! — сказал сержант, который стоял рядом и слышал эти слова. — Сегодня утром король отдал приказ, чтобы через мост пропускали только высшую знать и дворцовую челядь.

Советник улыбнулся.

— Мы должны подчиняться королевским приказам, — ответил он. — Часовые, пропустите этого человека во дворец: теперь он один из самых знатных людей в нашем королевстве.

С этими словами советник снял свою мантию и набросил ее на плечи Свена.

Ивер радостно вскрикнул.

— Ах, ваша милость, что вы делаете! — воскликнул Свен.

— Смело ступай своей дорогой, Свен-Предводитель, — сказал старый дворянин. — Никогда еще под этой мантией не билось столь отважное сердце!

Часовые с алебардами отступили назад и разрешили рыбаку провезти сани через мост. Ивер сидел на санях. Проезжая мимо часовых, он широко расставил ноги, чтобы занять как можно больше места. Солдаты отдали советнику честь, и Ивер сперва ответил на это приветствие изысканным поклоном, а затем скорчил рожу. Когда друзья перебрались через ров, Скель подал Свену знак, чтобы тот следовал за ним по узенькой лестнице, которая вела в королевские покои. Ивер остался во дворе, у саней с оленем.

Советник попросил доложить королю о своем приходе, и его вместе со Свеном тотчас же провели к нему. Король сидел за большим столом у камина в глубине зала. Перед ним стоял его личный секретарь Габель и читал вслух протокол мирных переговоров, который Магнус Хельг накануне вечером привез из Роскилде. Поклонившись королю, Скель положил руку на плечо энга и сказал:

— Ваше величество, я доставил вам самую радостную весть, какую вы когда-либо получали!

— Свен — Предводитель энгов! — воскликнул король, поднимаясь из-за стола и выходя ему навстречу. — Добро пожаловать, наш славный герой!

Свен опустился на колени и поцеловал протянутую руку короля.