— Ладно, — поспешил согласиться журналист, — вы теперь опять мой шеф, вам виднее. И куда же я должен направить свои стопы? Или мне даётся право выбора? Тогда хотел бы поближе познакомиться с "арбузиком"? Он всё ещё в том доме?

— Нет, его привезли на наш полигон и посадили в вольер.

— В вольер? Он же разумное существо!

— Три звезды психологии не смогли установить с ним ни малейшего контакта. По их мнению, он повторяет слова, как попугай. И не сидит за решёткой, его периодически выгуливают под присмотром. А если ты так уверен в его разумности, то езжай и договаривайся с ним о дружбе и взаимопонимании. Я не уполномочен выпускать на просторы нашей страны неизвестное существо!

В том-то всё и дело.

Идеальное чудище состоит из определённых обязательных элементов: клыки, когти, иногда, для остроты ощущений, колючки. Приветствуются щупальца, клешни или жвалы. Очень впечатляют чешуя, холодная скользкая кожа, пена в пасти. Высший класс — лазер из глаза, серная кислота в качестве крови и пыхание обычным огнём или высокотемпературной плазмой. Можно перечислить ещё много замечательных признаков, но… никак к ним нельзя отнести зелёно-полосатую кожуру, малиново-красную мякоть и чёрные семечки. Ни одно уважающее себя чудище не стало бы знаться с таким чудиком!

Всю дорогу Демид невольно представлял себе одинокий несчастный арбуз, глядящий на людей из-за силовой сетки вольера. Но дежурный по полигону указал ему на восток, за его пределы, куда вели небольшие ворота. Ну да, бедный "арбуз" выгуливают. Наверняка, на поводке. За воротами оказался просторный луг, ограниченный живой изгородью. Сквозь тучи пробивалось неяркое солнце, и уже пожелтевший луг казался празднично-нарядным.

"Арбуза" на привязи видно не было. Зато метрах в двухстах от ворот на складном стульчике сидел мужчина в яркой куртке и читал газету — охранник?

Но прежде чем жалостливый журналист успел подойти туда, недалеко от него зашуршала, зашевелилась трава, и появилась большая пятнистая кошка с мышью в зубах. Окинув человека внимательным взглядом, она отвернулась, глухо мяукнула и… От охранника к ней запрыгало небольшое зелёное существо, до того похожее на арбуз, что, будь оно неподвижно, любой человек тут же схватился бы за нож.

Кошка выпустила добычу из пасти, подождала, пока "арбуз" окажется возле неё, и стала играть полузадушенной мышью, то и дело роняя её перед ним. "Арбуз" неуклюже пытался подражать её движениям, а Демид стоял, раскрыв рот и вытаращив глаза.

Бедное маленькое чудище училось ловить мышей.

— Эй, вы забыли ваш багаж!

Усталый Аль, от которого пахло спиртным, остановился, не успев шагнуть в лифт:

— Какой багаж?

— Ваш пакет.

— Но этот пакет не мой, а ваш.

— Нет.

— Как это? Какой-то африканский божок или воин, чёрная скульптура, — Аль пожал плечами.

— Ну и что?

— Но ведь вы возвращаетесь из Африки. Столько рассказывали по пути.

— Я не собирала там скульптуры. Я работала врачом, — бесстрастно сообщила она.

— Разве врач не может привезти в качестве сувенира…

— Это не моё. А вот вы его всё время несли. И в такси он был у вас на коленях.

"Что за чепуха? Не так уж и много я выпил", — подумал Аль.

Его звали Педро-Алонсо-Альфредо, но рано или поздно даже этих жалких три имени сокращали. Он сам сокращал. А тем более здесь, за океаном.

С самого начала всё складывалось на редкость утомительно и нелепо. Во время полёта он был почти в ярости. За спиной всю ночь плакали маленькие дети, перед глазами на экране мелькали персонажи дурацкого фильма, а стюардесса навязывала пассажирам пластиковую еду.

Восемь часов полёта над Европой и Атлантикой. Аль выпил полбутылки виски якобы тайком от стюардессы, которая каждый раз, когда прикладывался к бутылке, грозила ему пальцем.

Приземлились. В аэропорту были тучи людей. С чего бы? Долго стоял ошеломлённый посреди напирающей со всех сторон на него толпы. Наконец, какой-то служащий сообщил, что ему придётся переночевать в гостинице: самолёт опоздал, внутренних рейсов до утра нет. Тут же выяснилось, что чемоданы улетели неизвестно куда: то ли в Токио, то ли в Венесуэлу, всё возможно.

К счастью, в кармане его плаща была уже новая бутылка. Отпил хороший глоток. Рядом у стойки суетились такие же опоздавшие: какой-то тип с лыжами и женой, какая-то женщина из Африки с бледной девочкой-подростком и горой багажа. "Африканка", умоляюще улыбаясь, спросила, не поможет ли он. Она и девочка уже держали в руках по два чемодана. Тот, что взял он, был тяжёлым, как штанга тяжелоатлета. Опустил чемодан на пол — боялся за свой диск. Проблемы с позвоночником? Этого ещё не хватало ко всему прочему! Хмуро кивнул и вытащил из кучи вещей пластиковый пакет со скульптурой африканского воина — из чёрного дерева?.. тяжелее, чем чемодан — и пошёл к выходу.

Парадокс. Потерял свой багаж, но тащил чужой. Воин скалил зубы из слоновой кости и поблёскивал коралловыми глазками. Аль злорадно пугнул им ребёнка, путавшегося в ногах у проходящих. Дитя громко расплакалось. Бледная девочка обернулась и посмотрела на Аля так укоризненно, что ему стало неловко.

Оказалось, что на улице дождь. А вдобавок ещё и движение толпы, суета, сигналы машин. Аль растерянно дождался остальных пассажиров и поплёлся за ними. Наняли такси. Сидел стиснутый между дамой из Африки и лыжником (или, по крайней мере, владельцем так неуместных сейчас лыж). На коленях — чёрная скульптура. Из вежливости поддерживал разговор: откуда? куда?

Запотевшие окна. Забитые машинами улицы. Чёрный воин, выглядывающий из пакета, с интересом смотрел в окно. В первый раз был в таком большом городе. Аля раздражало поразительно живое выражение лица этой мёртвой деревяшки. Он торопливо подтянул пакет и закрыл воину лицо. Спустя мгновение сообразил, что воспринимает скульптуру, как живого человека, которого, к тому же, немного боится. Так, как всегда боялся искусственной руки или шокировала его челюсть в стакане с водой.

Остановились возле гостиницы. Аль поставил пакет возле чемоданов дамы из Африки. Регистрация и расходимся по номерам. Наконец-то — спать. Душ и — спать!

— Спокойной ночи, спасибо, — все улыбаются, все милые, довольные, что переночуют за счёт авиакомпании, что всё ещё находятся на огромном эскалаторе, пересылающем людей с одного края света на другой.

— Эй, вы забыли ваш багаж! — женский голос за спиной.

Тогда и начался этот нелепый спор.

Он пытался объясниться, доказывал, что взял пакет из кипы её вещей, но и она, и бледная девочка, и лыжник, и прочие смотрели на него удивлённо и, почему-то, с жалостью.

— Я носил пакет, потому что думал, что он ваш… хотел помочь…

— Нет, — возразила дама из Африки.

— Но свой багаж я потерял, и, кроме того, я не лечу из Африки, — повысил голос почти до визга. — Никогда там не был и никогда там не буду! Потому что… боюсь скорпионов, — добавил многозначительно. — Думал, что это ваше имущество и потому взял там, в аэропорту, хотел быть вежливым! — начал кричать. — Просто вежливым, вам ясно?!

— Большое спасибо за помощь, но эта скульптура не наша. Правда, Соня?

— Да…

Наступило неловкое молчание.

— Может быть, на скульптуре или в пакете есть какой-нибудь номер, визитная карточка или бирка? — предположил лыжник.

Вытащили чёрного воина из пакета. Оказался завёрнутым в упаковочную бумагу, крепко обвязанным верёвкой, верхняя часть упаковки, там, где была голова, оказалась разорванной. И никаких признаков ярлыков или прочих признаков, чтобы найти хозяина.

— Но должен же быть багажный номер! — не унимался Аль. — Я его видел, когда брал пакет в руки.

— В такой толчее и суете оторвался и потерялся, — философски сказала жена лыжника. — Ведь потерялся же ваш багаж? Завтра в аэропорту отдадите пакет служащим, и пусть они разбираются.