Большевикам сразу же после захвата власти 25 октября (ст. ст.) удалось организовать на больших станциях вооруженные отряды, которые отбирали винтовки, патроны и другое оружие у дезертиров, а также разоружали проезжающие отдельные части и команды, сохранившие при себе оружие. Так было и с нашими казачьими полками, возвращавшимися с разных мест фронта через бушующую страну домой, на Урал. Происходили стычки и форменные сражения, где полкам приходилось с боем захватывать паровозы и очищать станции от большевиков, чтобы провести эшелоны и двигаться дальше домой с оружием. Но не всем полкам это удавалось. Такой большой заградительный пункт, как Саратов, некоторым нашим полкам удалось миновать; они выгрузились из вагонов за десятки верст от него и походным порядком обошли город с севера, перешли Волгу по льду и на левом берегу, в Покровске, снова погрузились в вагоны железной дороги, чтобы добраться до Уральска. Некоторые отряды доезжали железной дорогой до Царицына или Астрахани и оттуда отправлялись степью, походным порядком, в пределы войска. К небольшому отряду генерала Толстова [139] в Астрахани присоединилась батарея оренбургских казаков с орудиями, которая шла походным порядком с генералом Толстовым до пределов войска. В Чижинской станице оренбуржцы оставили свои пушки и верхами возвратились к себе в Оренбург. Когда началась гражданская война, уральцы привезли эти орудия к себе в Уральск на вооружение своей армии. Пришли в полном составе и с оружием 1–й, 3–й, 4–й, 5–й, 8–й и 9–й полки, а остальные полки, гвардейская сотня и батареи пришли разоруженными. Кроме того, прибывали отдельными небольшими группами офицеры и казаки, оказавшиеся по каким‑либо причинам разлученными со своими частями и отставшие. Тянулось это «возвращение» с фронта домой ноябрь, декабрь 1917 года и начало января 1918 года.
В Уральске, где проживала основная масса иногородних, уже вскоре после Февральской революции организовался краевой Совет рабочих и солдатских депутатов, который проводил все время в городе митинги, но пытаться захватить власть в городе остерегался, так как в распоряжении войскового правительства находился 10–й запасный казачий полк, представлявший внушительную вооруженную силу для поддержания порядка в городе. В конце осени, после октябрьского переворота, большевики из краевого Совета открыто устраивали митинги и расклеивали по городу прокламации с призывом установить советскую власть. В городе становилось беспокойно. Войсковой съезд держался выжидательной политики по отношению к иногородним во время возвращения казаков с фронта.
В начале ноября (ст. ст.) казачьими офицерами была организована из юнкеров и реалистов, казаков старших классов Уральского реального училища, Белая гвардия, которая стала патрулировать на улицах города по ночам и в одну из ночей, в конце ноября, напала на большевистскую военную команду Совета, обезоружила ее и арестовала многих членов Совета. Но оставшийся «подпольный» Совет рабочих и солдатских депутатов, воспользовавшись «нейтральным» настроением многих казаков–фронтовиков, утомленных войной и стремившихся уехать из города по своим станицам, и тем, что запасный полк стал разъезжаться с фронтовиками по домам, — возобновил свою деятельность. Опять стало в городе беспокойно, опять появились на стенах прокламации. вооруженные патрули Белой гвардии продолжали обходить улицы города по ночам, следя за порядком, отбирая оружие у отдельных лиц, главным образом у иногородних. Бывали по ночам стычки со стрельбой и жертвами с обеих сторон, но порядок поддерживался. В это время, на Рождество, по распоряжению войскового правительства, ночью были выпущены на винокуренном заводе спирт и водка из цистерн в подвалы и на землю, в канаву. Население «учуяло» запах спирта. Сбегались с ведрами и разной посудой и черпали из канав и подвалов спирт. Не обошлось без опившихся насмерть, но беспорядков не допустили. Также и пиво, находившееся на складах пивного завода в бочках, было роздано населению в принесенную посуду бесплатно, под наблюдением Белой гвардии. Несмотря на принятые меры, в городе чувствовалось двоевластие. В начале января был созван войсковой съезд — 66 депутатов от станиц. Было избрано новое войсковое правительство: председатель Г. М. Фомичев, [140] агроном, товарищ председателя Ф. Л. Еремин, врач, член Государственной думы, и генерал В. И. Акутин. [141] Стало очевидным, что казачье население не сочувствовало большевистской пропаганде и не разделяло их идей. Казакам чужой земли было не нужно — была своя в их распоряжении. Казаки занимались земледелием, скотоводством и рыболовством, за счет чего и жили. Классовой розни у казаков не было — все были равны по правам. Были среди казаков, конечно, бедные и богатые, но большинство жило зажиточно.
Сочувствующие большевикам были, но единицы, никакого значения они среди казаков не имели и примыкали к иногородним. После разъезда казаков–фронтовиков домой, по станицам, большевики, судя по листовкам, явно готовились после нового года к выступлению в городе. Население города Уральска состояло на две трети из иногородних (не казаков). Из них состоял весь рабочий класс города, занятый на разных предприятиях. Было несколько паровых мельниц и просорушек, лакричный завод, большой убойно–холодильный комбинат, несколько кожевенных и шубных заводов по переработке кож забитого на бойне скота, пимокатный завод, мыловаренный, клеевой и несколько других, в том числе механический завод по обслуживанию ремонтом всех машин указанных предприятий. Затем большое железнодорожное депо конечной станции Уральск Рязано–Уральской железной дороги и ее мастерские. Вся торговля производилась иногородними. Служилая интеллигенция в учебных заведениях и в администрации, кроме казачьих управлений, состояла из иногородних. Весь обслуживающий персонал во всех заведениях, учреждениях, в торговле и у частных лиц состоял из иногородних.
Рабочая масса и часть интеллигенции и обслуживающего персонала в основном являлись сторонниками большевизма. У войскового правительства к этому времени (конец января 1918 года) не оказалось организованной военной силы: казаки–фронтовики разъехались по своим станицам, в том числе и запасный 10–й полк, городские жители–казаки были заняты своими хозяйственными делами.
В начале февраля генерал М. Ф. Мартынов, [142] с одобрения войскового съезда, организовал офицерский отряд и в одну из ночей начала февраля арестовал почти всех активных членов большевистского подполья и посадил их в городскую тюрьму. После этого в Уральске стало спокойно. Но вскоре из Саратова от тамошнего комиссара Антонова стали поступать требования войсковому правительству — освободить арестованных членов большевистского совета и признать советскую власть. Войсковое правительство вело с Саратовом переговоры, затягивая их для выигрыша времени, и не освобождало арестованных. Одновременно войсковое правительство мобилизовало молодых казаков призыва 1918 — 1919 годов и сформировало из них 3 учебных конных полка. Офицерского состава с опытом войны было достаточно.
В начале марта из Оренбурга советский комиссар Цвиллинг прислал телеграмму войсковому правительству с ультиматумом — принять советскую власть! Войсковое правительство ответило отказом.
Утром в субботу 10 марта 1918 года старого стиля в станицу Илек пришел неожиданно отряд красной гвардии из Оренбурга, около 800 человек пехоты, полсотни конницы при трех пулеметах и с запасом оружия для возможных добровольцев. Отряд расположился в городке и выставил патрули по окраинам. После полудня комиссар отряда приказал собрать станичный сход, который и собрался на станичной площади. Комиссар, окруженный вооруженными красногвардейцами, предъявил свои требования казакам:
1. Принять советскую власть.
2. Сдать все оружие.
