Пока что дело ограничивается рассказами о том, как губернатор Игорь Николаевич Слюняев наказывал мэра Костромы Ирину Владимировну Переверзеву за состояние этих дорог. Что он с ней только не выделывал - страшно себе представить. И ведь все эти рассказы - настоящие произведения фольклорного искусства, не похожие одно на другое.

И все какие-то при этом нереальные. Дескать, вы слышали, а у царя - подштанники из золота.

Между тем и тротуары, и части проезжие выдолблены и нечинены. Если ездить еще худо-бедно можно, то ходить пешком весьма проблематично. Особенно когда температура воздуха колеблется в районе нулевой отметки. То есть тротуары представляют собой сплошные ледяные кочки, с которых так и норовит съехать нога. А если съедет - то окажется в воде по щиколотку. А такси, естественно, кусаются - «минималка» от шестидесяти до семидесяти рублей. По московским меркам вроде как и ничего, а по костромским - особо не наездишься.

Вот и сидят костромичи по домам. Тихо дремлют, сердечные.

А я между тем подъезжаю к гостинице. Построена она совсем недавно и называется, естественно, «Снегурочка». Адрес гостиницы - Лагерная улица, дом 38/13.

Дом 38 - это по Лагерной улице. А дом 13 - по Воскресенскому, бывшему Музейному переулку. При этом гостиница главным фасадом выходит как раз в Воскресенский. Ничего вроде бы не мешает указывать второй, более благозвучный адрес. Во всяком случае, в рекламных материалах. Так ведь нет - Лагерная улица и точка.

Кстати, впоследствии я сделал что-то наподобие любительского социологического опроса сотрудников гостиницы - все, кто попал под мой опрос, честно считают, что улица Лагерная - это в честь пионерских лагерей. Как бы не так - я консультировался с местными музейщиками.

Особенно настаивать на своей версии в гостинице я, разумеется, не стал. Каждый человек имеет право на святое простодушие.

«Жена костромского губернатора Шидловского заболела: консилиум врачей постановил сделать анализ мочи - дело в те времена не особенно распространенное. Наутро идущие по улице костромичи могли наблюдать служителя губернской канцелярии, идущего с двумя четвертями из-под водки (меньшего объема посуды, очевидно, не нашлось), на дне которых была в небольшом количестве жидкость желтого цвета. На четвертях были наклейки, на коих четким писарским почерком значилось: «Утренняя моча ея превосходительства госпожи костромской губернаторши», на другом же аналогичная надпись, только «вечерняя».

С. Чумаков, костромской обыватель.

А водитель, кстати говоря, лихачествовал. Ехал по улице Лагерной со скоростью аж тридцать километров в час. Встал в колею колесами - и, как говорят в Костроме, «топнул». К счастью, колея была достаточно глубокой, и мы из нее не вылетели. Но голову об потолок я себе все-таки побил прилично.

Однако был вознагражден за все мучения в гостинице. Еще при заказе номера я понял: происходит что-то необычное.

- Какой вам нужен номерок? Ага, понятно. Приезжайте, все вам приготовим. Вот как раз освободился номер с видом на Волгу. Ждем, ждем.

Было такое ощущение, что со мной разговаривают так, будто бы я не только постоялец, но еще и человек. Что в наших гостиницах, в общем, не принято.

Меня и вправду отвели в довольно симпатичный номер, только донельзя прокуренный. Огорчившаяся девушка-администратор отвела меня в другой, соседний, почему-то оказавшийся холодным. Может быть, на самом деле, он и не холодный, просто там проветривали только что, но я решил не рисковать и попросил показать что-нибудь еще.

Третий номер был, на мой взгляд, безупречным, и я сразу заявил, что остаюсь именно в нем. Увидев огорченный взгляд администратора, спросил - а что случилось-то? Может быть, он забронирован? Так не беда, я, в принципе, могу немножечко в прокуренном пожить, а там он выветрится.

- Нет, не в этом дело, - сказала девушка. - Вы же с видом на Волгу хотели. Мы так радовались, что вам такой номер нашли. А тут реки не видно.

За окном стояла потрясающей красоты церковь Воскресения на Дебре, памятник архитектуры 1651 года. Вероятно, другой вид был еще лучше, но я выразил готовность удовольствоваться этим. Тогда мне в качестве утешительного приза принесли обогреватель - ведь сейчас тепло, но под утро может и похолодать.

Обогреватель был не лишним, но произошла авария другого плана - по неосторожности я посадил на простыню несколько капель сока. И выразил готовность заплатить за эту простыню - вдруг не отстирается.

Однако брать с меня деньги отказались - почему это не отстирается-то? Отстираем, не берите в голову.

На тот момент работники гостиницы еще не знали, что я из журнала, и вообще. Сработало все то же костромское простодушие - на самом деле, очень даже неплохое человеческое качество.

«И вспомнил я свое детство в Костроме. Бывало, выбежишь на двор и обведешь вокруг глазами: нет, все черно в воздухе, еще ни один огонек не зажегся на колокольнях окрестных церквей! Переждешь время - и опять войдешь. - „Начинается“… Вот появились два-три-шесть-десять, больше, больше и больше огоньков на высокой колокольне Покровской церкви; оглянулся назад - горит Козьмы и Дамиана церковь; направо - зажигается церковь Алексия Божия человека. И так хорошо станет на душе. Войдешь в теплую комнату, а тут на чистой скатерти, под салфетками, благоухают кулич, пасха и красные яички. Поднесешь нос к куличу (ребенком был) - райский запах. „Как хорошо!“»

В. Розанов, философ.

Таксист сказал мне ехать в Берендеевку. Это, как я уже писал, такое место на окраине города Костромы, где снимали фильм. Но таксист, похоже, правда верил, что Снегурочка в той Берендеевке жила. Если сознанием и не верил, то уж подсознанием - точно.

«Там, - говорит, - остались старинные домики, которые еще при Снегурочке были. И ресторан русской кухни. Он так и называется - „Берендеевка“. Там за 99 рублей можно что хочешь съесть. Платишь 99 рублей - и ешь».

Я, конечно, послушался. Снова вызвал такси - и поехал. И везут меня мимо каких-то унылых пейзажей. Заборы, бараки, заброшенные стройплощадки. «Что, - спрашиваю, - мы этим путем поехали? Я думал, через центр». «Так ведь здесь гораздо ближе. Вы же в Берендеевку торопитесь».

Да, тороплюсь. Видимо, на свидание со Снегурочкой.

«Старинные домики», ясное дело, оказались полуразрушенными декорациями к фильму. Никакого намека ни на какую Снегурочку. Зато ресторан «Берендеевка» оказался исправным строением. Меня встретила женщина средних лет со строгим лицом. «Сначала, - говорит, - нужно спуститься вниз и сдать пальто».

Спустился. Сдал. Вернулся.

«Затем, - говорит, - нужно взять либо большую тарелку, это стоит 99 рублей, либо маленькую, она 59 рублей. И кладете туда, что хотите».

И я понимаю, что вообще ничего не хочу. Нет, я, конечно, не рассчитывал, что за 99 рублей мне тут в неограниченном количестве дадут икры, даже минтаевой. И на звено осетра не рассчитывал. И на тельное, и на ушное, и на баранье седло. Но уж хотя бы холодца паршивого могли бы положить. Рыбы под маринадом. Скумбрии какой-нибудь. Нет, кукиш вам!

Несколько салатов, утонувших в жидком майонезе (один из них - «крабовый», то есть из крабовых палочек). Пережаренные блинчики с тончайшим слоем мяса - и такие, что не разгрызешь. Пирожки с яйцом, капустой и с картошкой, только не с мясной начинкой. В особенных контейнерах - «горячее». Какие-то куски чего-то непонятного под густой шапкой майонеза.

«Ну, что же вы стоите, - руководит мною строгая женщина. - Набирайте быстрее. Сок за дополнительную плату. Пять рублей стакан».

И я, сам не понимая почему, и вправду начал набирать какую-то невероятную еду. И соку взял за дополнительную плату. И расплатился. И взял поднос - куда теперь идти?