К.Г. Вы оба с Мацуевым лукавите. Haute couture или haute cuisine - называйте как хотите, все одно выйдет неточно. Первоклассное и первосортное, доступное первоклассным и первосортным, автоматически связано с богатством и даже с роскошью. Однако как только вы начинаете говорить о духовном богатстве, противопоставляя его банковскому счету, все рушится. Духовно богатых людей, которые двадцать лет кряду пердели за роялем, чтобы каким-то особенно неподражаемым образом сыграть «Революционный этюд» Шопена, - их множество. Не сыграли. Не получилось. И их духовное богатство одномоментно кончилось. Теперь они подсчитывают гонорары Ашкенази и пары оставшейся после Горовица обуви. Они злобные, мелкие, завистливые неудачники. От-кутюр они не носят, от-куизин не едят, от-мюзик не прибавляет им духовности. Один журналист (кажется, муж бывшей примы Мариинского театра) разразился целой книгой, в которой ругательски ругал Валерия Гергиева за уничтожение традиций театра, развал оркестра и даже за непотизм. Книга планировалась как смешная и едкая, а вышла злой и неловкой. Гергиев там именуется Абдуллой Урюковичем, что само по себе указывает на недостаточную душевную тонкость автора. Но ваш с Мацуевым призыв перестать сидеть на жопе и не гнушаться любым заработком - свидетельство не большей тонкости и чуткости. Потому что ни один рефлексирующий человек не поверит и не прибегнет к этим пошлым приемам: делай как я, и американская мечта в виде очень неплохого «любого заработка» на Лондонском экономическом форуме сама упадет к тебе в руки. Кроме того, заповеди Дейла Карнеги не работают, если их озвучивает не Дейл Карнеги, а Генри Форд: в глазах музыкальных неудачников Мацуев навсегда останется миллионером-парвеню, которому незаслуженно широко улыбнулась удача. Во-вторых, на самом деле эти люди, хоть и зачастую втайне от других, и без Мацуева не гнушаются никакими заработками: они играют на свадьбах, похоронах, открытых вечеринках, закрытых вечеринках, рояле и стаканах. Но так поступают лишь те, кто по тем или иным обстоятельствам не может поступать иначе. А вот Плетнев может не играть корпоративы - и не играет. Мацуев тоже может, но благосклонно рассматривает все предложения.

И.П. Это вы красиво про американскую мечту сказали. Однако я не очень понимаю, почему невозможно мечтать по-американски в обществе, которое вполне по-американски строит капитализм, пусть даже при этом и проклиная США. Не вижу ничего невозможного в такой мотивации: «Мацуев зарабатывает полтора миллиона в год (данные Forbes), и я уж точно смогу». Против чего вы все-таки выступаете: против того, что миллионерам играет Мацуев, или против того, что миллионеры при этом двигают вилками?

К.Г. Я не против американской мечты, я не верю, что она осуществима в этой профессии. Никто не говорит: «Мацуев зарабатывает полтора миллиона в год, играя для миллионеров, я тоже смогу». Все рассуждают иначе: «Бездарный Мацуев зарабатывает полтора миллиона в год, я должен бы зарабатывать пятнадцать, а зарабатываю от силы полторы тысячи». Рассуждать так - это фрустрация и злоба. Но говорить о лабухе как о творце, преданном одной лишь гармонии, глупость не меньшая.

И.П. Договорились, больше не обсуждаем Мацуева. Мы обсуждаем знак, некую приплывшую к нам бутылку, в которой содержится важное сообщение. Мацуев, сам того не сознавая, говорит нам о конце двухсотлетней тирании музыки, когда людей запирали в залах, не давали им дышать, есть, заставляли напряженно пялиться на музыкантов, даже если они исполняют дивертисмент (то есть винтажный лаунж, сочиненный буквально для сиятельной е*ли-гребли). Мне кажется странным, может быть, даже нескромным то положение, которое занимал музыкант последние двести лет. Этого нельзя было избежать, потому что такова была музыка, которая стремилась быть громче разрыва бомбы и болезненнее разрыва аорты. Не думаю, что в XVIII веке виолончелист под эгидой, так сказать, своего инструмента мог возглавить фрондерское движение. Простой парень, баловень буржуазии Денис Мацуев доложил нам, что и в ХХI веке такое вряд ли случится. Старая музыка - развлекательная, плоская (или, наоборот, драматическая и бесконечно сложная) - принадлежит богатым. Хотя бы потому, что так надежнее для ее будущего.

К.Г. Ваш пафос объясним и логичен. Возможно, вы правы, и живет где-то новая венская аристократия, которая готова заказывать музыку для еды, музыку для воды, бесконечные «польки на охоте» и вальсы на поле для гольфа. В конце концов, и духовная музыка была более чем прикладной, и «Страсти по Матфею» Баха были бы невозможны без художеств Палестрины, созданных по прямому требованию первородного заказчика. Однако нынешняя венская школа давно сменила жанр: буржуазия заказывает музыку Крутому и Фадееву, и не дай бог тем выдать дивертисмент, менуэт или хотя бы самый завалящий вальсок. А пианист за роялем в ресторане - даже не ремесленник. Это дрессированная обезьяна, диковина, что-то вроде мебели в старом стиле и салфеток в кольцах. Музыкальный момент.