— Зачем тебе знать мой возраст? Какое это имеет значение? Хотя… если хочешь знать… Мне уже четыре года, и я скоро мог бы иметь семью, если бы был таким же, как все. Даже сейчас мы живем, максимум, 50 лет, но до старости доживают немногие, — тюлененок отвернулся и медленно пошел вглубь пещеры, потом повернул толстую шею, сразу став похожим на раскормленного бульдога. — Меня зовут Ньюф.

— Ага. Меня можешь звать Севой, — обрадованно сказал патрульный. Возраст тюлененка не показался ему солидным. Может быть, Ньюф был и гениальным вундеркиндом, но далеко не диким тюленем, который способен выжить в одиночку. Севастьян отлично помнил историческую аксиому, которая недвусмысленно гласила: «чем цивилизованнее и разумнее существо, тем медленнее оно взрослеет». По прикидкам, получалось, что гениальный супернорм — совсем еще ребенок. — Послушай, у меня тут есть еще дела, но между делом я мог бы помочь тебе поискать своих. Наверняка, где-то еще остались тюленьи поселки. А у меня флайер. Летим со мной! В два счета отыщем.

— Спасибо, — Ньюф остановился и развернулся к человеку. Севастьяну показалось, что глаза его подозрительно блеснули. — Ты забываешь, что я прекрасно чувствую пси-поле. И точно знаю — никого из моего рода поблизости нет.

— А может, есть, но не поблизости? Или не совсем такие, но похожие на вас, — предположил Мясоедов. — И вообще, может, они здесь есть, но не такие умные, как ты. Вот ты и не воспринимаешь их как разумных. Так что, летишь?

На тюленьей физиономии нарисовалась настоящая озадаченность.

— Вообще-то я никогда не летал, — с нескрываемым волнением сказал Ньюф. — Интересно попробовать. Почему бы нет?

— Действительно, почему бы нет? Если уж ты все равно решил умереть, — с облегчением сказал Севастьян. Его спасательская натура бунтовала при мысли о том, что придется бросить смешного тюленьего паренька одного в мрачной пещере.

Они вдвоем направились к флайеру, и Мясоедов без энтузиазма вспомнил о задании начальника: он провел на Земле-два около полусуток и пока мог ответить только на три или, максимум, на четыре вопроса из бесконечного списка Богодана Приходько. А значит, срочно нужен был информатор.

Мысль о беседах с пиратами, устроившими бойню в тюленьем поселке, внушала непреодолимое отвращение. Севастьян мог бы скрепя сердце оправдать подобную охотничью вылазку умирающих от голода аборигенов, но не высокоразвитой цивилизации, имеющей синтезаторы пищи. Впрочем, патрульный ГСП не сомневался, что любой дарвинист безусловно одобрил бы действия колонистов. Ведь речь шла всего-навсего об уничтожении тупиковой ветви эволюции. В жестоком мире полуразрушенной планеты у разумных тюленей не было будущего.

По мнению же Севастьяна, уровень развития человеческой популяции на Земле-два не слишком отличался от тюленьего. Если, конечно, рассуждать непредвзято. С тем же успехом, что и аборигенам-людям, вопросы из списка можно было задать сверхразумному паранорму-гоминоиду. По крайней мере, его нового знакомого смело можно было назвать неглупым по меркам любого мира. Парнишка выучился очень многому, черпая информацию непосредственно из пси-поля планеты, легко смог указать патрульному на карте места поселений самых крупных сообществ людей и наиболее развитых мутировавших животных. Как сразу выяснилось, знал Ньюф и места расположения оставшихся от погибшей цивилизации ценностей. Возможность получения информации хоть как-то оправдывала решение Мясоедова взять тюлененка с собой. Не то, чтобы он нуждался в оправданиях…

Когда Ньюф, наконец, с опаской устроился во втором пилотском кресле и, по настойчивой просьбе пилота, надежно пристегнулся ремнями, Мясоедов скомандовал Иску взлет и вытащил бумажный список вопросов, озадачив нового знакомого.

Тюлень объяснил, что после Катастрофы уцелели кое-какие мелкие селения, отдельные строения, энергоцентры и технические сооружения и даже архитектурные памятники. Например, на территории Евробританского архипелага, куда сейчас направлялся флайер, находились остатки энергоцентра, где сохранились «вечные» аккумуляторы и энергаторы, небольшой мощности вакуумные энергопреобразователи. Информация показалась патрульному важной. Мясоедов довольно кивал, торопливо фиксируя на комме полученные ответы. К сожалению, знаний Ньюфа хватило едва ли на треть списка. Севастьян попытался хоть что-то разузнать про колонистов-внеземлян и инопланетян. Это ведь их корабль напал на поселение гоминоидов?

Абориген выдал яркий устойчивый мыслеобраз, и Мясоедов, наконец, увидел, как выглядел корабль — преследователь. Огромная туша врага напоминала древнего динозавра, какого-нибудь хищного диплодока, или как там еще назывались эти ящеры. Действительно, пират походил на военный крейсер. И чей же это был корабль?

— Это был спейсер ашшуров, разумных ящеров со звезд. Но на таких кораблях сейчас прилетают люди с Геи, главной колонии внеземелья, и с пиратских баз, — объяснил Ньюф. — Не знаю, как они смогли завладеть техникой Чужан.

— И что, таких спейсеров прилетает много? — уточнил Мясоедов, взяв на заметку, что ашшуры все-таки присутствуют и в этой вселенной, и что с пришельцами неплохо было бы разобраться раз и навсегда.

— Нет, — складки на покатом лбу тюленя углубились, выдавая напряженную работу мысли. — Я нащупывал в пси-поле только два корабля, и только один из них был охотником. Мелькают здесь, конечно, и другие корабли геян, но они нам не враги. Они охотятся на других, более ценных, — мрачно уточнил он.

— Гея — это колония Земли? — уточнил Севастьян.

— У Земли больше нет колоний, — печально ответил гоминоид. — Гея — самое большое поселение людей и интраморфов, бежавших отсюда. Иногда я видел ее картинки в мыслеобразах пришельцев. Жизнь там совсем другая: много машин, и люди не знают, зачем живут. Там почти также страшно, как в твоем флайере, — честно признался тюлень. Он уже сумел преодолеть страх перед полетами и теперь с тоской смотрел на проплывающие внизу пейзажи, не забыв, впрочем, перейти в суперсенсинг, и время от времени корректировал маршрут, предупреждая о появлении опасности.

Они облетели уже три ближайших острова, где находились поселения гоминоидов, но везде застали знакомую картину безжалостной бойни: поселки были уничтожены, а жители убиты и вывезены охотниками. На ментальный зов человека-тюленя никто не откликнулся, и пси-прощупывание пещер и расщелин ничего не дало.

Прощупывал Ньюф не только местность. Задав очередной вопрос, кажется, девятнадцатый по списку, Мясоедов почувствовал слабую попытку сканирования, разумеется, безуспешную — как и всякий темпоральный патрульный службы истории, Севастьян был надежно защищен блоками от почти любого ментального воздействия. Заметив вопросительный взгляд человека, тюлень отвел глаза:

— Я хотел узнать, откуда ты сам, — без всякого смущения заявил он. — Ты не такой, как люди Земли, но еще меньше ты похож на пришельцев с Геи. У тебя на теле шерсть, как у медверида, но при этом ты умный и умеешь управлять машинами, а экстрасенс — слабый. И вопросы у тебя очень странные.

— Почему? — удивился Севастьян. До сих пор Ньюф ничем не выдавал удивления, отвечая на вопросы приходьковского списка.

— Ты не знаешь очевидных вещей, а некоторые твои словообразы не смог бы понять никто из живущих в этом мире, — объяснил тюлень. — Кто ты?

— Давай я тебе все расскажу попозже? — предложил Мясоедов, с трудом представлявший себе, как можно объяснить тюленю идею параллельных вселенных, да и сам не слишком подкованный в научных теориях. — Могу только сказать, что я нездешний. Ну, вроде как, из другого мира.

— С другой планеты, не с Геи? — заинтересованно спросил тюлень.

— Дальше. Вернее ближе, — патрульный немного запутался. — В общем, я тоже с Земли, но с другой, — путано объяснил он.

— Ага, — задумчиво протянул тюлень. — Не могу сказать, что понимаю, откуда ты взялся, но недалеко отсюда я чувствую второго, почти такого же человека, как будто из твоего мира. И птеран у него похожий. Вот только корабль больше и груз у него опасный, и… — Ньюф слегка пошевелил ноздрями, как будто не воспринимал пси-поле, а просто принюхивался. — Мне кажется, что пилот — самка.