Можно было произнести свою речь, пытая ее. Можно было рассказывать про отвратительность, прижигая ее соски сигарами. Можно было говорить «Скучно!», превращая бритвами мочки ее ушей в бахрому. Но как только я бы закончил свой рассказ, я бы услышал от нее всего два слова. «Двуличный ублюдок!». Это было бы сладко, но не настолько, чтобы смыть нанесенное мне оскорбление. Я хотел больше сладости, я хотел месть страшнее, я хотел целый спектакль, тонкий и трагический. Пока она спала, истомленная сэксом, я связался с Управлением и в подробностях пересказал им ее истории формата «попадает ко мне как-то раз пара пленных офицеров Федерации…». Я видел, как слушавший меня полковник скрипнул зубами, как сжались его кулаки и сузились его глаза. Я видел, как он пообещал Маллеус достойную встречу. Ближайшие годы она проведет в том царстве боли и пыток, которым раньше правила сама. И что она увидела, прежде чем отправиться на вечную казнь? Смеющегося двуличного ублюдка? Оскорбленного мужчину? Тупого патриота Федерации? Нет, нет и нет. Она увидела любимого мужчину, смотрящего на нее самыми грустными глазами в мире. Мужчину, чье имя она будет выкрикивать, когда боль станет совсем нестерпимой, мужчину, на встречу с которым она будет надеяться, пока ее кожа будет шипеть от кислоты, мужчину, ради которого она будет терпеть весь кромешный ужас застенков, питаясь лишь воспоминания о его образе. Моем образе. Есть ли что-то более сладкое, чем сотворить такое с самоуверенной двадцатидвухлетней дурой? Нет.

Я достаю коммуникатор и заказываю такси, в качестве пункта назначения указав офис MFDM. Через полчаса я вхожу в офис, распахивая знаменитые стеклянные двери. Я одет в насквозь промокший плащ, с моих плеч вода течет ручьями, но Миранда крепко обнимает меня и утыкается в мою грудь, размазывая макияж.

- Жорж! Жорж! Я думала, что тебя убили во время оккупации! – она рыдает от счастья.

- Я идея. Идея жестокой честности. Идею нельзя убить.

Миранда отнимает лицо от моей груди и бросается к шкафчику, в котором держит напитки для особых случаев. Она достает оттуда виски ценой в половину этого офиса и наливает мне порцию дрожащими руками. Остаток дня мы проводим, распивая алкоголь и планируя цикл колонок, описывающих мои приключения в Третьем Секторе. Поздно вечером я возвращаюсь в свою новую квартиру с двумя бутылками водки. До самого рассвета я пью и пишу первую колонку. С первыми лучами солнца я растягиваюсь на полу и засыпаю в сладкой пьяной довольности, последним усилием воли отправив колонку Миранде.

Я просыпаюсь в невыносимом похмелье и, превозмогая себя, шарю по карманам в поисках «Антипохмелина». Наконец, нахожу, подношу ко рту, разламываю упаковку и начинаю разжевывать таблетки. Вкус как у трупа на предпоследней стадии разложении. Отправляю в рот вторую порцию таблеток. От вкуса меня выворачивает. Стерпев, я переворачиваюсь на другой бок, к окну, и мне тут же бьет в глаза луч солнца. Я тихо шепчу «Епт!», закрываю глаза и пытаюсь ни о чем не думать. Я жду, когда подействуют таблетки. Минута, никакого эффекта. Две минуты, эффект нулевой, мне все так же отвратительно. Третья минута, раздается звонок коммуникатора. Четвертая минута, коммуникатор продолжает звонить, эффекта никакого. Минута пятая, звонок автоматически сброшен, мне по-прежнему плохо. Шестая минута, какой-то идиот перенабирает мой номер и коммуникатор вновь оживает. «Чтоб у тебя дети мертвыми родились! Чтоб тебя Псы Полярные в жопу трахали!» - шепчу я, проползая к коммуникатору огромной похмельной змеей. Доползаю, вытягиваю руку, нажимаю кнопку «Прием», подношу к уху:

- Здравствуйте, с вами говорит секретарь из Администрации Президента Разорской Федерации.

Мысли в моей голове движутся так медленно, как будто они маленькие пряничные человечки, дрейфующее в океане фруктового желе.

- Прости?

- У вас назначена аудиенция с представителем Администрации. Сегодня, в двенадцать дня.

Желе разжижается, человечки радостно машут ручками и поднимают паруса из сахарной ваты.

- То есть, вы имеете ввиду, что?

- Что вы обязаны быть в Администрации через час. Не забудьте, через час. Приятного дня! – безвестный секретарь вешает трубку, слышатся гудки. Каждый гудок отдается болью во всем теле, пока к причалу разума не пристает пряничная лодка, и ее экипаж не орет во всю силу «Через час!!!». Я моментально вскакиваю и бегу в душ, на ходу стягивая одежду. Отправив вещи точным броском в стиральную машину, я включаю в душе режим «Массаж ледяной водой».

Через полчаса я сижу в такси и равнодушно провожаю взглядом залитые солнцем стеклянные стены небоскребов. Еще через двадцать минут мы останавливаемся у циклопического здания Администрации. За двадцать метров до главного входа меня сканируют во всех возможных режимах, и когда я подхожу к тяжелым бронированным дверям, они автоматически распахиваются, пропуская меня в бесконечный лабиринт лифтов и коридоров. Промыкавшись в лабиринте минут десять, я, наконец, попадаю к нужному мне кабинету. Я нерешительно стою перед дубовой дверью, с сомнением глядя на ее латунную ручку. Если военных или госбезопасность я мог спокойной посылать в жопу, хлеща им по мордам законами, то с Администрацией такой фокус не пройдет – она сама себе закон. Высшее правительственное учреждение Федерации, первые после Президента, сосредоточение мощи и власти, способной в любой момент размазать любого гражданина в пятно. И теперь им зачем-то нужен был Жорж Дунаев. Я передернул плечами, зло усмехнулся, пять раз повторил про себя: «Неужели я опустился до того, что начал бояться власти?» и открыл дверь.

- Здравствуйте, Жорж Дунаев. Вы опоздали на три минуты – у огромного окна ко мне спиной стоит человек в костюме из эксклюзивной мужской линии Сарри. Кабинет огромен, но в нем нет ничего, кроме огромного стола со встроенным монитором и портрета президента на стене. Я смотрю на президента и решаю не хамить:

- Звонок вашего секретаря застал меня в самый разгар дикого похмелья. С похмелья сложно различать схемы этажей, без которых к вам не доберешься.

- Понимаю, понимаю – человек усмехается и поворачивается ко мне. Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь его запомнить, но у меня ничего не получается – он такой же серый и неприметный, как и все люди, облеченные властью. Кинув на меня оценивающий взгляд, он продолжает:

- Вы знаете, кто я? Вы знаете, зачем вы здесь?

- Понятия не имею – я хочу добавить что-то язвительное про хороший костюм, но сдерживаюсь, понимая, что моя агрессия является реакцией на мой же страх.

- В круг моих обязанностей входит, в том числе, отслеживание вашей деятельности. Вы – заметная медиа-фигура, и я ваш куратор из Администрации, поэтому мне поручили общение с вами.

«Хорошо хоть, что не следователь Отдела По Особо Важным Делам» - успеваю подумать я.

- Как вы знаете, дела на наших фронтах обстоят неважно. Даже, я бы сказал так, катастрофически. Мы теряем планету за планетой, наши космические флоты терпят поражение за поражением, а Псы все увеличивают темпы наступления. Говоря совсем откровенно, вооруженные силы Федерации рушатся, как карточный домик. А вместе с ними и вся Федерация. Что бы вы сделали в нашем положении, Жорж?

- Я, эээ… - я мямлю, пораженной его откровенностью.

- Да, вы бы заключили альянс с третьей стороной, благо, многие межпланетные объединения обижены на Псов. Более всего на их обижен Великий Халифат, с ним же у нас наилучшие отношения.

Я набираюсь храбрости и спрашиваю:

- Какое отношение это все имеет ко мне?

- Не перебивайте. Неделю назад мы собрали делегацию лучших из лучших сотрудников Министерства Иностранных Дел. Сливки дипломатической элиты Разорской Федерации, возглавляемые лично министром иностранных дел. На полпути к Халифату их корабль вместе с двумя крейсерами сопровождения был перехвачен силами Псов. Перехвачен и полностью уничтожен. В один миг мы лишились людей, которые могли заключить договор хоть с самим Сатаной, у нас остались лишь всевозможные заместители и прочие бесполезные чиновники. Если мы пошлем их в Великий Халифат, халиф в лучшем случае оскорбится.