Итак, мой заместитель исчез, а на его место тотчас явилась моя же бухгалтерия в лице главного бухгалтера Разиной Галины Викторовны. У неё была опять какая-то претензия к отделу продаж. У неё всегда есть какая-то претензия к чему-либо. У неё даже ко мне претензии есть.

— Привет Галя, — я был прост и демократичен, — ну как, у тебя дебет с кредитом сходится? Хочешь новый анекдот про бухгалтеров? Приходит как-то раз менеджер в бухгалте….

Под Разиной, женщиной мощной во всех отношения затрещал стул для посетителей.

— Алексей Владимирович, — она положила локти на мой стол, и он тоже тихонечко затрещал, — не приходят они, менеджеры ваши! Мне к ним бегать приходиться за каждой бумажкой!

— Так зачем же самой бегать, — ласково улыбнулся я, — у тебя вон помощница есть, пусть она бегает.

— Так нету у нас времени бегать, Алексей Владимирович, ни у неё, ни у меня, — горько призналась Разина, — мы не бегаем, мы работаем.

Вот, Красников каким-то способом свою Дедушкину умеет поставить на место, а я в этом деле оплошал. Моя главбухша иногда меня прямо одолевает. Я даже подозреваю, что она считает не меня, а себя самым умным человеком в нашей конторе. Но разве женщина может быть умнее мужчины? Это же смешно! Конечно, можно было взять на работу и бухгалтера мужского рода, они иногда встречаются среди бабского океана главбухов. Кстати, почему-то никого не удивляет такая жуткая диспропорция. А я вот знаю почему, но, правда не помню, как и когда ко мне пришло это сакральное знание. Может когда я валялся на йоговском коврике на занятиях у Валеры и разглядывал крепкозадых молодых йогинь? Короче говоря, союз директора и бухгалтера это некий алхимический брак, подобный как…. ну как муж и жена, только в деловой сфере. Хотя некоторые и впрямь женятся, я даже несколько таких случаев знаю. Естественно, что поэтому руководители фирмы и должны быть противоположного пола, у нас ведь здесь не толерантная Европа. А поскольку директора в основном мужики, то опять же естественным путём, само собой получается, что бухгалтера у них бабы. Мы же россияне — здоровая нация. А что было в «Планаре» у Маслова? Алхимический брак с Ушастым? Вот ведь два извращенца! Теперь неудивительно, что у этих двух алхимических гомосексуалистов бизнес не заладился. Но по секрету скажу, у шефа до Дедушкиной тоже был мужик. В смысле, бухгалтер. И страшно было бы даже представить, что могло случиться в будущем, если я Красникову три года назад не открыл бы на это глаза. Но, он, слава богу, дяденька суеверный: и числа тринадцать боится, и по понедельникам никаких важных дел не начинает, поэтому понял меня с полуслова. Мне даже не потребовалось говорить слово «алхимический». Тут же на горизонте появилась Дедушкина, одинокая разведёнка с двойным прицепом и бухгалтерским опытом работы. И тут же стала западать на меня, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте. Нет, чтобы своему руководителю глазки строить. По сию пору с ней проблемы. Вот так я пожертвовал личным счастьем ради общественного блага. Хорошо, что Разина, на меня спокойно в этом смысле смотрит. Вроде бы.

Но сейчас Галина Викторовна смотрела на меня отнюдь не спокойно, а скорее как голодная белая акула, увидавшая проплывающего мимо аквалангиста.

— Эти менеджеры, без вас совсем распустились, — упрекнула она меня, делая ударение на середине своей фразы, — я им говорю, как надо правильно документы оформлять, а они огрызаются. Олю до слёз довели!

— Твою Золкину до слёз сумели довести? — удивился я, роняя карандаш, которым якобы хотел отмечать в своём ежедневнике претензии главбуха (а вернее тут же стереть их на хрен, после того как она уйдёт), — да, кто же этот герой?

— Вам всё шуточки! — возвысила голос Разина, — а мы работать не можем! Если они прямо в лицо хамят!

Понятно, эти бухгалтерши опять устроили местную свару в моё отсутствие. Уже и на месяц уехать нельзя. А Оля Золкина — это помощница нашей Галины Викторовны. Пока ещё личинка бухгалтера. Маленькая, но уже очень злобная. Разина выпросила себе собственного миньона ещё три месяца назад, мол, работы у неё, бедной, слишком много. Хотя чего там, много. Ведёт всего три юридических лица, да одну фирму-прокладку. Больше гундит об этом. Ладно, говорю, только ищи себе сама, я в твоих делах не разбираюсь. И кто ж знал, что она такую гадюку у себя пригреет? У неё даже в фамилии корень «зло»! Попросил её как-то раз кофе принести, она раскричалась так, как будто я у неё минет потребовал. Дескать, не её это обязанность (не минет, конечно, а кофе). Так что надо будет тому герою, который её до слёз довёл, премию тайно выдать из секретного фонда.

— И кто же вас, девочки персонально обидел? — спросил я дипломатично.

Я не удивился бы, если ответом было бы — «все!», но Галина Викторовна, похоже, решила бить врагов поодиночке.

— Кто? Конечно этот Картохин ваш! — выдала она мне фамилию своего главного неприятеля.

— Ну почему сразу мой? — на всякий случай открестился я от героя, — он не мой, он общий, наш Картохин. Вот сейчас мы его вызовем сюда и всё выясним.

Я набрал внутренний номер, и пока Галина Викторовна наливалась злобой, припоминая свои потасовки с непокорным менеджером, приказал своей секретарше Ленке Онучкиной сыскать и немедленно доставить мне Серёгу Картохина. Вот Ленка, в отличие от Золкиной, совсем другое дело, готова и кофе и минет, и всё что хочешь, по первому требованию своего босса. Страшненькая, но зато очень исполнительная.

Серега явился уже через минуту, подгоняемый сзади пинками Онучкиной. Высокий, нескладный с вечно взъерошенными волосами. Он у меня продаёт всякие электронные компоненты, занимается как раз тем, с чего я сам начинал у Степы.

— Ну что я опять такого сделал? — сразу заныл он с порога и бросил нервный взгляд на Разину.

— Пока не знаю Серёга, но сейчас мы всё выясним, — пообещал я, — присаживайся.

В эту же секунду на моём столе зазвонил телефон. Я снял трубку. На проводе был Рашид Шагинуров, татарин, начальник всего производства «Астеха» и любитель к месту и не к месту употреблять слово «жопа».

— Ну, как всех китайских девок перетрахал в жопу? — по-доброму, душевно спросил он, — что в гости-то не идёшь?

— Да, тихо ты! — я прижал трубку ладонью, чтобы мои посетители не услышали компрометирующей и ложной информации, — приду, расскажу.

— Ладно, ждём, — с готовностью отозвался Рашид. — Слушай, — голос его вдруг стал озабоченным, — представляешь, у меня что-то сомики пятнами на жопах покрылись и совсем вялые стали. А Петрович их ловит и жрёт.

Вообще это я сам виноват, подарил ему свой аквариум вместе со всеми обитателями. Из-за вечных моих командировок, за квартирой моей и присмотреть некому, живу-то я один. Соответственно пока я в отъезде, то и рыбок никто не кормит. А если их не кормить, они от этого тонут. Один только пресноводный краб Петрович доволен оставался, потому что он их после этого жрал. А каждый раз новых рыбок покупать, никаких денег не напасёшься. Ну и подарил я свой аквариум Шагинурову на юбилей, как оказалось себе же на голову. Зато у рыбок появился настоящий папуля, благо сам Рашид личными детьми не обзавёлся. Рыбки теперь у него из рук кормятся и чуть ли не из воды от радости выпрыгивают, когда он к аквариуму подходит. Даже Петрович его не кусает, а как собака за ним по дну бегает.

Он и после своего юбилея мне почти каждый день звонил, консультировался о своих подопечных, будто я какой директор детдома, а он приёмный отец. Сейчас пореже стал, и то, наверное, потому что в Китай звонить дорого.

Я, недолго думая, посоветовал Петровичу клешни изолентой замотать на неделю. А за это время сомики или поправятся или сдохнут. Рашид, полный сомнений за такие действия, отключился, а я вдруг обнаружил, что пока меня отвлекали судьбами рыб и членистоногих, мои собственные подчинённые Разина и Картохин снова вдрызг разругались.

— Я главный бухгалтер! — орала Галина Викторовна, — и если я говорю, что по регламенту так надо, значит, ты должен молча и без возражений выполнять! Спроси сам директора!