Сегодня мы, работая за деньги акционеров, при строительстве зданий и сооружений обращаемся к мировому опыту строек за Полярным кругом. И нам все равно, Канада это или Гренландия, — если нас устраивает, мы покупаем типовой проект, привозим, монтируем и начинаем работать. Это наша ответственность и наши решения. И нам не нужно содержать многотысячные коллективы, социалку или еще, не дай бог, служебное жилье. Мы объявляем тендеры, на них заявляются строительные организации, побеждают, строят, а мы только ленточку разрезаем.

— Какой-то новый колониальный подход получается, хотя и с капиталистическим оттенком…

— Я говорю в первую очередь про «севера». Второй Норильск сегодня строить точно не нужно — есть более дешевые решения.

— С социалкой все понятно. Но как сделать так, чтобы крупные сырьевые проекты не превращались в экономические анклавы, от которых регионы ничего не получают?

— То, о чем вы спрашиваете, прежде всего задача регуляторов, государства. Со своей стороны мы готовы взаимодействовать. Понятно, что цель предприятия — получение прибыли, так у нас в уставе записано. Поэтому нужно находить решения, которые способствуют развитию рынка, а значит, и решению вопросов социальной сферы, и росту бизнеса. Вот мы сейчас подписали соглашение между «Русской платиной» и правительством Красноярского края. Власти вполне разумно настаивают на том, чтобы по мере развития работ в регионе мы привлекали как можно больше местных строителей, производителей. Мы не против, но — такое у нас условие — при прочих равных экономических параметрах. Если, к примеру, железо нам выгоднее закупить в Новосибирске, а не в Красноярске, то мы его там и закупим. Если дешевле привезти рабочих из Казахстана — привезем оттуда. Чем быстрее мы сможем развернуть работы, чем скорее мы начнем зарабатывать, тем быстрее и во все более полной мере будут решаться социальные вопросы.

Над этим нужно думать, поскольку у нас в удаленных регионах еще осталось много сырья. Раньше, кроме Норильска за Полярным кругом, ничего не было, а сейчас мы уже и на шельф северных морей заходим. Развитие Сибири будет продолжаться, это и новые рабочие места, и дополнительные налоги, и современные города и поселки. Не бараки и перекошенные трубы, как раньше, а другое, современное.

— А как можно зажечь людей на новом этапе, чтобы они снова поехали в Сибирь?

— Во-первых, нужны новые проекты. Людей зажжет уже сам факт того, что они делают какое-то большое дело. Во-вторых, нужны стимулы — не всегда «рублевые», материальные. Вот раньше было соцсоревнование, теперь нужно то же самое внедрять — давать человеку заработать то, что он способен заработать.

Преображение первенца советской индустриализации — металлургического комбината в Новокузнецке — доказывает, что промышленное наследие СССР не обязательно обречено на прозябание и разруху

section class="box-today"

Сюжеты

Промышленность:

«Людей зажжет сам факт того, что они делают большое дело»

Без мартеновских печей

/section section class="tags"

Теги

Промышленность

Эффективное производство

Экономический потенциал регионов

Спецдоклад "Освоение Сибири"

/section

Здание заводоуправления бывшего Кузнецкого металлургического комбината (КМК, позже НКМК) стало памятником культуры федерального значения, но и сегодня выполняет свои прямые функции. Отсюда ведется руководство Объединенным Западно-Сибирским металлургическим комбинатом (ЗСМК), входящим в структуру Evraz Group. В кабинете, где в 1930-е годы легендарный Иван Бардин , главный инженер и строитель КМК, руководил новым тогда для Сибири производством, сейчас работает управляющий директор «Евраз ЗСМК» Алексей Юрьев . На стене — огромная фотопанорама промышленной площадки КМК, занимающей несколько квадратных километров. Привычный индустриальный пейзаж с переплетением труб среди бетонных корпусов давно устарел — точнее, стал историей.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

От первенца советской индустриализации — промышленного гиганта, построенного в Сибири за рекордные 1000 дней, сегодня под крылом «Евраза» остались лишь рельсобалочное производство, один из двух электросталеплавильных цехов, выпускающий заготовки для рельсов, да две из восьми коксовых батареи (их планируют законсервировать в мае этого года).

Вполне возможно, что КМК мог бы просто умереть, превратившись в огромный индустриальный пустырь в центре «города-завода» Новокузнецка с населением 540 тыс. человек. Все к тому и шло: еще в 2001 году гигант металлургии был ликвидирован юридически, поделен на несколько компаний, многие из которых после череды перемены собственников и банкротств прекратили деятельность. Их место заняли ферромарганцевое производство (организовано Сибирской горно-металлургической компанией на месте бывшего литейного цеха КМК), Новокузнецкий вагоностроительный завод и даже предприятие по выпуску кастрюль и чайников (компания «Сибирские товары» — осколок того же КМК, в советские годы выпускавшего и эмалированную посуду). По сути, на площадке комбината без всякой помощи властей, административных согласований и громких PR-акций стихийно сформировался большой промышленный brownfield-парк. Главным в нем остается «Евраз», владеющий большей частью инфраструктуры всей площадки — от инженерных сетей до железнодорожных путей (ТЭЦ была продана). И это, пожалуй, лучший из вариантов, на которые мог рассчитывать КМК.

«Здесь работало пять доменных печей — сегодня нет ни одной. Мы закрыли очень грязное мартеновское производство. Потому что прекрасно понимали: столько металлургической продукции больше не нужно — ни региону, ни стране. И сырья, особенно железорудного, вблизи почти не осталось, а возить его сюда, как это делали во времена СССР, далеко, дорого и неправильно. Так что сейчас мы занимаем примерно половину площадки бывшего КМК», — рассказывает Алексей Юрьев. «Большая металлургия» в Новокузнецке и в структуре той же Evraz Group осталась ныне на площадке Западно-Сибирского металлургического комбината, построенного уже в 1960–1970-е годы (см. «Без мартеновских печей», стр. 48). Логично, что в 2011 году две ранее полностью самостоятельные и удаленные друг от друга площадки были юридически объединены в рамках ОАО «Евраз ЗСМК». Издержки производства за счет этой вроде бы «бумажной» процедуры удалось снизить на 2,4 млрд рублей, а среднюю зарплату повысить до 36 тыс. рублей, выиграв при этом в себестоимости товарной продукции 3% к базовой тонне. «Объединение комбинатов позволило сократить и складские площади, что положительно сказалось на качестве обеспечения и снизило затраты на закупочную деятельность. Единые материальные потоки между подразделениями комбината значительно упрощают процессы планирования и управления производством. Например, мы теперь можем проводить ремонт кислородных блоков и компрессоров практически без ущерба для производства, перераспределяя потоки кислорода и азота между площадками», — рассказывает Алексей Юрьев.

До и после холодильника

Первую кузнецкую сталь мартеновская печь КМК выдала 19 сентября 1932 года, 5 ноября того же года блюминг прокатал первые стальные болванки, а на следующий день со стана вышли первые рельсы сибирского производства. Более восьми десятилетий производством рельсов в России исторически занимались лишь металлургические комбинаты, расположенные в Новокузнецке и Нижнем Тагиле (Нижнетагильский металлургический комбинат, НТМК). К примеру, все трамваи и метропоезда в стране ходят по рельсам, сделанным на НКМК. В структуре «Евраза» комбинаты специализированы: НТМК занимается производством железнодорожных колес, а «Евраз ЗСМК» — выпуском рельсов. Нужды РЖД в этой продукции кузнецкие металлурги обеспечивают сегодня в среднем на 70%.