В настоящее время нефтегазовый сектор обеспечивает занятость порядка 6,6 тыс. человек, что составляет 0,46% от общего числа занятых в экономике края: более 3 тыс. человек трудится в «Ванкорнефти», кроме того, на месторождении работают сотрудники подрядных организаций. Однако доля жителей Красноярского края в числе занятых в компании-операторе составляет, по разным оценкам, от 45 до 55%, остальные — это специалисты, привлеченные из других нефтегазовых регионов страны. Объясняется этот факт просто: Красноярский край не имеет традиций подготовки кадров для нефтяной и газовой промышленности. А результаты мер, принимаемых сейчас, чтобы изменить ситуацию (создание Института нефти и газа в составе Сибирского федерального университета или программа «Роснефть-классы» в школах), можно будет увидеть лишь по прошествии определенного времени. Например, первых выпускников института компания сможет принять на работу только в 2015 году.

Нефтегазовый мультипликатор

Нужно понимать, что в новом добывающем районе освоение территории требует значительных инвестиций в первоначальное обустройство месторождений и формирование общехозяйственной и специализированной инфраструктуры. Именно в это время должны закладываться основы будущего роста доходов и активизироваться общее хозяйственное развитие территории, поскольку нефтегазовый сектор может выступать в роли мультипликатора экономического роста. Несмотря на завершение обустройства Ванкорского месторождения и строительства основных объектов инфраструктуры, включая нефтепровод Ванкор—Пурпе и газопровод до Хальмерпаютинского месторождения, обеспечивающих поставки сырья в единую систему газоснабжения «Газпрома», в ближайшие несколько лет Ванкор по-прежнему будет играть роль центрального, системообразующего объекта, так как «Ванкорнефть» приступает к обустройству и вводу в промышленную эксплуатацию других месторождений Ванкорской группы — Сузунского и Тагульского, отошедших «Роснефти» после поглощения ТНК-BP. Приступая к комплексному освоению Ванкорской группы, компания рассчитывает получить существенный синергетический эффект, разрабатывая Сузунское, Тагульское, Русское и Лодочное месторождения с использованием созданной инфраструктуры Ванкора.

Сомнений относительно сроков реализации этих планов не возникает, ведь «Роснефти» необходимо выполнять контрактные обязательства по экспорту нефти перед китайской стороной. Однако при сохранении сложившейся практики реализации нефтегазовых проектов ощутимый эффект для бюджета края эти месторождения смогут дать, как и в случае с Ванкором, только в первые годы после начала освоения, пока для них будут действовать налоговые льготы по НДПИ и специальная ставка экспортной пошлины. При этом необходимо учесть и размер новых месторождений, чьи ресурсы значительно скромнее, чем у Ванкорского.

Кластер на вырост

В этих условиях вопрос о необходимости локализации эффектов от нефтегазовых проектов для развития смежных отраслей в регионе для Красноярского края вновь становится актуальным. В 2013 году в Красноярске впервые были обнародованы инициативы создания нефтесервисного кластера, развитие которого может иметь большие перспективы в свете освоения месторождений не только Красноярского края, но и всей Восточной Сибири.

По прогнозным оценкам, повышение уровня локализации способно оказать положительное влияние на основные социально-экономические показатели региона. Так, повышение уровня локализации спроса нефтегазового сектора на продукцию обеспечивающих отраслей, в частности на продукцию машиностроения, и привлечение местных подрядных строительных организаций позволят за счет формирования эффективных производственных цепочек добиться роста валовой добавленной стоимости в обеспечивающих отраслях региональной экономики, сформировать налоговые поступления, превышающие для региона прямые бюджетные доходы от нефтяной отрасли, и в конечном счете увеличить среднегодовые темпы роста ВРП Красноярского края более чем на 1% в год. Таким образом, локализация косвенных эффектов от формирующейся нефтегазовой отрасли через развитие смежных с ней отраслей является наиболее вероятной и надежной основой развития региональной экономики.               

Геннадий Пивень, первый вице-президент ООО «Русская платина» (один из ведущих мировых производителей платиноидов, принадлежит предпринимателю Мусе Бажаеву), окончил Горный институт в Москве, после чего почти четверть века проработал в Норильске, в том числе руководителем технических служб «Норникеля», управляющим трестом «Норильскшахтстрой», директором, главным инженером рудника «Скалистый» и т. д. Кроме того, трудился в «Алросе», «Алданзолоте» и «Евразе». За его плечами опыт советских промышленных строек и перевод гигантов индустрии на рыночные рельсы. А также «севера» со всей их жесткой романтикой.

section class="box-today"

Сюжеты

Экономический потенциал регионов:

Регионы завязли в долгах

Вызов возвращения государства

Старожил «Силиконовой тайги»

/section section class="tags"

Теги

Экономический потенциал регионов

Политика в регионах

Бизнес и власть

Эффективное производство

Промышленность

Спецдоклад "Освоение Сибири"

/section

По мнению Геннадия Пивня, на новом этапе развития Сибири важно обеспечить запуск новых производственных проектов, не забывая о поощрении работников, прежде всего материальном. «Комсомольских строек» больше не будет, но могущество России еще долго будет прирастать ее сырьевыми регионами.

— Геннадий Федорович, можете сравнить, как работалось в Сибири и Заполярье во времена больших строек — и как регион нужно осваивать сегодня?

— Раньше все было иначе. Но это закономерно: и по уровню технического развития, и по объему всевозможных экологических требований советские стройки не сравнить с нынешними. Да, были задор, романтика, я сам в этом участвовал. Когда в Норильске строился Надеждинский металлургический завод — это была всесоюзная комсомольская стройка. Сюда ехало много молодых людей со всей страны, причем большинство из них не были подготовлены. Их на месте обучали под конкретные специальности — от сварщиков до плавильщиков. Такой подход автоматически приводил к полной заполняемости всех рабочих мест. Я приехал в Норильск в 1977-м, и у нас на участке из шестидесяти человек более сорока имели или высшее, или среднеспециальное образование. Это создавало конкуренцию, люди держались за рабочее место — ведь Север, помимо романтики, привлекал еще и определенными честно заработанными материальными благами. И московским уровнем снабжения. Каждые полгода зарплата увеличивалась на 10% — в итоге с учетом северных надбавок каждый «северный» рубль становился тремя рублями. И люди, проработав в таких условиях три-пять лет, став квалифицированными специалистами, оставались в Норильске навсегда. Я приехал туда по распределению, вроде бы на три года, а проработал ровно двадцать три года. А из «Норникеля» ушел на пенсию.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Сегодня изменилось все — подходы к численности персонала, к логистике, к сбытовой политике. Хотя законы «звериного оскала» капитализма вроде бы едины и для сельского хозяйства, и для цветной металлургии, на самом деле решения для каждого предприятия уникальны. Например, совершенно поменялись методы строительства.

— В советское время строили гигантские предприятия…

— Мне посчастливилось поработать управляющим Норильского шахтостроительного треста — в то время крупнейшего в стране. Это предприятие строило рудники, фабрики, заводы… Но как все было? Любая стройка подчинялась ГОСТам и СНиПам. Сначала свая, потом бетонный ростверк с арматурой, на него металлические колонны, на них сверху — железобетонные панели, в лучшем случае золобетонные, облегченные (это считалось достижением). Потом плоская крыша, закатанная рубероидом и залитая смолой, она каждый год трескалась и требовала ремонта (но на это уже были другие деньги, из ремонтных фондов). Строить иначе было нельзя — госкомиссия бы не приняла.