— Это инженер Ким, — тихо говорит бригадир. — Он предупреждает землетрясения. Он спас сотни, а может, и тысячи человеческих жизней… Когда-то он спас моего ребенка.

Есман на несколько секунд замолкает. Закрывает пенал. Затем снова говорит, но в голосе его больше нет злости.

— Если через десять… девять минут инженера не подключить к аппарату искусственного кровообращения — надежды на обратное приживление не останется. Новой голове вырасти не дадут. Здесь не операционная. Если даже успеем довезти, начнется сепсис… он уже начался. Я не знаю, как ему помочь. До клиники минимум пятнадцать минут пути. Я не умею растягивать время… Повезли, чего встал?! С головой осторожнее!

Я хватаю саквояж и бегу за каталкой. Во рту горько. Но у меня появляется идея.

— Штаб-лекарь, но мы можем попытаться растянуть внутреннее время самого завра! Чтобы успеть довезти! При температуре ниже нуля обмен веществ холоднокровных снижается… Если максимально охладить тело и наложить жгуты на конечности, пусть он без ног лучше останется, но сердце дольше проживет… и мозг охладить… да послушайте вы!..

— Тошнотик, перестань нести бред. Это тебе не с отрубленным пальцем в мешке со снегом бегать.

— Местного холода недостаточно, но…

— Что «но»? — орет Есман. — На улице плюс двадцать два!

— Зато в рефрижераторе сейчас минус восемнадцать…

Москит в своем кабинете только что по потолку не ходит. Слюна на всех стенах.

— Водитель рефрижератора с переломом носа и нижней челюсти доставлен в травмпункт, он собирается подавать на нас в суд! Как вы это объясните, штаб-лекарь?

— Он не пошел навстречу лекарской службе, — отвечает Есман, набивая трубку.

— Не сметь здесь курить! Я кому говорю!

— Да не ори ты.

Клубы дыма втягиваются в работающую вентиляцию.

Москит лупит кулачками по столу.

— Казенный турбомобиль был брошен на произвол судьбы, вы нарушили все пункты устава лекарской службы! Вашему шоферу уже вынесен строгий выговор с вычетом…

— Бригадир обещал присмотреть за каретой. И присмотрел. Все цело.

— Вы должны были констатировать смерть на месте!

Виктор Есман вздыхает.

— А ваш отчет, штаб-лекарь? — надувает щеки Москит. — Это очередное издевательство?! Что значит «пусть этот парень еще не хрена не умеет, но я готов стать его куратором»? Я хочу услышать ответ!

— Либо ты берешь этого тошнотика, либо я подаю заявление об уходе. Такой ответ.

Москит опускается в кресло, опадает, как проколотый воздушный шарик.

— Ладно. От лица ректора института, общества защиты завров и семьи инженера Кима, являющегося почетным гражданином Санкпита, кавалером всяких орденов и бла-бла-бла… вам выносится благодарность, штаб-лекарь. И вам… как вас там…

— Турбин. Александр Турбин.

— Вы приняты в штат, Турбин. Зачисляйтесь. А теперь пошли вон. Оба.

По дороге домой я заглядываю в канцелярскую лавку, чтобы купить толстый блокнот на пружине, набор чешских карандашей, стирательную резинку и точилку. Обычно отчеты я печатаю, как все цивилизованные люди, в писаре на «Соробане» (японские клакеры со свойственным только им чувством юмора назвали чудо-машинку на манер старинных костяных счетов), но не в этот раз.

Я завариваю большую чашку кофе, достаю печенье и с наслаждением избавляю ноги от обуви. Сажусь за письменный стол и несколько минут просто пью кофе и смотрю в окно.

Затем беру карандаш и вывожу на первой странице блокнота печатными буквами:

ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ

На зеленый.

Тут главное — начать писать регулярно, а мысли появятся…

Только про природу красиво я все равно не могу.

Она мягко мерцала, переливаясь всеми цветами радуги, и безмолвно манила: прикоснись ко мне. Разреженное силовое поле сдерживало причудливых форм протуберанцы, которые то и дело выпячивались из сферы и придавали ей сходство с маленьким солнцем.

Я перевел глаза на подсферник и прочитал: Фантазия № 1, Иоанн Петро, год № 2009.

— Прекрасный образец для подражания, не так ли, — зазвучал у меня прямо в ухе горячий шепот.

— Лора, — обернулся я, узнав ее скорее не по голосу, а по нестандартной манере появления. — Библиотека сфер существует не для того, чтобы искать образцы для подражания, а для того, чтобы убедиться, что твои идеи еще не были реализованы.

Произнося это, я чувствовал какой-то дискомфорт, но до меня не сразу дошла его причина.

— Ты опоздала, — наконец осознал я источник раздражения.

— Прости, Макс, я как раз сидела над идеями и замечталась. — С губ ее сорвался едва уловимый смешок, и она увлекла меня в глубь зала. — У меня есть потрясающие образы, но ты знаешь, я визуал, и мне не хватает твоей технологичности. С тобой мы выиграем конкурс.

Мы договорились с Лорой посидеть в зале комбинированных сфер, где хранились материалы по всем призерам за прошедшие сто лет. Надо было изучить лучшее из придуманного за последние годы и сотворить что-то особое, совершенно новое, чего еще никто и никогда не создавал. Лора предложила соревноваться в группе комбинированных сфер, самых изощренных образцов человеческой мысли. Комбинированные сферы должны включать как минимум три элемента — визуальный, чувственный и технологический, и замахнуться на такую вершину можно, только достигнув звания мастера.

С Лорой я познакомился в прошлом году на конкурсе. За минуту до начала осмотра она уничтожила свою сферу. Просто швырнула ее, завернутую в чехол, о стену, и та с мелодичным всхлипом разбилась вдребезги. Я случайно оказался рядом, чтобы промокнуть платком каплю крови на ее ладони и слезы возле уголка ее рта. Лора могла себе позволить такую выходку. Что для нее один год провала? К тому времени она уже давно была мастером и на счету ее было много выдающихся произведений.

В тот день и я стал мастером — выиграл в группе технологических сфер. Сама по себе технологическая группа не так популярна среди публики — все эти серые роботы не очень интересны с эстетической точки зрения. Но победителю технологической группы прямая дорога на самый верх творчества — на конкурс комбинированных сфер. После награждения я нашел Лору, чтобы спросить ее, зачем она разбила свое творение.

Девушка удивленно приподняла брови, и в ее голубых глазах отразилось недоумение: неужели не понятно? И ответила просто и искренне:

— Она была недостаточно хороша.

Осмотрев мою конкурсную работу, Лора предложила выступить вместе в следующем году. Я с радостью согласился. Я тогда еще не знал, насколько она талантлива — ее разбитую сферу никто не успел увидеть, — но смелость поступка Лоры потрясла меня. Разрушив то, что сама создала, она проявила чувства, чего я давно не встречал в нашем мире. А чувственность — прямой барометр дарований мастера. К тому же я мечтал поработать над комбинированной сферой, а это командная работа, так что мне в любом случае был нужен партнер.

— Давай начнем с победителей, а потом, если хватит сил, доберемся до призеров, — предложил я.

Лора возразила:

— Нужно смотреть все! А вдруг мы повторимся?

— Их тут миллионы! Думаешь, не повториться — возможно? — я был немного скептичен.

Библиотека сфер — это хранилище лучших произведений искусства за многие годы. Гигантское здание в форме восьмиугольника, оформленное с главного входа гладко отшлифованным портиком и лаконичными цилиндрами колонн. Все убранство здесь подчинено идее строгой функциональности, никаких украшений и ярких цветов, чтобы не отвлекать посетителей от созерцания. Библиотека разделена на несколько секторов, каждый посвящен определенному виду сфер. Зал комбинированных сфер, как и все остальные, разделен на две части: картотека с расположенной в хронологическом порядке документацией и вереница стеклянных стеллажей, на которых расположены сами сферы, пронумерованные и снабженные ярлыками, сообщающими об их происхождении. Перед каждым стеллажом стоит удобный диванчик или менее удобная скамья, чтобы посетители могли присесть и подолгу наслаждаться понравившимся им творением. Библиотека занимает огромную территорию и всегда полна народу — ведь это не только хранилище информации, но и музей. Зал комбинированных сфер — наиболее популярный, здесь находятся самые захватывающие произведения, и именно в этом зале мечтает увидеть плод своих трудов каждый мастер.