Марк свалил возле кучи вещей свою добычу. Перевязанные листьями-щупальцами небольшие тушки выглядели как закопченная на костре дичь. Странно, но даже пахли они как-то очень похоже.

   -Налетай! Сегодня не очень удачная охота, деревья здесь сидят на голодном пайке. В желудках почти все время была одна мелочь, даже какие-то насекомые или мелкие птицы…, я не понял. Раньше деревья брезговали такой мелкой пищей.

   -Это еще раз подтверждает, что мы идем правильной дорогой, скоро лес совсем закончится. Хорошо, что здесь есть птицы и насекомые, это значит, что экосистема достаточно разнообразна, и мы сможем образовать в ней свою нишу, не слишком нарушая равновесия. - Сафид внимательно оглядел тушки и покачал головой. – Ты забыл сказать, Марк, что наша еда к тому же не первой свежести. Такой глубокой обработки мы пока не встречали…, наверное, будет слишком остро.

    -Давайте же, наконец, есть, а то я просто засну голодной. – Веста устало опустила голову на руки, от чего на ее сильно похудевших плечах и спине стали отчетливо видны ключицы. – Сафид, пожалуйста, разреши мне сегодня не дежурить…, я просто боюсь, что могу вас подвести в опасный момент. Вы чувствуете, ветер стал каким-то соленым, нет, даже горьковатым…, ведь это то, что я думаю, Сафид? Где-то рядом идет тот самый дождь? Что если на этот раз нам не повезет, как неделю назад и он нас накроет? Я очень боюсь, что это может случиться в мое дежурство, и я не смогу вас вовремя разбудить. Разреши мне пропустить сегодня дежурство, я потом отработаю.

   -Пол, может быть, ты согласишься подежурить за жену? Ты как-то отстранился, не помогаешь…, неужели не видишь как Весте трудно? Тома согласился бы, не раздумывая на твоем месте…

   Пол злобно покосился в сторону Виктории, перевел взгляд на Сафида, как бы ожидая с этой стороны поддержки. Мужская солидарность в данном случае теряла свое значение перед логикой и насущной необходимостью. Виктория была совершенно права в своем язвительном замечании, и никакие злобные взгляды были не в состоянии это изменить.

   -Ясно…, можешь не трудиться отвечать, Пол. Я думаю, было бы справедливо разделить твое время Веста поровну на всех. Это будет не так уж много, мы даже не заметим, не переживай. Что же касается ощущения соли в воздухе, то вполне допускаю, что ночью нам придется туго. Приготовьте веревки, если пойдет дождь, сразу привязывайтесь к нашему грузу, столько никто из нас не утащит.

  -Вика, а если все станут тащить в одну сторону, тогда утащим? – Мира, отдышавшись, встала с импровизированной постели и отправилась разделывать тушки зверьков на ужин.

   -В худшем случае такое возможно, для этого мы привяжем поклажу к деревьям. Только бы веревок на все хватило. – Виктория с жадностью схватила протянутый ей кусочек тушки, кажется, это была конечность. Мясо действительно было чересчур мягким и кисловатым, но голод заставил запихнуть его в рот. Даже такое мясо никто из ребят не променял бы на синтезированную пищу.

   -Давайте спать, завтра мы так рано останавливаться не станем, пойдем до самой темноты. Еды, возможно, завтра уже не будет.

   -Почему мы просто не расчистили от деревьев часть леса и не устроили постоянный лагерь там? Я уверена, на это не понадобилось бы так много сил, как на этот переход?

   -Если бы ты своими глазами видела, что делают деревья с такими расчищенными участками? Особенно если по ним то и дело бродит нечто живое и достаточно крупное, чтобы при его помощи дать потомство…?! Ты ведь знаешь, Веста, что случилось с колонистами первой группы? Думаю, никто не хочет такой судьбы. Сейчас нам нужно максимально безопасное и спокойное место, чтобы мы в принципе смогли прижиться на этой планете… и оно точно не в лесу. Может быть, мы когда-нибудь и вернемся в эти леса, но не раньше, чем найдем эффективный способ защиты от поползновений этих хищных деревьев. Уж больно заманчиво жить в лесу, который кормит тебя так отменно. – Настроение Виктории поправилось, как только усталость немного отступила. Как бы ей хотелось сейчас иметь малюсенький кусочек зеркала, чтобы взглянуть на свое отражение…! Все то, что она могла видеть сама, определенно ей не нравилось.

   Стремительно стемнело, и каждая пара постаралась удобнее устроиться на жестком ложе. Было сухо, но ребят это не радовало, слишком сильна была жажда. Тихие разговоры вдвоем продолжались еще несколько минут, а потом усталость взяла свое и наступила тишина. Было в этой тишине какое-то напряжение, но этого спящие люди не ощущали. Зато дежурный чувствовал в полной мере. Пол напряженно вслушивался в тишину, еще ни разу ему не приходилось слышать на этой планете такое безмолвие. На земле, в изолированном помещении – да, но здесь…, где кругом кишела жизнь, это было ненормальным. Звери, пусть их было в этой части леса совсем немного, но они были, не шмыгали между деревьями в поисках какой-то им одним известной цели. Деревья тоже застыли как изваяния. И это ночью?! В самый разгар охоты?! Когда их расторопности могли бы позавидовать даже самые быстрые животные?! Люди как будто находились под ватным колпаком, который не в состоянии был пропустить ни единого шороха, даже звуки, издаваемые самими людьми, слышались как-то необычно, глухо и с задержкой.

   В этой абсолютной тишине Пол как единственный бодрствующий человек первым услышал стук дождевых капель, именно стук, потому что сначала ему померещилось, что он слышит барабанную дробь. Звук был нереально ясным и звонким, он складывался в некую неведомую мелодию. По крайней мере, он совсем не был хаотичным. И только когда первые капли упали на руки и голову Пола, он понял, что этот ясный звук издают падающие капли.

   Все окружающее по-прежнему воспринималось как сквозь густой туман. Одинокий неяркий фонарь казался каким-то далеким и нереальным, а его свет почти не доходил до Пола. Он видел и слышал только злополучный дождь, не мог оторвать взгляда от падающих капель или повернуть голову. Краем глаза Пол заметил, как зашевелились его товарищи, как начали медленно просыпаться и подниматься на ноги. Их поведение вряд ли можно было назвать адекватным. Они не разговаривали, их движения были скованы и ограничены, взгляды были устремлены в одном направлении. Казалось, они просто не успели проснуться и, возможно, вообще никогда уже не проснутся и их жизненный путь так и закончится во сне в недрах таинственного леса под дробное звучание дождя.

   Веревки! Они же приготовили для такого случая веревки! Где же они были? Пол очнулся от наваждения и начал интенсивно трясти головой, чтобы стряхнуть воздействие ужасного звука, который казалось, лез прямо внутрь тела, внутрь черепной коробки и давил, давил на мозг, отключал его от реальности, погружал в какой-то мутный сироп безволия и апатии. Кажется, такое простое действие немного помогло, в голове прояснилось. Медленно протянув руку к аккуратно скрученной веревке, Пол со второй попытки схватил ее свободный конец. Трясущимися руками он начал завязывать узлы, мертвой хваткой прикрепляя себя к тяжелой куче вещей. Пол все время что-то бормотал про себя, ругался и проклинал судьбу. Это занятие немного отвлекало от дробного звука, и Пол смог более или менее держать себя в сознании.

   Когда работа с веревкой была закончена, Пол посмотрел на товарищей. Никого не было. Его обуял такой страх одиночества, что вся ругань и проклятья застряли в горле. В лесу едва виднелись спины последних ребят. Тусклая лампочка почти не разгоняла темноты и через мгновенье эта последняя визуальная связь с ребятами будет прервана. Пол на самом деле испугался, испугался остаться совсем один на этой планете, с ее деревьями и дождями. Он не хотел умирать в одиночестве! Пол презирал в душе своих товарищей, считал их малодушными и сентиментальными, ненавидел их заносчивость и всезнание, завидовал власти и силе. Теперь все это, что имело для него первостепенное значение, не играло ровным счетом никакой роли. Кому все это нужно, если он останется совсем один?