Черезъ пять минутъ они остановились передъ негритянскимъ жилищемъ. Спутникъ Тони купилъ кокосовый орѣхъ, ловко надрѣзалъ его, говоря, что нѣтъ ничего болѣе освѣжительнаго въ этомъ адскомъ климатѣ, чѣмъ кокосовое молоко, но что нужно не класть въ него ледъ, какъ дѣлаютъ иные, а влить немного виски. Вынувъ изъ кармана фляжку, онъ прилилъ виски въ молоко, и когда Тони выпилъ нѣсколько глотковъ, его мнѣніе о незнакомцѣ сильно поднялось.

По дальнѣйшей дорогѣ въ городъ случился еще одинъ инцидентъ. На краю одной сахарной плантаціи стояло дерево манго. Плоды его были еще незрѣлые, кромѣ нѣсколькихъ на самой верхушкѣ. Подъ деревомъ стоялъ рослый негръ, видимо въ бѣшенствѣ, и его окружало еще восемь, девять негровъ, посылавшихъ проклятія и угрозы кому-то, сидѣвшему наверху.

— Дядя Тони! — раздался вдругъ жалобный крикъ Ораса, и Тони съ ужасомъ узналъ голосъ своего племянника.

— Дядя Тони! — жалобно взывалъ мальчикъ:- я думалъ, что это дикое дерево, и взобрался на него; а вотъ они…

Негры продолжали вопить на своемъ ломаномъ англійскомъ языкѣ, называли мальчика воромъ и угрожали ему расправой.

Незнакомецъ, узнавъ, что мальчикъ родственникъ его собесѣдника, быстро подошелъ къ дереву и сталъ кричать на негровъ; они стали было настаивать на правахъ собственности, но съ испугомъ отступили, когда онъ вынулъ револьверъ и направилъ его на рослаго негра.

— Идемъ въ полицію, — приказалъ незнакомецъ негру. — А вы спуститесь, молодой человѣкъ, — обратился онъ къ Орасу, — и возьмите съ собой одинъ, два плода.

Составилась маленькая процессія, направившаяся вмѣстѣ въ городъ, и Орасъ съ наслажденіемъ ѣлъ плоды, доставшіеся ему чуть было не слишкомъ дорогой цѣной. Онъ въ это утро ничего не ѣлъ, кромѣ крылатой рыбы, сладкаго картофеля, баранины, гороха, апельсинъ въ тонко-зеленой кожицѣ, фигъ, банановъ, и потому аппетитъ его былъ понятенъ. Незнакомца онъ сразу призналъ настоящимъ героемъ, прыгалъ вокругъ него съ восторгомъ и робко попросилъ позволенія осмотрѣть револьверъ, такъ быстро смирившій его врага.

Имъ навстрѣчу попалась м-ссъ Эппльбай, которая сильно тревожилась объ отсутствующемъ сынѣ, обрадовалась при видѣ его, и когда онъ разсказалъ о поразительномъ, эпизодѣ съ деревомъ и о томъ, какъ незнакомецъ его спасъ, она не знала, какъ выразить свою благодарность такому герою.

— Мнѣ нужно сначала проѣхать къ пристани, — сказалъ незнакомецъ. — «Рейнъ» отплываетъ въ часъ, и у меня тамъ кое-какія дѣла. Мы можемъ поѣхать вмѣстѣ,- предложилъ онъ, и предложеніе его было принято. Они направились въ пристани въ большой, неуклюжей колымагѣ, стоявшей у панели, а негръ, которому м-ссъ Эппльбай сунула золотой въ руку, ушелъ, не настаивая на томъ, чтобы идти въ полицію.

Мэри, потерявъ изъ виду сэра Антони и Коко, направилась одна къ пристани и стала тревожно ходить взадъ и впередъ среди суетящейся толпы. Ей приходилось безпомощно ждать Тони, и она могла только сожалѣть о томъ, что сняла мужское платье и не можетъ дѣйствовать активно. Она чувствовала, что Тони не справится съ Вальтеромъ Поликсфеномъ, и безпокоилась о немъ. Она подумала о томъ, куда пропалъ Оксвичъ, но какъ разъ въ эту минуту увидѣла его передъ собою. Онъ видимо искалъ ее и шелъ, возбужденный какимъ-то неожиданнымъ событіемъ. Онъ бросился въ ней, спрашивая, гдѣ сэръ Антони, и сообщилъ ей о томъ, что въ гавань прибыла «Бѣлая Роза» — часъ или два тому назадь.

— Вотъ она, — сказалъ онъ, указывая на сѣрую яхту съ одной трубой и безъ мачтъ. Мэри чуть не въ слезахъ сообщила ему, что не знаетъ, гдѣ сэръ Антони, и разсказала о происшествіи въ «Ледяномъ Домѣ». Оксвичъ задумался.

— Водь что, миссъ, — сказалъ онъ, наконецъ. — Если Вальтеръ Поликсфенъ на берегу, то вѣдь можно поѣхать на «Бѣлую Рогу» безъ всякой опасности. Хотите, поѣдемъ? Вѣдь, можетъ быть, м-ръ Мастерсъ тамъ. Ну, а если м-ръ Вальтеръ Поликсфенъ какъ-разъ въ отсутствіи, то…

— Поѣдемъ, поѣдемъ, Оксвичъ! — быстро свивала Мэри, и они направились къ пристани. Маленькимъ катеромъ, который привезъ ихъ въ яхтѣ, нельзя было воспользоваться, потому что машиниста не было, но выборъ лодокъ былъ большой; они взяли первую попавшуюся, отогнавъ всѣхъ другихъ конкуррентовъ, и направились къ «Бѣлой Розѣ». Вскорѣ они очутились въ нѣсколькихъ стахъ ярдахъ отъ маленькаго парохода, на которомъ ясно вырисовывалась надпись: «Бѣлая Роза». Лѣстница была спущена. На палубѣ, склонившись надъ перилами, стояла одинокая фигура. Скоро они увидѣли, какъ стоявшій на палубѣ поднесъ къ глазамъ морской бинокль и сталъ разсматривать сидѣвшихъ въ лодкѣ.

И Оксвичъ, и Мэри сразу узнали м-ра Мастерса, и Оксвичъ былъ внѣ себя отъ радости.

— Какое счастье! — воскликнулъ онъ. — Вотъ-то мы обрадуемъ сэра Антони! И, кажется, онъ насъ узналъ, т.-е. васъ, я хочу сказать. Живѣй! — крикнулъ Оксвичъ лодочнику.

Фигура на палубѣ сдѣлала рукой странный жестъ, точно кивая въ знакъ прощанія, и вдругъ исчезла. Оксвичъ былъ увѣренъ, что Филиппъ пошелъ встрѣтить ихъ на лѣстницѣ, но вдругъ, къ ихъ великому удивленію, какія-то невидимыя руки подняли лѣстницу.

— Что это значитъ? — тревожно спросила Мэри.

— Мы скоро узнаемъ, миссъ, — отвѣтилъ Оксвичъ.

Подъѣхавъ къ «Бѣлой Розѣ», сидѣвшіе въ лодкѣ не имѣли возможности подняться на пароходъ, высившійся надъ ними. Лодочникъ сталъ окликать «Бѣлую Розу», но совершенно напрасно. Никакого отвѣта не послѣдовало, а только вблизи отъ лодки изъ отверстія сбоку въ море хлынулъ пущенный съ силой потокъ воды.

— М-ръ Мастерсъ! — громко крикнулъ Оксвичъ, поднимаясь съ мѣста.

Отвѣта не послѣдовало, слышенъ былъ только шумъ выливающейся воды. Лодка медленно объѣхала вокругъ яхты, вокругъ якорной цѣпи, и ничего не добилась. Сколько ни звали и ни кричали, никто не отвѣтилъ имъ. Яхта казалась точно вымершей, заколдованной. Лѣстница была снята, подняться на палубу не было ни малѣйшей возможности.

— Вы увѣрены, что это былъ м-ръ Мастерсъ? — проговорила Мэри съ засохшими отъ волненія губами.

— Совершенно увѣренъ, миссъ.

— Что же теперь дѣлать?

— Приходится вернуться на берегъ и доложить обо всемъ, — сказалъ Оксвичъ со свойственной ему торжественностью.

Когда они прибыли на пристань, то увидѣли передъ собой группу, состоявшую изъ сэра Антони, м-ссъ Эппльбай и Ораса. Орасъ махалъ платкомъ какому-то человѣку, отъѣзжающему съ берега въ лодкѣ. Орасъ тотчасъ же сталъ разсказывать о незнакомцѣ, спасшемъ ему жизнь. Тони, помогая Мэри высадиться на берегъ изъ лодки, съ тревогой спросилъ, гдѣ она была.

— На «Бѣлой Розѣ», — отвѣтила она.

Тони сталъ разсказывать о всемъ происшедшемъ съ нимъ, и на лицѣ его отражалось глубокое смущеніе. Онъ закончилъ разсказъ сообщеніемъ о томъ, что незнакомецъ, котораго Коко ошибочно принялъ за Вальтера Поликсфена, направился теперь на «Рейнъ» и вернется черезъ двадцать минутъ.

— «Рейнъ» вовсе не собирается отплыть, сэръ Антони, — сказалъ Оксвичъ. — Онъ только-что прибылъ. А кромѣ того, смотрите, этотъ человѣкъ вовсе не ѣдетъ на «Рейнъ». Ясно, что онъ направляется на «Бѣлую Розу». Въ тонѣ Оксвича послышалось несдерживаемое возмущеніе своихъ недальновиднымъ господиномъ.

Собравшаяся на пристани компанія могла убѣдиться, что лодка съ сидящимъ на ней человѣкомъ причалила въ «Бѣлой Розѣ». Затѣмъ «Бѣлая Роза» подняла якорь и спокойно вышла изъ бухты. Въ ту же минуту прибѣжалъ, задыхаясь, растрепанный Коко, дѣйствія котораго были такъ же безплодны, какъ и сэра Антони.

Ихъ ожидалъ еще одинъ ударъ: оказалось невозможнымъ грузиться углемъ. Всѣ рабочіе были заняты. Но поздно вечеромъ сторожевой на палубѣ «Странника» замѣтилъ странное мерцаніе огоньковъ на темной поверхности воды. Къ «Страннику» приближалась лодка. Она подплыла въ лѣстницѣ.

— Кто тутъ? — тревожно окликнулъ караульный.

— Это я, — раздался голосъ. — Я, Мастерсъ.

На верху лѣстницы стояла бѣлая фигура Мэри. Въ лодкѣ виднѣлись два человѣка, изъ которыхъ одинъ поднялся и осторожно пошелъ на верхъ по ступенькамъ. Мэри протянула руку, и въ ней очутилась рука Филиппа Мастерса. Они прошли на палубу, и она продолжала держать его руку. Нѣсколько минутъ они молча глядѣли въ лицо другъ другу.