Но вы-то совсем другого хотите. И из следующего абзаца становится ясно, чего именно:

"Мы имеем дело с историческим сдвигом поистине тектонических масштабов: ценность и идея Империи, русский мессианизм, составляющие доминанту русского сознания и главный нерв национального бытия на протяжении без малого четырехсот лет, сданы в архив. Русские перестали быть имперским народом, народом для других, закрыта героическая, славная и страшная глава нашего прошлого. И это несравненно более кардинальное изменение, чем политические и экономические пертурбации последних полутора десятков лет. Что же написано в новой главе нашей истории?"

Если в этой главе написано это, то следующей главы – не будет. И это понимает любой вменяемый исследователь. Но Соловью мало расправиться с советским сознанием, а также имперским сознанием вообще. У него, повторяю, другие цели. И другой заказ.

Я понимаю, что наговариваю. И, тем не менее, я убежден, что речь идет о заказе – протранслированном или уловленном. В чем же этот заказ? Об этом говорит уже следующий фрагмент доклада:

"Согласно телеологической логике так называемого "посткоммунистического транзита", подданные империи должны превратиться в граждан национального государства, составив политическую (гражданскую) нацию; иное было бы "дурной", "неправильной" современностью или "прерванным транзитом". Эта откровенно идеологическая (то есть спекулятивная) конструкция, которой пытались придать статус научного знания и объективной исторической закономерности…".

Здесь, опять-таки, очевидная для любого грамотного человека подмена объекта критики через смешение понятий. Безусловно вненаучный (и потому подударный для критики) идеологический западный фантом под названием "посттоталитарная транзитология" – сваливается в одну кучу с вполне научной идеей национального государства. И это – вместе! – называется "идеологической конструкцией, которой пытались придать статус научного знания". А фантомом при такой подмене оказывается уже нация-государство!

Но факт состоит в том, что на протяжении последних пятнадцати лет некая элита (отнюдь не либеральная, а в погонах) легитимировала распад СССР возможностью построения национального государства в строгом смысле этого слова. Возможностью построения "русской Франции", так сказать. И тем, что, только создав "русскую Францию" (нацию в строгом смысле слова), можно начать модернизацию, без которой в условиях стремительного научно-технического прогресса мы не сохранимся вообще, а будем уничтожены странами-конкурентами.

При этом говорилось, что отделенная периферия будет находиться под нашим неявным контролем в узкий переходный период, а затем "прилипнет" к нам окончательно, как только мы преуспеем в модернизации. И станет в чем-то нашей колонией – источником сырья и рабочей силы.

Модернизация предполагалась системная – культурная, социальная, интеллектуальная, технологическая. В рамках этой модернизации одновременно с переходом общества на национальные рельсы должны были открываться новые социальные перспективы (каналы вертикальной мобильности), возникнуть новые культурные и нравственные нормы, новые образовательные горизонты. А также строиться, причем лихорадочно, новые и новые заводы, то есть идти нерыночное построение нового структурно-модернизационного комплекса.

И реформаторы, которые заявляли эту программу, и их кураторы в погонах объявляли, что они-то и являются ревнителями великой национальной русскости, а их враги, в том числе некие имперско-кавказские элементы, подрывают эту великую идею национального спасения.

Фразы Соловья – не частное экспертное суждение. Я в этом убежден. И обращаю внимание на то, как изящно изымается вся система обещаний, под которую разрушался СССР. Вот уж, воистину, по анекдоту: "Смотри, дурачок, как это делается!"

Итак, идея нации, оказывается, является "идеологической (то есть спекулятивной) конструкцией, которой пытались придать статус научного знания и объективной исторической закономерности". И которая "легла в основание государственной стратегии идентичности, нацеленной на формирование нации "россиян".

Говоря здесь о чужих спекуляциях и называя спекуляцией единственную альтернативу подло взорванной и отнятой у русских империи, Соловей проявляет талант настоящего спекулянта. Потому что он цепляется за слово "россияне" – этот шедевр демократического идиотизма. И начинает танец вокруг идиотизма после того, как задел нечто, к этому идиотизму никакого отношения не имеющего. Вот почему я предлагаю отбросить химеру каких-то там "россиян", взять нормальное слово "русские" и спросить Соловья: возможны ли, по его мнению, русская нация, в полном смысле этого слова, и русское национальное государство?

Но Соловью-то надо цепляться за очевидный идиотизм. И танцевать вокруг него свои далеко идущие танцы. Что он и делает:

"Данная стратегия (сама стратегия, а не ее "россиянское" искривление) увенчалась блистательным провалом, а попытки продемонстрировать ее успех – откровенное лукавство или добросовестное заблуждение, вызванное отождествлением двух тесно связанных, но разнородных явлений. Речь идет об отождествлении территориально-страновой идентификации с идентификацией с политической общностью. Считая именно Россию (а не СССР, СНГ или Союз России и Белоруссии) своей страной, жители России не образуют общности, имеющей общую политическую мифологию, общие ценности и символы, то есть политической (гражданской) нации в подлинном смысле этого термина. Территориальная идентификация – необходимое, но недостаточное условие для ее возникновения. То общее (в смысле политической мифологии, ценностей и символов), что у нас имеется, относится к остаткам советского наследства, а не к постсоветскому бытию. В этом смысле "советский народ" и особенно русские как его ядро был ближе к идеалу политической нации, чем современные россияне".

Что такое весь этот пассаж? Это следующий, третий по счету, крик.

Первый – "забудьте о СССР!"

Второй – "забудьте об империи вообще!"

Третий – "забудьте о национальном государстве! Поезд ушел!"

Для того, чтобы этот третий крик услышали, можно задним числом сделать реверанс в сторону советского. Ведь его уже похоронили!

А речь-то идет об очень живых вещах. Эта живая вещь – русское национальное государство. Его надо окончательно и бесповоротно у русских изъять. И поскольку напрямую это сделать трудно, то надо как следует поглумиться над термином "россияне", этим и впрямь весьма удобным "мальчиком для битья". Не знаю, как уж там у Соловья с наукой. Для меня это, честно говоря, неважно. А вот в игровой демагогии он вполне преуспел:

"О силе и мобилизационном потенциале "россиянской" идентичности говорить уже вообще не приходится. Если в апогей советской эпохи (еще один реверанс умершему) жертвование (не обязательно жизнью, хотя и жизнью тоже) во имя и для "нашей советской Родины" было распространенным явлением, идеологическим нормативом и общественно поощряемым образцом поведения, то попробуйте найти среди "россиян" хотя бы одного человека, пожертвовавшего хотя бы чем-нибудь, не говоря уже о жизни, ради "суверенной демократической России". А ведь "дело прочно" только тогда, когда "под ним струится кровь".

А тысячи погибших в Чечне? Они списаны в архив вслед за жертвами других эпох? Если с таким жеманно-пренебрежительным скотством относиться к крови, то ее никогда не будет! Дело крепко, когда оно не "наше дело" ("Коза Ностра"), а "общее дело". А струится кровь под делом, когда ее на коленях собирают в жертвенную чашу.

Кровь струится, коль над ней

Не глумится Соловей.

Тысячи погибших в Чечне, и не только там,- погибли не за Россию? Скажете, что не за демократическую – и что? Была и есть кровь, которую проливают, чтобы не допустить распада России! Не было бы ее – Басаев был бы уже в Кремле. И пусть все соловьи противоположного – не будят во мне воспоминания минувших дней, когда они чирикали вслед за предателем России Лебедем: "Те, кому не нравятся соглашения в Хасавюрте, пусть берут автомат – и в Чечню". Потому что я помню конкретно, кто, как и что чирикал. И если тогда и вышвырнули Лебедя пинком под зад из Совбеза – то в память об этой крови.