Еще одно событие: под эгидой института «Открытое общество» нам удалось выпустить в 1998 году книгу «Общественное животное. Введение в социальную психологию» выдающегося американского психолога Эллиота Аронсона.

У нас ведь теперь взамен старых идеологических барьеров возникли новые – методологические, которые эта книга помогает преодолеть. Теперь модно рассуждать о том, что «позитивистские» подходы к изучению сложной и тонкой человеческой психики неприменимы; о различии между «объяснением» (применимым якобы лишь к объектам физического мира, к вещам) и «пониманием» (претендующим на монополию познания антропологических и социальных феноменов), о преимуществах «качественной» методологии по сравнению с «количественной» и т.п. Лучший ответ на подобный методологический скепсис, как и на попытки заменить науку мистикой, – демонстрация силы. Один из ведущих социальных психологов мира, Аронсон описывает реальные успехи строгой науки в анализе материй самых тонких и сложных; сразу выступают преимущества такого анализа перед обыденными, житейскими формами познания. Книга вышла в издательстве «Аспект-пресс» (переводчик М.А. Ковальчук).

Александр Колызин

В Москве в Государственном Историческом музее в апреле открылась выставка «Десять веков российских денег». Выставка основательная и любопытная. Интересная не только специалистам, историкам и нумизматам, но и просто людям любознательным.

Для нас же она показалась привлекательной еще и тем, что позволяет наглядно, на монетах, увидеть, как русские… вели тайную войну с татарами.

Об этом и пойдет речь.

Монеты в средневековье – не просто деньги. Это и престиж, и независимость, а для Руси монеты еще и «глашатаи» княжеской политики. И наверное, понятно почему. Денежное дело никогда не оставалось в стороне от происходивших событий, монетная чеканка всегда была одним из способов заявить князьям о своих идеях. А с конца XIII века идеей московских князей, да не просто, а идеей-фикс, было объединение русских земель и создание централизованного государства.

Самостоятельная чеканка монет начинается в XIV веке. Эта важнейшая прерогатива государств-княжеств именно с этого времени распространяется на Москву. Почему?

Во-первых, к этому времени трижды (в 1368, 1370 и 1372 годы) Москва успешно противостояла агрессии литовского князя Ольгерда, который, в итоге, заключил с Дмитрием мирный договор.

Затем в 1377 году московская рать вместе с нижегородской предприняла очень удачный поход на столицу волжских болгар – город Булгар. В результате русские князья получили с города выкуп пять тысяч рублей (1 тонна серебра), большая часть которого (4/5) досталась Дмитрию Ивановичу Московскому.

В 1378 году на реке Воже в Рязанской земле московское войско под предводительством самого великого князя Дмитрия наголову разгромило большой ордынский отряд мурзы Бегича, посланный Мамаем в грабительский поход. Эта победа имела огромный резонанс на Руси и, конечно, в Орде. Мамай жаждал покарать Русь, и прежде всего Москву. Москва не дремала тоже.

Зимой 1379/1380 годов московская рать, предводимая внуком Калиты (двоюродным братом Дмитрия) и совладельцем Москвы Владимиром Андреевичем Серпуховским, чтобы обезопасить княжество с запада, совершила успешный поход на земли великого княжества Литовского.

И вот, наконец, в 1380 году происходит знаменитая Куликовская битва. Объединившись, войска двух княжеств под предводительством Дмитрия Московского и Владимира Серпуховского наголову разбивают татар. Победа, такая долгожданная и жизненно необходимая, дает импульс и новые силы. Но чтобы осуществить чеканку, военных успехов было недостаточно. Нужны были развитая экономика, торговля и, конечно, серебро, много серебра. Поэтому существенным обстоятельством в данном случае явилось то, что Дмитрий Донской, будучи великим князем владимирским и собирая дань с Руси, практически прекратил выплату ее в Орду с середины шестидесятых годов XIV века. Он ограничивался лишь дарами хану. Но и это было не все.

Очень существенным для Москвы и Московского княжества был приток людей из южных областей Руси. Московское княжество для них было удобным местом для мирной жизни – здесь можно было заниматься ремеслами, сельским хозяйством и промыслами. Почему? Дело в том, что верховная власть над всеми землями Северо-Восточной Руси юридически принадлежала великому князю владимирскому – это закреплялось ярлыками, выдаваемыми золотоордынскими ханами на великое княжение владимирское. И у владимирского князя была существеннейшая привилегия – русская дань стекалась именно к нему, а лишь затем переправлялась в Орду.

1. Раковины каури – деньги безмонетного периода (XII – третья четверть XIVвеков). Их поднимали со дна Индийского океана в районе Мальдивских островов

В 1328 году владимирским князем сумел стать Иван Данилович Калита – князь московский. Удалось ему это ценой больших усилий, стараний, а главное – благодаря тонкой и хитрой дипломатии по отношению к золотоордынскому хану Узбеку. Получив же ярлык на владимирское княжение, Калита обрел все вытекающие из этого преимущества и прекрасно ими воспользовался. Именно в княжение Ивана Калиты Московское княжество стало крупнейшим в Северо-Восточной Руси. В это время почти полностью прекратились татарские набеги на Русь. Летописец так сообщает об этом: «И бысть оттоле тишина великая на 40 лет и пересташа погани воевати Русскую землю…». Русские княжества получили столь долгожданную «передышку» и взялись за работу – за хозяйство, за промыслы. Сюда и потекли для мирной жизни люди, уставшие от набегов.

Но вернемся к деньгам, монетам.

В так называемый безмонетный период, а это XII – вторая половина XIV веков, на Руси в качестве денег «ходили» крупные серебряные слитки * – гривны серебра и рубли, а также полтины (половина слитка). При мелкой торговле пользовались меховыми и кожаными деньгами (беличьими и иными шкурками), шиферными пряслицами (грузики для веретен), бусинами, раковинами каури.

Но в XIV веке совершенно осознанно важнейшими в московской торговле становятся юго-восточные связи, а это – Волжская Болгария и Золотая Орда. И понятно почему – волжским путем в Москву шло серебро, столь необходимое для монетной чеканки. Своих рудников по добыче серебра на Руси не было, а потребность в благородном металле была велика, поэтому-то Москва для пополнения запасов и использовала восточную торговлю.

Сегодня можно уверенно говорить, что собственная монетная чеканка в Москве началась, как это ни покажется странным, сразу после того, как золотоордынский хан Тохтамыш сжег Москву, то есть в 1382 году. Потому что самые первые московские монеты (а правильное название – «денга») имеют на одной стороне надпись с именем хана Тохтамыша, воспроизведенную арабскими буквами. Хоть сожгли и разорили Москву (и не только ее) войска Тохтамыша, а считаться с силой н властью великого князя Дмитрия Донского ему все-таки пришлось. И вот Тохтамыш дает Дмитрию право монетной чеканки, но ставит условие – на одной стороне денги должно быть ханское имя. А на другой стороне помещались изображение вооруженного воина (как считают – князя) и круговая легенда: «Печать князя великого».

По мнению академика Валентина Лаврентьевича Янина, первые московские монеты были равны 1/200 части серебряного рубля-слитка, обращавшегося в Низовских княжествах в конце XII – XIV веков и весили один грамм. Ближайшим соседом Москвы на пути к восточным торговым партнерам было Рязанское княжество, а там с середины шестидесятых годов XIV века обращались золотоордынские дирхемы, вес которых бьы равен полутора граммам. И значит, три первые московские денги по весу были равны двум золотоордынским дирхемам.