Такое положение существовало еще со времен короля Альбрехта, который в преддверие большой войны сделал ставку именно на города, добившись их верности множеством послаблений для населения. Тогда еще по настоящему сильна была власть феодалов, поделивших все королевство и не прекращавших междоусобных войн, но почти не способных защитить своих данников от нашествия крупной армии эльфов, помимо числа грозной еще и дисциплиной. Именно в ту пору король и сделал города, немало страдавшие от притеснений нобилей, стремившихся урвать кусок пожирнее, своими союзниками.
С тех времен, несмотря на то, что уже давно дворянские титулы почти не давали власти, а Дьоврик, объединенный внуком Альбрехта, был поделен на провинции, наместники которых назначались государем, большинство крупных городов управлялись собственными жителями, на деньги коих набиралась и стража, бывшая после гвардии и пограничной стражи самым боеспособным подразделением дьорвикской армии. Собственно, в мирное время армии почти не было, за исключением нескольких отборных отлично обученных отрядов кавалерии и пехоты, прежде всего пикинеров и арбалетчиков, поскольку содержать многочисленное войско, находящееся без дела, было весьма накладно. Имевшихся же отрядов вполне должно было хватить на случай пограничной стычки с кем-то из соседей, а при угрозе большой войны они составили бы костяк армии. Городские же ополчения, весьма многочисленные и неплохо обученные, а также снабженные нужным снаряжением, дали бы формируемой армии наибольшее число воинов, сражавшихся в качестве линейной пехоты. Эти отряды могли быть дополнены пограничной стражей, на случай войны превращавшейся в легкую пехоту, на манер эльфийских лучников, а также наемниками, недостатка в которых быть не могло, ибо в случае серьезной опасности для государства любой правитель предпочтет расстаться с казной, нежели чем с короной и собственной жизнью. При этом городская и пограничная стража также должны были следить за порядком в тылу сражающегося войска, взяв на себя функции милиции. Таким образом, король Дьорвика, не имея в период мира излишних издержек на содержание большого войска, в случае угрозы мог поставить под свои знамена массу достаточно хорошо обученных воинов, не считая народного ополчения, которое также могло быть созвано и вооружено за счет специальных королевских арсеналов.
В Рансбурге, подобно прочим вольным городам, жил и королевский наместник, выполнявший функции надзирателя, следящего за соблюдением законов. Вместе с наместником, не обладавшим в мирное время почти никакой властью, также здесь находились еще некоторые чиновники, прежде всего — сборщики налогов. В качестве почетной охраны этой братии было придано небольшое количество гвардейцев, помимо прочего сопровождавших мытарей в поездках к дальним деревням, дабы у здешних жителей не возникало соблазна вернуть себе взятые у них в качестве налогов деньги, а также охранявших перевозимое ими в столицу золото. Но все это, известное каждому горожанину, вовсе не интересовало принцессу Мелианнэ, дочь правителя Перворожденных, именуемого также Владыкой Изумрудного Престола, почти тайком, шарахаясь каждой тени, вошедшую в Рансбург под видом крестьянки.
К городу Мелианнэ подошла сильно истощенная, не столько телесно, сколько душевно, ибо вот уже третью неделю она передвигалась по владениям людей, постоянно опасаясь попасться на глаза кому-нибудь из жителей этих мест. Собственно, все время, прошедшее с момента нападения на ее отряд еще в Корхане, когда принцесса была вынуждена спасаться бегством, лишившись своих спутников, она по-прежнему опасалась погони. Уже более трех недель Мелианнэ бежала, постоянно запутывая следы. В степях ей несказанно повезло, ибо преследователи более не сумели настигнуть беглянку, но, тем не менее, страх перед ними подстегивал ее, заставляя бежать из последних сил.
Нужно сказать, что первое время принцесса каким-то необъяснимым чутьем, видимо связанным с магией, ощущала погоню. Ей казалось, что чей-то взгляд словно бы упирается ей в спину, что еще больше подстегивало и без того спешившую эльфийку. Возможно, она сумела уловить поисковое заклинание, творимое ее преследователями, что недвусмысленно говорило о наличии среди них мага, встрече с которым Перворожденная предпочла бы бой с полудюжиной простых воинов.
Мелианнэ почти не останавливалась до тех пор, пока впереди не показалась гладь Арбела, пограничной реки, отделявшей дикие степи от Дьорвика, королевства людей, граничившего с И’Лиаром. Именно там была новая цель эльфийской принцессы, которая после гибели сопровождавших ее воинов не могла рисковать, пытаясь добраться до родных земель через ставшую такой опасной степь. И лишь оказавшись на восточном берегу реки, она позволила себе краткий отдых, укрывшись в небольшой рощице.
Земли Дьорвика, в прочем, также не отличались особой гостеприимностью, тем более, по отношению к эльфам, с которыми у владык этих земель издавна не заладились отношения. Поэтому и сейчас Мелианнэ была напряжена, словно тугой лук, любимое оружие ее родичей. Сторонясь людей, она лесами пробиралась к Рансбургу, где надеялась найти помощь. И только чудо, да еще магия Леса, помогли ей так и не попасться на глаза солдатам, патрулировавшим полосу земель, граничившую с Корханом. К счастью, эти дозоры не были выставлены для ее поимки, что было весьма возможным, если вспомнить нападение в степи. Воины охраняли селения западного Дьорвика от кочевников, которые часто переходили границу, разоряя деревни, грабя караваны и уводя людей с тем, чтобы позже продать их на невольничьих рынках где-нибудь на западе, подле Шангарских гор. Тем не менее, эльфийка прекрасно понимала, что с ней могут сделать солдаты, попадись она к ним. Но самое главное — они отняли бы то, что она несла с собой от самых гор. Именно это было самым страшным из того, что могло бы случиться, а вовсе не зверства людей, в руках которых могла оказаться Мелианнэ.
Однако ей все же приходилось время от времени выходить к деревням, ибо, не имея при себе никакого оружии за исключением кинжала, она не могла охотиться, а добыть себе пищу иначе было невозможно. В это время года в лесу уже весьма трудно найти что-либо съедобное, например, какие-нибудь плоды, а магия, которой хоть и посредственно, но все же владела Мелианнэ, никак не могла заменить обычную пищу. Поэтому, после долгого многочасового наблюдения выйдя к попавшемуся на ее пути селению, принцесса, дождавшись ночи, входила в ближние к окраине дворы, хватая любую еду, какая попадалась ей на глаза, и немедля вновь скрываясь в спасительной темноте леса. К счастью, она могла успокоить псов, непременно охранявших дома, а сторожей люди выставляли крайне редко. Таким не слишком подобающим высокородной принцессе способом ей все же удалось выжить и дойти, наконец, до Рансбурга. При этом ей пришлось сделать большой крюк, подойдя к городу с севера, ибо она не без оснований опасалась, что на границе с владениями ее родичей люди могут держать немало войск, а попасться на глаза какому-нибудь патрулю вовсе не входило в планы Мелианнэ.
Так сложилось, что именно в Рансбурге жил человек, способный помочь эльфийке. Несмотря на давнюю вражду между двумя народами среди обоих находились те, кто соглашался оказывать определенные услуги противнику, за соответствующее, разумеется, вознаграждение. И к чести Перворожденных нужно сказать, что среди их племени подобные предатели встречались столь редко, в отличие от людей, что имя каждого из них помнили спустя века. Правда, некоторые эльфы вовсе не считали людей животными, но таких было мало, к тому же о своих взглядах на отношения двух народов они высказывались открыто, при этом не вызывая сомнений в своей верности Изумрудному престолу в случае войны. А посему их никак нельзя было считать изменниками, ибо предательство бывает тайным и непременно наносит вред свой стране.
Наградой за весьма деликатные услуги, оказываемые такими вот «союзниками», за те дела, которые лучше делать чужими руками, могло быть что угодно, начиная от банального золота, которое, как известно, способно творить чудеса, отпирая ворота неприступных крепостей и заклятых врагов обращая в верных друзей, и заканчивая возможностью отомстить заклятому врагу чужими руками. Однако человек, с давних пор обосновавшийся в приграничном городке на юге Дьорвика в качестве платы за помощь Перворожденным предпочитал ни что иное, как знания. Именно поэтому эльфы относились к нему весьма и весьма настороженно. Ведь одно дело, когда все заключается в кошеле с золотом, такой человек прост и понятен, но тот, кто хочет за свою помощь получить возможность приобщиться к древним тайнам, вне всякого сомнения, является человеком необычным, а необычность всегда настораживает. Тем не менее, нужно было признать, что услугами этого «друга» эльфы пользовались довольно часто, причем ни разу им не приходилось жалеть об этом, а, следовательно, можно поделиться с таким помощником и чем-то посущественнее монет.
