Было видно, как на противоположной стороне долины выстраивались эльфы, готовившиеся к смертному бою. Даже невооруженным глазом можно было заметить, что Перворожденных на поле пришло намного меньше, чем людей, но казалось, будто эльфы этого не понимают. Они быстро и без лишней суеты образовывали боевые линии, где, как всегда, первыми стояли лучники, позади которых располагались закованные в латы пикинеры. Было понятно, что Перворожденные решили придерживаться обычной тактики, когда стрелки до последнего мгновения стоят в первых рядах, засыпая приближающегося неприятеля тучей стрел, а затем отступают за спины пеших копейщиков, которые и должны принять основной удар в ближнем бою. Правда, в этом сражении у эльфов было много всадников, которые как раз сейчас занимали позиции на флангах пехоты. Конные лучники Перворожденных были весьма опасны в бою по причине своей маневренности и вооружения, позволявшего с почтительного расстояния расстраивать ряды даже самой стойкой пехоты, и не зря король Ирван на совете уделил особое внимание именно этой части эльфийской армии.

Поле, разделявшее пока две изготовившиеся к схватке армии, уже было покрыто в нескольких местах телами павших воинов. В преддверие большой битвы здесь сошлись в бою передовые отряды людей и эльфов, прикрывавшие основные силы от внезапного нападения, пока еще те не заняли боевые порядки. Сблизившись друг с другом на расстояние выстрела из лука, воины противоборствующих сторон не удержались от соблазна, и теперь холодная земля впитывала кровь первых жертв сражения, не делая различий между людьми и теми, кто гордо называл себя Перворожденными.

— Все готово, Дайк, — стоявший возле своего шатра король обернулся к адъютанту, замершему возле левого плеча сюзерена. — Войска построены?

— Да, сир, все отряды заняли свои позиции, — офицер почтительно поклонился. — Мы готовы начинать, государь.

— А что же эльфы?

— Ждут, Ваше величество, — Дайк кивком указал на замерший вдали строй Перворожденных. — Как видите, они тоже готовы к бою. Эльфы едва ли первыми решатся атаковать, ведь их мало.

— Тогда прикажите кавалерии наступать. Не стоит тянуть время, — король усмехнулся. — Чем раньше начнется бой, тем скорее мы одержим победу. Запомни мои слова Дайк, это день нашего триумфа, день, когда померкнет мощь и слава И’Лиара!

Вестовой, которому было поручено доставить приказ об атаке, нашел герцога Майла в первых рядах выстроившейся кавалерии. Рыцарь, услышав волю короля, пришел в восторг:

— Я уже думал, что мы так и будем тут торчать до сумерек, — довольно оскалившись, воскликнул герцог. — Наши кони уже застоялись.

Оруженосец подал герцогу закрытый шлем с пышным плюмажем из страусиных перьев, единственный предмет, отличавший командира от сотен других рыцарей и сержантов. Майл тронул поводья, выехав из строя вперед, развернувшись лицом к своим воинам, неподвижно застывшим в седлах в ожидании атаки:

— Братья рыцари, настал решающий день, — зычный голос герцога разнесся над полем, и его услышал каждый воин, каждый всадник, что стоял здесь. — Сегодня мы положим конец могуществу эльфов, мы сокрушим их армию, втопчем в их землю! Сражайтесь, забыв о пощаде, воины, забыв о смерти! Идите вперед, только вперед, и победа будет нашей! Мы переломим врагу хребет! За короля, братья! В бой! — Майл обернулся к горнисту: — Труби атаку!

Пронзительный звук горна, тотчас подхваченный в разных местах вдоль всего строя, разнесся над долиной, обозначая начало сражения. Воины ревели боевые кличи, подзадоривая самих себя перед броском, который для многих из них мог оказаться последним в этой жизни, а заодно и пугая эльфов. Опускались с гулким стуком забрала глухих шлемов, взвились вверх знамена отрядов, стоявшие в первых рядах воины наклонили вперед тяжелые копья, а те, кто двигался следом, вскинули двуручные седельные мечи, длиной почти в рост человека. Всадники пришпорили коней, и грузные скакуны, защищенные доспехами не хуже седоков, оглашая долину громким ржанием, двинулись вперед.

Лавина рыцарей, медленно набирая скорость, хлынула на застывших в нескольких сотнях ярдов эльфов. Всадники, выставляя вперед копья, на древках которых полоскались на ветру яркие вымпелы, неумолимо приближались к противнику, словно сошедший с вершины горы ледник, сметающий все на своем пути и не ведающий преград.

Три конных клина, с холма, на котором находился король казавшиеся тремя диковинными монстрами, тремя покрытыми стальной чешуей змеями, перешли на рысь, сотрясая землю ударами тысяч подкованных копыт. В едином порыве они устремились к эльфам, ничего не замечая кроме вражеского строя, ощетинившегося длинными пиками. И никто из идущих в атаку всадников не увидел, как в небе, за спинами неподвижно замеривших эльфов пелену облаков прорезали три темные точки, метнувшиеся к заполонившим южную часть долины людям. Вот они стремительно понеслись к земле, чтобы над головами эльфийских воинов выровнять свой полет, и уже можно было увидеть диковинных созданий, давно забытых людьми, мчавшихся сейчас над полем боя на могучих крыльях, мерно рассекавших воздух. Они летели очень низко, быть может, в полусотне ярдов над землей, эти существа, давно уже превратившиеся в легенду. И сейчас, на глазах тысяч людей, эта древняя легенда оживала, неся смерть всему живому.

— Что там такое, — один из спутников короля, самый зоркий, указал рукой в небо, где среди серых облаков возникло некое движение. — Там, в вышине? Кажется, что-то летит сюда?

— Невероятно, — удивленно выдохнул король. Ирван прочел достаточно древних манускриптов, чтобы с первого взгляда понять, что это за создания, промчались над самым строем эльфов, устремившись навстречу разгонявшимся для удара всадникам. Король невероятно отчетливо рассмотрел за какой-то неуловимый миг узкие веретенообразные тела, увенчанные длинными клиновидными головами, сильные крылья, резавшие воздух, словно клинки из хорошей стали — Это же драконы!

— Сир, — верный Дайк вскинул брови. — Но откуда, сир? Этого просто не может… — но офицер так и не закончил фразу, ибо последнее слово буквально застряло у него в горле.

Яркая вспышка озарила поле, когда один из крылатых змеев, самый большой, даже с расстояния в несколько сотен шагов казавшийся настоящим гигантом, изрыгнул сгусток пламени как раз на центральный клин рыцарей. Огненная завеса опустилась как раз перед всадниками, не сумевшими удержать коней и врезавшимися на полном скаку в стену пламени. Все, кто стоял рядом с королем на холме, вынуждены были зажмуриться, столь нестерпимо ярким был этот огонь. А когда люди вновь открыли глаза, то увидели, что на том месте, где только что были сотни всадников, буйствовал настоящий огненный смерч. Пламя поглотило множество воинов и их коней, обратив за доли секунды в невесомый пепел и плоть, и прочнейшую сталь.

Кони, не слушаясь более приказов наездников, метались по полю, пятаясь сбросить всадников, да и люди, пораженные происходящим, были ввергнуты в такой ужас, что забыли обо всем. Строй сломался, и немало воинов погибли под копытами боевых коней своих же товарищей, просто не успев отвернуть в сторону. Рыцарей и их коней втаптывали в землю, прокатываясь по их телам тысячепудовым стальным валом. Бросая оружие, всадники кинулись в разные стороны, стремясь уйти из-под удара.

Пролетая очень низко над землей, драконы, теперь уже все трое, изрыгали во все стороны сгустки пламени, оставлявшие от закованных в броню воинов лишь выжженные проплешины на земле. Грозные рыцари, опасные для любого противника на земле, ничего не могли поделать против смерти, парившей над полем сражения на перепончатых крыльях. Отважные воины, многие из которых все же сохраняли самообладание, сумев кое-как усмирить и взбесившихся коней, они только и могли, что потрясать в воздухе мечами и копьями, и погибать один за другим. За считанные минуты грозная рыцарская кавалерия, способная сокрушить любого противника, цвет воинства Фолгерка, перестала существовать. Сотни воинов погибли в огне, еще больше людей попало под копыта коней своих же соратников, и теперь те из них, кто не умер сразу, кричали, призывая на помощь, ибо сами были искалечены так сильно, что едва могли пошевелиться.