На съезде и после съезда и после общего собрания в Гостином Дворе, где верх вроде бы взялН. Михалков. В. Матизен «…сам он принялся развивать фантастическую идею, что ему противостоят агенты Запада, финансируемые Дж. Соросом и готовящие заговор против СК, нынешней российской власти и против России как таковой».
Соображение знаменитого культуролога и кинокритика о творческих объединениях. К. Разлогов. «Здесь мы и найдем половину ответа на часто звучащий вопрос, почему распад Союза писателей прошел вполне келейно и его эхо не докатилось до широкой публики, а вот у кинематографистов «скандал в благородном семействе» привел к полномасштабной «медийной войне» – критики имеют доступ к средствам массовой информации…»
Об эхе творческих войн. В. Матизен. «Бесами были назначены главный редактор «Искусства кино» Даниил Дондурей, главный редактор «СК-Новости» Дмитрий Салынский и пишущий эти строки президент Гильдии киноведов и кинокритиков, которого постановили исключить из СК с абсурдной формулировкой «за действия, направленные на раскол союза».
К. Разлогов. «Вторая половина ответа обнаруживалась на общем собрании членов союза. Его безусловными лидерами стали актеры, а главное преимущество этой профессии – медийные лица. В Гостином Дворе преобладали не столько рациональные аргументы, сколько эмоциональные реакции».
Еще раз о коне и лани. Проблема выборов и электората. К. Разлогов. «…в глазах артистов харизма собрата по профессии, по всеобщему признанию, «актерского режиссера» Михалкова, не может не быть во много раз выше авторитета всех критиков мира».
8 августа, суббота. Не поехал на дачу, чтобы заниматься романом, опять, сосредоточившись, крепко продвинул седьмую главу, написал три или четыре страницы. Но это все предварительные моменты, теперь надо двигать остальное, и здесь требуется придельная сосредоточенность.
Читал путеводитель, выпущенный Крыловым. Здесь, конечно, много подробностей, но все очень облегчено, приспособлено к гламурному восприятию современной публики, скорее изящно, чем хорошо. Кстати, прочел здесь же и некоторые биографические сведения о телевизионном ведущем: учился в ГИТИСе по специализации режиссура эстрады.
Все координируется. Почти до шести писал седьмую главу и в перерывах мыл плиту и полы на кухне и уже потом вышел из дома. Кажется, мелькает кое-что, что может послужить двигателем к окончанию седьмой главы. Кюстину все рассказывают сами мертвецы и встречают хохотом его соображения о демократии.
Вечером по «Эху Москвы» какой-то парень, компьютерщик и писатель, говорил об Америке, из которой он только что вернулся. Кажется, он реиммигрировал. Она совсем не показалась ему раем. Я бы с удовольствием прочел его какие-нибудь книжки. В частности, у него есть какая-то своя теория относительно 11-го сентября. По крайней мере, то, что он рассказывал, было ново и интересно.
Звонил С. П. на дачу, кажется, отопление у них уже пошло.
9 августа, воскресенье. Боже мой, сколько же грязи я вымыл из кухни! Вдобавок ко всему засорил рисом из подгоревшей кастрюли раковину. Завтра начну день с того, что надену резиновые перчатки и начну орудовать со своими специализированными инструментами. Тем не менее написал одну или две странички в седьмую главу и чуть-чуть поправил дневник.
Вечером по каналу «Культура» показали замечательный зарубежный фильм – это реконструкция одного из дел молодого Цицерона. Видимо, его речь на этом процессе послужила документальной основой. Это об убийстве неким сыном своего отца, чтобы получить наследство. На самом деле все было сфальсифицировано, чтобы это «наследство» чрез аукцион получил некий богатый отпущенник, любимец Суллы. Именно во время этого процесса тогда еще молодой адвокат Цицерон произнес свое знаменитое «Кому выгодно?» Все, к сожалению, оказалось очень похоже на наше время. Может быть, ничего и не изменилось? Такая же страсть к чужому, такая же бесстыдная власть, даже под другими названиями существуют политические проскрипционные списки. Отличие лишь в одном: защищая это безнадежно проигранное дело, Цицерон дрался и за свою жизнь, которой мог лишиться в случае проигрыша. И еще: коллегия суда, к которой обращался адвокат, не побоялась вынести вердикт, который наверняка не понравился власти. Не меняется ли все же наш мир к худшему?
Кадыров высказал пожелание, чтобы Путин стал пожизненным президентом. К слову, совсем недавно в Чечне убили правозащитницу из «Мемориала».
10 августа, понедельник. Рано поднялся, успешно поработал водопроводчиком: прочистил раковину. Около ворот института уже кучкуются молодые соискатели, их запустили только в половине десятого. В самом экзамене у нас некоторые технологические и организационные новости. Не пришел проводить экзамен Саша Сегень, а прислал вместо себя жену, которая тоже заканчивала когда-то наш институт. Она будет сидеть и присматривать за абитуриентами, пока они будут писать этюд, а потом сама, но вроде советуясь с Сашей по телефону, проставит оценки и напишет короткие рецензии. Вроде бы Саша где-то до 24-го в командировке. Не получим ли мы еще одну жену, которая руководит семинаром? Второй момент организационный – наверное, я об этом писал: раньше, когда принимали очников, – темы этюдов не писали, как обычно, на доске, а раздали уже напечатанными на листках. Каждый получил полный список.
К сожалению, и у нас возможен недобор. Из списка абитуриентов семинара Волгина, допущенных к экзаменам, явилось только 26. Ладил я с ребятами хорошо. Раздал чистые листы со штампом, потом раздал темы, даже на доске написал «Все будет хорошо».
С собою принес компьютер и кое-какое чтение, сделал в дневник конспект статьи Матизена-Разлогова.
Естественно, не обошлось и без неприятностей. Мастера очень ревниво смотрят за тем, чьи темы стоят в отобранном списке. Естественно, по своей гениальной привычке, пробегая глазами, следят только за тем: моя тема или не моя? Никто не понимает, что создается общая копилка, в которую каждый вносит что-то свое, и из этого потом создается общая мозаика. Часто темы, предложенные поэтом, уходят в раздел прозы, а из тем прозаика создается набор для драматурга. Очень часто темы предов, ведущих заочные семинары, уходят на экзамены к очникам. В этом перемешивании есть и еще один важный момент: нам всегда хотелось, чтобы экзамен проходил «чисто», т. е. тема не должна раньше времени выйти за пределы конверта, в котором она запечатана. Интересно, что в один год интересно придумывает, а значит, его темы используются чаще, один преподаватель, на следующий – другой. В этом году замечательные темы придумала Л. Баранова-Гонченко, в прошлом – Е. Сидоров. В этом году чуть ли не сорок тем предложил А. Сегень, набирающий на заочном отделении, но ни одну я не смог запустить в общий список. Я показал весь список ректору, но и тот смог выделить только одну, да и то потому, что она была выражена всего короче.
Я это веду к тому, что уже после экзамена, когда я вечером ехал в машине на дачу, целую истерику, с бросанием трубок и криками: «если вы мне не доверяете как профессору, то я не буду преподавать» устроил мне С. Ю. Куняев (Стас уполномочен заявить, как он сам пишет). До этого он, когда увидел темы, осторожно меня спросил, кто придумывает темы и как все это формируется. Я ему ответил, и дальше, по мере того как шел экзамен – в аудитории напротив – заходил на кафедру, где мы перебрасывались словечками, фразами, даже вместе пили чай и довольно много говорили. В частности, о какой-то новой книге Куняева, которую он пишет.
С. Ю. Куняев вообще полон разнообразных сведений. Например, он очень интересно говорил о Валленберге, фигура которого для меня всегда была темновата. Оказалось, что он, скорее, не спасал евреев в годы гитлеровской оккупации, а отбраковывал их. Вроде бы существовала какая-то связь с Эйхманом, и очень нужных и очень богатых людей, на основе или взаимности, или какой-то солидарности, удавалось вытащить из газовых камер, а уж остальные шли. Поговорили и о других наших литературных делах, в том числе о романе Саши Сегеня «Поп». Не на съемки ли фильма отправился Саша? Кстати, мы сошлись, что даже если это хороший роман, то все равно какой-то, и немалый, элемент расчета и конъюнктуры во всем этом предприятии есть.