Номер теперь у меня прямо напротив монастыря, спокойно, тихо. Завтра в нашей гостинице в одном из залов соберется государственная комиссия по Саяно-Шушенской ГЭС. Вот бы попасть на нее вместо наших лекций.

Привез с собою материалы по Италии, чтобы закрыть лакуны в дневнике поры моего путешествия и кое-какие недочитанные книги по конкурсу «Пенне».

Уж чего-чего, а группе, в которой я занимаюсь, не откажешь в молчаливости. Иногда вопросами и замечаниями лектору не дают слово сказать. Народ собрали со всей России. Все деканы, профессора, доценты, минимум кандидаты наук. Вопросы иногда бывают и странноватые, но в каком-то смысле люди хотели бы выговориться, привыкшие только говорить и внушать своим студентам, хотели бы и сами быть по-человечески услышанными. Постепенно мысль, что вот дали деньги, министерство их непродуктивно тратит, сменяется мыслью о целесообразности этой взрослой учебы. Здесь не только новое в профессии, которой мы все занимаемся, но и неизведанное. Наблюдая, с каким энтузиазмом не самые молодые дядьки и стареющие тетки ездят на экскурсии, разговаривают об экскурсии в Новгород и Петергоф, о походах в театр, я понимаю, что эта так называемая учеба дает такую необходимую в нашей работе подпитку. Как же так, думаю я порой, коллеги дожили до преклонных лет, не видя еще Эрмитажа и не побывав в Петергофе! Мне, конечно, тоже хотелось бы поездить по местам моей молодости, но, во-первых, я все время разговариваю с Валерием Сергеевичем, который оказался очень занятным собеседником, значит, время даром не трачу, а во-вторых, недописанный дневник. У Модестова до нашей встречи в институте многолетняя работа в Министерстве культуры. Там он дослужился до начальника Управления. Работа переводчика, потом одного из руководителей издательства «Художественная литература». А сколько он знает о наших деятелях искусств и партийной элите. Слушая его, я порой сокрушаюсь: какие бы можно было написать сочинения по следам его устных рассказов!

Утром замечательно поели в гостинице. Здесь накрывают шведский стол по вполне европейским стандартам. Напротив гостиницы через площадь и через дорогу начинается Смольный. Сегодня попытались обойти его с левой стороны. Сразу же наткнулись на большое, вписанное непосредственно в его монастырскую ограду, здание. Так я и не определил, для чего оно использовалось раньше, зато теперь просто разбухло от обилия каких-то бюрократических служб. Возле просторной двери на стенах я насчитал около 20 вывесок разных комитетов и областных управлений. Естественно, опять возникла мысль о тотальной бюрократизации страны.

Сегодня опять лекция – Ник. Александровича Пруэль, он доктор социологии и «руководитель программы «Вопросы модернизации высшего образования в России в условиях перехода к стандартам нового поколения». Не самый ли он главный враг? На сей раз это о новой инициативе, которая нас, наверное, ждет в будущем. О разработке так называемого ГИФО. Насколько я понимаю, наши реформаторы, не устающие реформировать, постоянно ищут возможностей облегчить бремя бюджета от социальных нагрузок. Государственное индивидуальное финансирование образования – это и есть то самое ГИФО. Индивидуальное финансирование по идее должно идти за студентом и зависеть от того, как он закончит школу. Оно идет рука об руку с ЕГЭ. Энтузиастами этой разработки, кажется, опять стали, как и разработчики математически-прагматических принципов ЕГЭ, неутомимые энтузиасты Высшей Школы Экономики. Если школьник во время сдачи ЕГЭ получил, скажем, 400 баллов, он получает почти полную сумму финансирования своего образования, а если «на тройки» где-то на 150– 200 баллов, то ему бесплатное высшее образование закрыто. Чем меньше баллов, тем больше родительских денег.

Вся эта система закрыта еще и флером демократической демагогии. Победители всех олимпиад федерального уровня тоже входят в высшее образование без своих кровных. Наши преподаватели по поводу ЕГЭ рассказывают разные истории и приводят примеры, как, скажем, ребенок, прилично знающий иностранный язык, не сдает тестов, потому что его не натаскали, а просто научили писать и читать на иностранном языке. Говорили о том, что большинству родителей полная система специальных репетиторов-«натаскивателей» не по карману. Здесь же гуляет почти анекдот о ЕГЭ, «обеспеченном» родителями: один экзамен за 50 тысяч рублей, а три за 150 тысяч – торговая скидка. Практически общественные фонды потребления перераспределяются в пользу власти или людей богатых.

Тут я грустно размышлял, что новый порядок лишает молодых людей лишнего шанса вырваться из своей социальной клетки. Здесь любопытно привести опыт Сорбонны куда берут почти всех, а уже потом начинается студенческая конкуренция. А она в вузах Франции очень жесткая. Например, в признанном вузе ее элиты – Школе политических наук есть такое правило: если студент даже проболел свыше двадцати дней, то его оставляют на второй год. Как там считается, студент уже не может восполнить пробела в образовании, догнать своих сверстников.

Затем лектор остановился на трех системах финансирования вузов в мире. Договорная – она зависит, в принципе, от политической воли партии, управляющей государством. Это МГУ и особый статус семидесятилетнего В. А. Садовничего. В основном это система развивающихся стран. Система финансирования по затратам и результатам и так называемая чилийская система, где главную роль играет само студенчество.

Студенческий обед в факультетской столовой в подвале Смольного монастыря, в той его части, где воспитывались девушки-мещанки. Обед очень неплохой, стоил около 200 рублей. Ел солянку – вечером будет изжога. Плавать на катере по каналам я не решился и отправился в гостиницу.

2 октября, пятница. В невероятном возбуждении в два часа дня пишу этот текст на маленьком компьютере. Потом перенесу в большой. Утром я так хорошо, как только у нас начались занятия, принялся вести свои записи. Сначала о вчерашнем дне, о чувстве свободы, которое у меня появляется в этом городе, о самом городе с его радостями и дождями. Мне здесь все время видится время Елизаветы Петровны и Екатерины. Но как же возникло такое чудо? Каким образом был построен такой грандиозный город? Сколько же кровушки выпил он со всей империи? Этот город, конечно, в первую очередь молодых по возрасту людей. Старые люди просто замерзают под этими вечно моросящими дождями.

В перерывах между лекциями я специально выхожу из нашей вполне академической и современной аудитории на втором этаже в это чудо Растрелли, в огромный коридор, над которым висят еще и кудрявые балконы.

Приблизительно так я писал, а потом куда-то не туда ткнул пальцем, и на маленьком компьютере все размагнитилось. Да пропади пропадом эти мои лирические записи, но два часа я старательно записывал доклады наших слушателей, а там было много наивно-интересного. День сегодня начался с этих небольших докладов, о взглядах слушателей на наше вечное реформирование образования. Теперь приходится, во время довольно скучных разговоров ученой дамы-доцента, рассказывающей известные вещи о жизни современных университетов, все это восстанавливать. В названии ее лекции есть слово «стратегия».

У нас в аудитории собрались очень разные люди, говорливые, активные. Утром они сидят на лекциях, а потом бегают по музеям. Передышка в гонках, когда мы снова почувствовали себя почти молодыми.

Теперь несколько мыслей и соображений, которые высказали коллеги. Сведения можно получить не только об их работе и специальности, но и о нечто большем – о нашей жизни. За рассказами, конечно, просвечивается один герой, и имя ему – русский чиновник.

Остроумный Валерий Сергеевич всем давно дал свои клички, под ними я и вывожу эти суждения.

Бухгалтер. Здесь лишь сугубо формальные данные. В нашей стране бухгалтеры не совершают ошибок лишь в 14 процентах случаев. Они ошибаются в исчислении единого социального налога в 43% случаев. Когда они исчисляют налог на доходы, то их погрешности составляют 38%, а вот при исчислении налога на прибыль – лишь 23%. Количество наших бухгалтеров в стране сопоставимо с армией, и даже не нашей, а китайской, и превышает ее в три раза. В войсках Китая 2, 3 миллиона человек, а в российской бухгалтерии 7, 2 миллиона счетных работников.