Благоразумие присоветовало мне усыпить бдительность хо-расанцев кажущеюся безопасностью. Я сделал вид, что всё внимание свое я устремил на Самарканд, и вскоре был уведомлен письмом моего доверенного советника, что Гейазэддин предался тиранству и совершает неимоверные жестокости.

Известие о моем возвращении в Самарканд совершенно успокоило Гейазэддина; тогда я сказал себе: «Воспользуюсь моментом, когда хорасанцы не думают обо мне, и сделаю на них нападение».

Покинув окрестности Балха с значительным гарнизоном, который я оставил в городе, я с величайшей осторожностью достиг Ерата, гдея захватил врасплох Гейазэддина. Этот князь, лишенный всякой помощи, вышел из города и предложил мне свои сокровища, свои владения и царство. Хорасан был покорен, и эмиры области перешли в мое подданство.

За завоеванием Хорасана последовало покорение Систана, Кандагара и Афганистана. Я расскажу, как покорены эти страны.

По завоевании Хорасана мои военачальники советовали мне послать военные отряды в эти три царства.

Я отвечал им: «Если бы мои войска нашли эти экспедиции слишком для себя обременительными, то мне самому необходимо было бы заняться ими, а я теперь обременен делами».

Поэтому я счел за лучшее написать правителям этих областей пригласительные письма следующего содержания: «Если вы идете ко мне, то продолжайте путь, а если желаете оставаться, делайте, что вам нравится».

Исход соответствовал моим ожиданиям. По прочтении этого письма они действительно положили покорное чело на порог повиновения.

Бот мои распоряжения для того, чтобы победить Уруз-хана и завоевать великую Татарию. Когда Тохтамыш, разбитый Уруз-ханом, прибегнул к моему покровительству, я долго обдумывал, вверить ли ему войско или идти мимо.

Между тем прибыл посол от Уруз-хана; я решил обойтись с ним благосклонно и также отпустить его. Однако мои воины обложили все дороги в великую Татарию, а один отряд пошел по следам этого посла, ибо я решил сделать неожиданное нападение на Уруз-хана на следующий же день после того, как посол, уверенный в полной безопасности, должен был возвратиться к своему господину, тоже не предвидевшему никакой опасности.

План удался, как я и надеялся; посол делал сообщение своему господину, и в это время мои отряды напали на Уруз-хана с стремительностью неожиданного удара бичом; они не встретили никакого сопротивления, враги обратились в бегство, и великая Татария мне покорилась.

На жалобы, с которыми обратился ко мне народ Ирака против тирании Мазаффаров (их правителей) и других князей страны, я ответил походом в эту страну.

Следовало опасаться, чтобы государи этой страны не заключили против меня союза; я по крайней мере должен был приостановиться встретить их. Мои военачальники посоветовали мне, прежде чем выступить в поход, запастись всеми военными припасами.

Я принял твердое намерение покорить эти области одну за другой и сурово покарать тех, которые осмелились бы мне сопротивляться. Первый, кто попросил моего покровительства, был эмир Али, правитель Мазендерана. Он прислал мне подарки и присоединил к ним следующее письмо: «Мы, потомки Али, всегда довольствовались этою областью. Завладев ею, Вы выкажете свое могущество, но если Вы пощадите ее, то ваше поведение будет более согласовываться с милосердием».

Покорность князя Мазендерана была для меня счастливым предзнаменованием. Я обратился затем на царство Килан и Джарджан. Правители отказали мне в покорности, и я послал против них свои победоносные полки и лично повел армию на Ирак. Я овладел Испаганью и из доверия к жителям возвратил им цитадель, но они, возмутившись, зарезали правителя, поставленного там мною, и 3000 моих солдат. Я тотчас же приказал истребить всё население.

Я отдал этот город потомкам Мазаффара и оставил в Испагани гарнизон в 3000 человек. Когда я хотел уже вести армию в великую Татарию, чтобы усмирить Тохтамыша, я узнал, что жители Испагани казнили моего правителя, а жители Шираза сошли с пути повиновения.

Эти происшествия побудили меня во второй раз объявить войну (Ширазу) Ираку. Я собрал 80000 человек. Но опасение найти место, которое бы могло содержать столь многочисленную армию, принудило меня ввести ее в страну несколькими отрядами.

Поэтому я разделил свою армию на три армии, которые я послал вперед. Разные отряды, собравшиеся в Ирак, были рассеяны, и я повел армию в Шираз. Правитель этой столицы Шах-Мансур осмелился бороться со мной и получил кару, которую заслуживал.

Занятые преследованием этого князя по пустыням великой Татарии в течение целых 6-ти месяцев, мои утомленные войска начали сильно страдать от сильного голода; уже много дней они не получали другой пищи, кроме той, какую могла им доставить охота и яйца птиц пустыни. Тохтамыш, узнав о состоянии моих воинов, решил, что более удобного случая ему уже не представится, а потому напал на меня с армией столь же многочисленной, как саранча или муравьи.

Мои воины были усталы и голодны, его - напротив, - свежи. Мои полководцы и военачальники совсем, казалось, не были расположены сражаться, пока мои сыновья и внуки, преклонив колени, не поклялись мне в совершенной преданности. Я подкупил неприятельского знаменосца; он обещал мне повергнуть свое знамя, когда обе армии вступят в бой.

Когда мои военачальники узнали, что мои сыновья и внуки преклонили предо мной колени, их мужество пробудилось, и они дышали только битвой.

В авангард я поместил внука своего Мирзу-Абубекра с 8000 всадниками, и в самом разгаре схватки приказал им раскинуть палатки и приняться за приготовление еды. В ту же минуту знамя Тохтамыша было повергнуто, этот князь, растерянный, обратился в бегство, предоставив свою армию всем ужасам уничтожения.

Когда я покорил Ирак-Аджеми и Фарс, мой доверенный советник написал мне следующее письмо: «Бог, властитель Ирак-Араби и Ирак-Аджеми (покоривший даже тебе одну из этих областей), отдает тебе и другую». Я послал посла к султану Ахмед-Джелаиру, князю Багдада. Мне необходимы были точные сведения о его действиях, храбрости и силе его армии. По прибытии из Багдада, мой посол написал мне: «Султан Ахмед-Джелаир - живой кусок мяса, имеющий два глаза».

Я положился на Всемогущего и форсированным маршем внезапно подступил к Багдаду. Султан, обратившись в бегство, укрылся в доме Кербана, а Дом Мира покорился мне.

Побежденный Тохтамыш, счастливый тем, что не попал в мои руки, послал грозную армию в царство Азербайджана и возбудил там смуты и беспорядки. Я же, только что окончивший завоевание обоих Ираков, принял для примирения его не иную какую-либо меру, а лично повел армию в великую Татарию по Дербентской дороге.

Я сделал смотр своей армии, которая, построившись в боевой порядок, занимала пространство в четыре фарасанга (4 мили). 3 апреля я воздал благодарение Богу.

Перешедши реку Семур, я написал следующее воззвание к народу и племенам великой Татарии: «Всякий, кто идет ко мне, может продолжать свой путь, кто хочет оставаться, волен и в этом».

В 797 году я вступил в великую Татарию и проник до крайних пределов северных стран. Народы этих стран, осмелившиеся мне сопротивляться, были рассеяны и уничтожены. Области, орды и крепости пятого и шестого климатов были покорены, и я возвратился победителем.

Моей первой заботой было увериться в намерениях моих сыновей и эмиров.