Из всех этих данных я заключил, что можно было легко завладеть этой страной, но армия не разделяла моего мнения, и я был еще занят походом в Индию, как меня известили, что Баязед вторгся в мои владения и что (грузины), перешедши за свои границы, подали помощь некоторым крепостям, которые были осаждаемы моими войсками.

Я понял, что беспорядки в Иране увеличатся, если мое пребывание в Индии продолжится. Поэтому я привел в порядок дела этой страны и поспешно прибыл в Трансоксанию, где и оставался несколько дней. Затем направил свой путь на Анатолию и (Грузию) и овладел этими государствами.

Я повелел, чтобы воины вновь покоренной страны были приняты на мою службу, как только признают мою власть; чтобы народ и туземцы этой страны были пощажены от всех тех бедствий, добычей которых делаются обыкновенно побежденные; чтобы их имущество и богатство не предавались грабежу и расхищению и чтобы взятая с них добыча была им возвращена. Я требовал, чтобы оказывали величайшее почтение потомкам Пророка, богословам, старцам, ученым, великим и знатным; чтобы начальники орд, отцы семейств и земледельцы были ограждены от насилий.

Подданные находились между страхом и надеждой, а виновные наказывались сообразно их проступкам.

Я отдал приказ, чтобы сеиды, доктора, старцы, ученые, дервиши и все монахи, которые избирали для своего жительства мои владения, получали пенсии и жалованье; чтобы бедные или люди, не имеющие средств к существованию, получали пропитание и, наконец, чтобы профессора и начальники коллегий получали определенное содержание. Я жертвовал суммы на содержание гробниц и рак для мощей святых и духовных глав. Их снабжали коврами, освещением и съестными припасами (для хранителей и пилигримов). Я предназначил подземельные участки Бакхав и Джилех на содержание первой из гробниц, гробницы главы правоверных, избранного из людей, Али, сына Абуталеба (да исполнит Господь его славы). Я назначил деревни и окрестности Кербалы, Багдада и других округов для гробницы имама Хоссейна (да почиет он в мире), гробницы досточтимого Абдул Кадера, образца святости, наконец, для могилы имама Абу Ханифы (да благословит его Бог) и для могил других святых и знаменитых светил веры, покоящихся в Багдаде; пожертвованные суммы распределялись пропорционально заслугам святого.

Земли Жазаир и доходы с других городов были посвящены на содержание гробниц: имама Муса-Касима, имама Магомет-Наки и Солимана-Фарси.

Земли Кутех-Баст и окрестности Туса служили для содержания гробницы имама Али, сына Мусы. Я предложил, чтобы они были снабжаемы коврами, освещением и ежедневным количеством съестных припасов. Я сделал подобные пожертвования и на гробницы каждого святого в Иране и Туране. Я повелел собирать нищих во всякой вновь покоренной стране и выдавать им каждодневно порцию пищи; их отмечали особыми знаками, чтобы отнять у них возможность продолжать нищенствовать. Если кто-либо из этих отмеченных (пансионов) принимался за прежнее ремесло, его продавали в дальние страны или изгоняли, чтобы искоренить нищенство в моих владениях.

При сборе податей нужно остерегаться обременять народ податями или опустошать провинции, потому что разорение народа ведет за собой обеднение государственной казны, а несостоятельность казны имеет следствием рассеяние военных сил, что в свою очередь ведет к ослаблению власти.

Когда я завоевывал какую-нибудь область или она сдавалась мне на капитуляцию, что избавляло ее от гибельных последствий войны, то приказывал собрать сведения о доходах и производительности этой области.

Если народ желал оставить прежний порядок управления, то согласовывались с его желанием, в противном же случае подати собирались по установленным мною правилам. Подати определялись производительностью земель и, соответственно, установленными оценками. Например, если земледелец имел земли, орошаемые постоянными арыками, водопроводами или потоками, лишь бы только эти воды текли беспрерывно, то доход с этих земель делился на три части, причем 2/3 оставались владельцу, а 1/3 взималась сборщиком.

Если подданный желал платить деньгами, то часть сбора оценивалась по текущим ценам, а солдаты получали жалованье сообразно со стоимостью съестных припасов. Если же и подобное Определение не нравилось подданным, то взимались произведения с трех десятин отдельно. С первой собиралось 3 меры, со второй - 2 меры, а с третьей - 1 мера. Половина засевалась хлебом, а другая - ячменем, и взималась половина всего урожая. Если подданный отказывался платить натурой, то оценили меру хлеба в пять серебряных мискалей, а меру ячменя - в 2,5 мискаля. На него налагалась обязанность. Но сверх этого с народа не дозволялось ничего требовать под каким бы то ни было предлогом. Что касается прочих произведений почвы в течение осени, весны, зимы и лета и местностей, которые орошали только дождем, то они делились на две части, с которых взимала треть или четверть.

Налоги на траву, фрукты и другие сельские продукты, так же, как на хозяйственные принадлежности, резервуары, пастбища и другие ценные земельные угодья, оставались без изменения если же подданный был не доволен, то избирался другой порядок,

Строго воспрещалось брать подати раньше уборки хлеба, и уплата производилась в три определенные срока. Если подданные платили охотно, то дело обходилось без сборщика; если же в таковом являлась надобность, то он должен был действовать словом и влиянием для сбора государственной подати, но никогда не должен был прибегать к палке, веревкам, кнуту или цепям; вообще он не имел права прибегать к жестоким мерам против личности должника.

Земледелец, который разработал и оросил невозделанную землю, сделал на ней насаждения или сделал годными дл: посева заброшенные земли, освобождался от податей первый год второй год он мог внести столько, сколько ему заблагорассудится; в третий же год он подчинялся общему постановлению о налогах. Если богатый землевладелец или человек могущественный притеснял бедного или причинял ему какой-нибудь убыток, то притеснитель отвечал за это своим имуществом, вознаграждая угнетенного.

Что касалось земель заброшенных и никому не принадлежащих, то я предложил серьезно заботиться о том, чтобы их возделывали. Если же земля оставалась без обработки по причин бедности ее владельца, то ему давались необходимые земледельческие орудия. Я приказывал расчищать засоренные арыки, исправлять и строить мосты на реках и воздвигать караван-сараи на расстоянии одного дня пути. При караван-сараях находились смотрители и дорожная стража. Они заботились о безопасности путешественников и отвечали за произведенные у них кражи. В каждом городе я приказал построить мечеть, общественную школу, богадельню для бедных и убогих и больницу, при которой находился врач. Я требовал, чтобы в городах строились также - здания городской думы и судебной палаты; я учредил особую стражу для народа за засеянными полями и за безопасностью граждан.

В каждую область я назначил трех министров. Первый был для народа. Он вел точный и верный счет податям, уплачиваемым подданными, донося мне о сумме их с объяснением, по какому праву и под каким наименованием они были взимаемы. Второй был для солдат. Он вел счет сумм, им уплаченных, и тех, которые им еще следовало получить. Третий наблюдал за собственностью отсутствующих и странствующих, над полями, покинутыми на волю ветра. С согласия судьбы и представителя духовной власти в руки этого визиря переходили имения сумасшедших, неизвестных наследников и преступников, лишенных прав законом. Имущества умерших переходили к законным наследникам; если же законных не оказывалось, эти имущества обращались на богоугодные заведения или же отсылались в Мекку.