ЭРИКА. Она делала отличные передачи из Латинской Америки и Азии, политические передачи.
МАРТИН. Мои дети тоже это смотрели.
Подпевают какой-то песенке. И МАРК тоже.
ЭРИКА. Она такая добрая. А София не будет смотреть? Позвать ее?
МОД. Нет, не надо. Она спит. Она спит глубоким сном. Как провалилась.
ЭРИКА. Мне просто кажется, что ей стало бы лучше, если бы она посмотрела.
МОД. Не беспокой ее.
РОГЕР. Слушай, помолчи, а, сучка гребаная.
МОД. Ты что, других слов не знаешь? Ничему другому тебя не выучили? Тогда сядь и посмотри вот это.
РОГЕР. Выучили, не беспокойся. Сраная сучка левацкая.
МОД. Хочешь, я тебя поцелую? Кто сучка левацкая.
РОГЕР. Эта… которая поет.
ХАРРИ бежит по коридору, вбегает в ординаторскую.
РОГЕР. Но тут она классная.
МОД. Что там еще? (Кричит.) Анн-Мари! Не хочешь посмотреть? «Пять муравьев — это больше, чем четыре слона»!
РОГЕР. Только я видел ее черно-белую.
ЭРИКА. Эта песня просто офигенная.
АНДЕРС. Потом, наверное, пойду на склад работать. Мне надо что-нибудь попроще. Я такой неумеха, что и руль не найду.
МАРТИН. Ясно.
МОД. Анн-Мари!
АНН-МАРИ качает головой.
Может, забыл убрать бутерброды в холодильник.
АНДЕРС. Я тут читал на днях, что этот Лондонский мост, что ему шестьсот лет. Тогда на мосту были дома и магазины, люди на нем жили… Но их тогда, наверное, немного было.
МАРТИН. Да?.. Где ты это читал?
АНДЕРС. В газете какой-то. Они тогда жили гораздо теснее, ну чтобы помогать друг другу, давать лекарства там. (Обращаясь к ХАРРИ, который идет обратно.) Что такое? Что-то случилось? (ХАРРИ не отвечает, спешит дальше, к палате СОФИИ.) Они никогда не отвечают, если их спрашиваешь. Ответа не дождешься. Видно, это ниже их достоинства.
МАРТИН. Ну, может, ему сейчас не до того.
АНДЕРС. Да, может, ему сейчас не до того. Может, у него есть дела и поважнее.
МОД. Ну что там еще? Куда ему торопиться?
АНДЕРС. Что он делает?
МОД. Разве что домой!
АНДЕРС. Он вошел в вашу палату… Он живет со своей мамой.
МОД. Господи… Что там еще такое?
ЭРИКА. Что случилось?
МАРТИН. Что?
Остальные смотрят передачу.
МОД встает, уходит по коридору.
АНДЕРС. Было бы здорово съездить в Лондон… Я ведь в молодости не на складе хотел работать.
ЭРИКА. Что случилось?
МАРТИН. Не знаю.
АНДЕРС. Я хотел стать актером, но это бы не вышло, я бы не справился… Играть «Гамлета»… Вот что интересного в «Гамлете»?
МАРТИН. Подожди. (Выключает телевизор.)
РОГЕР. Какого хера! Что ты делаешь? Что ты, блин делаешь? Включай давай! Я же смотрю! Я же, блин, смотрю! Ну ты, козел!
МАРТИН. Да. Подожди секунду.
РОГЕР. Я хочу это смотреть! Давай, блин, включай! Я сказал! Я тебе сейчас башку оторву! Давай, я сказал!
МОД возвращается.
МАРТИН. Да подожди ты.
РОГЕР (отнимает пульт, толкает МАРТИНА). Совсем уже! (Пинает его ногой.)
ЭРИКА. Что случилось?
РОГЕР. Совсем уже спятил! Выключает, когда все смотрят! Да кто ты такой? Возомнил из себя — мало ли, что ты живешь на Эстермальме! Кто ты такой вообще? Да кто там захочет жить!
МАРТИН. Я не считаю, что жить на Эстермальме как-то особенно прекрасно, и к тому же я там не живу.
МОД. София.
РОГЕР. Подожди еще… мы внесли тебя в списки, от нас не уйдешь.
ЭРИКА. Что случилось?
МАРТИН. Что с ней?
МОД. Я не знаю… Мне кажется, она умерла.
ЭРИКА. Нет.
МАРТИН. Нет, не может быть.
ЭРИКА. Нет, этого не может быть!
МОД. Я не знаю.
ЭРИКА. Она спит, она пошла спать. Она хотела спать. Она очень устала.
МОД. Она выглядела так, как будто умерла. Я видела ее. Она была совершенно… не как во сне… Это видно.
Все сидят не шевелясь.
РОГЕР. Чего?
Пауза.
Чего, блин? Чего, блин, там еще?
МОД. Это, наверное, таблетки.
ЭРИКА. Нет, она просто хотела спать. Она плохо спала прошлой ночью.
МАРТИН. Что произошло?
МОД. Они пытаются ее откачать.
ЭРИКА. Я не могу пошевелиться и не могу говорить. (Вскрикивает.)
МОД. Наверное, ее повезут в интенсивную терапию.
РОГЕР. Ну, блин, чего там такое?
МАРТИН. София.
РОГЕР. Что случилось-то?
МОД. Какой ужас… Такая молоденькая.
РОГЕР. Что она сделала?
МОД. Ей и девятнадцати не было.
РОГЕР. Что она сделала?
МОД. Ничего она не сделала… Она умерла.
РОГЕР. Чего? Ничего она не умерла.
Пауза.
Почему?
МОД. Потому что.
МОХАММЕД. Она была хорошим человеком.
РОГЕР. Чего?
Пауза.
Что ты сказал? Откуда ты знаешь? Ты же ее вообще знал.
МОД. Возможно, она умерла уже несколько часов назад.
РОГЕР. Ты же не знаком со шведами.
МОД. Я думала, она спит… А мы тут сидели и смеялись.
РОГЕР. Она же в больнице… Тут повсюду врачи.
АНДЕРС. Что теперь будет?
РОГЕР. Ничего не будет… Если она умерла, то ничего не будет… Может, копы приедут.
МОД. Я не смогу сегодня спать в этой палате.
РОГЕР. Можешь спать с Мохаммедом.
МОД. Я не могу туда войти.
АНДЕРС. Да, это ведь… Но я с ней как-то особо не разговаривал.
РОГЕР. Копы любят мертвых девок.
МОД. Я никогда не буду спать в этой палате.
МАРТИН. Да, я тоже… Я тоже с ней почти не разговаривал.
РОГЕР. Да ты ни с кем не разговаривал… Только со своим сожопником, с Мохаммедом.
АНДЕРС. Этим не копы занимаются. Скорее специалисты.
РОГЕР. Да, только копы успевают кое-что сделать до приезда специалистов.
МОД. Я не смогу там сегодня спать… там, где она…
РОГЕР. Да ладно, копы, блин, еще какие шустрые… Они могут кончить за секунду.
МОД. Я не могу.
РОГЕР. Мы уже слышали… Ты не сможешь там, дня спать. Сиди тут тогда.
МАРТИН. Тихо… Они идут.
РОГЕР. ну и что? (Встает, выходит.) Что случилось? Что с ней? Она умерла?
ХАРРИ. Ее отправят на исследование.
РОГЕР. Понял. Вот клево! (не его лексика!).
МОД. Я не могу смотреть…
МАРТИН. Да.
МОД. Я не могу смотреть… Ее увезли?
РОГЕР. Да, увезли, и далеко.
МОД. Они накрыли ей лицо?
