Ясно и другое. Выстрелы прозвучали, когда солнце уже скрылось за горизонтом, после чего в течение считаных минут очень быстро вечерние сумерки переходили в темноту. Астрономическая обсерватория Петербурга на запрос о заходе солнца в тот день 1837 года сообщила: "Заход солнца - 16.59".

День был ясным, солнечным. Значит, последние отблески только что зашедшего солнца могли отсвечиваться на снегу. Это обстоятельство на несколько мгновений продлило короткий световой день, предоставив противникам возможность сделать по одному прицельному выстрелу. Думаю, что при их безрезультативности и подготовке к повторным последние могли быть не произведены вообще или были бы сделаны в наступившей темноте. Тогда исход дуэли мог быть иным. По самым скромным подсчётам на всё ушло свыше сорока минут. Когда прозвучал выстрел Дантеса и ответный Пушкина, было уже десять-двадцать минут шестого. День перешёл в густые сумерки.

Убедившись в бесполезности продолжения дуэли, Данзас "с д"Аршиаком подозвали извощиков... разобрали находившийся там из тонких жердей забор, который мешал саням подъехать к тому месту, где лежал раненый Пушкин. Общими силами усадив его бережно в сани", медленно тронулись в обратный путь. Со слов д"Аршиака Пушкин был "в санях, сильно потрясаем во время переездки более половины версты, по самой дурной дороге". Опять те же самые полверсты.

У Комендантской дачи "нашли карету, присланную... Геккереном, отцом. Дантес и д"Аршиак предложили Данзасу отвезти в ней раненого поэта". Он принял предложение, но отказался от другого, "сделанного... Дантесом, - скрыть участие его в дуэли. Не сказав, что карета барона Геккерена, Данзас посадил в неё Пушкина, сев с ним рядом".

Когда карета подъехала к дому на Мойке, нелёгкая доля досталась Данзасу - первому подняться и сказать жене о ранении мужа. Сказал, что оно лёгкое, - он очень на это надеялся. Не ушёл из этого дома и пробыл неотлучно с Пушкиным до последнего его вздоха. Намеревался проводить гроб до Святых гор, но должен был предстать перед судом. Перед судом своей совести К.К. Данзас оставался всю жизнь. На протяжении тридцати трёх лет нёс тяжелейший, ни с чем несравнимый крест! Не мог не понимать, что с момента выстрела Дантеса перед Историей в ответе он был один.

Я снова в Петербурге. Упросил своего друга Гелия Николаевича Станкевича, по профессии гидролога, в семье которого всякий раз нахожу радушный приют, помочь мне в моих исследованиях. Он охотно откликнулся на моё предложение, и мы, захватив с собой компас, рулетку, планшет, отправились на Чёрную речку. Трижды измерили расстояние, как указывал Исаков, от набережной Чёрной речки, где находилась дача коменданта, до места дуэли. Измерили в прямом и обратном направлениях, предварительно пересчитав сажени в метры. Сделали план местности, выдержав его масштаб с планом 1858 года. Место изменилось до неузнаваемости. По бывшим огородам Мякишева ныне бегут электропоезда в Сестрорецк, построены жилые дома. На левой стороне Коломяжского проспекта разместился крупный завод, с севера - расположены предприятия... Город со всех сторон приблизился к небольшому треугольнику более чем полувековых тополей, лип... Берёз немного, их всего полтора десятка. Город надвинулся на этот крохотный клочок земли, летом зелёный. И остановился. Дальше пути нет.

Измерения показали, что место дуэли находится на 85-100 метров южнее установленного монумента. Дополнительным подтверждением результатов может служить ныне существующий ров, часть которого является средним отрезком второй канавы на плане ХIХ столетия. Для отвода паводковых и ливневых вод при строительстве железнодорожной ветки и реконструкции Коломяжского проспекта направления концевых отрезков этой канавы были изменены: северный отрезок принял направление вдоль полотна железной дороги, южный - в трубу, под переезд, и далее - в Чёрную речку.

Совсем не убеждён, что монумент необходимо переносить, отнюдь нет. В будущем, думаю, может возникнуть возможность установить здесь соответствующий знак.

Всеволод ЧУБУКОВ

Хранитель есенинской Руси

40 дней нет с нами поэта Юрия Паркаева

Он родился на Варварке, только не московской, а нижегородской. Первые месяцы провёл в общежитии медиков, которое находилось рядом с Мытным рынком. Здесь, на Алексеевской, останавливался Пушкин, не раз побывавший в Нижнем в своей "блуждающей судьбе". Когда Муза осенила Паркаева песенным даром, "Нижегородская лирическая" на его стихи стала неофициальным гимном "третьей столицы":

Что говорить - я люблю

Петербург и Москву,

И разлюбить их не в силах

покуда я живу.

Но я спешу в удивительный

город мой

В Нижний Новгород -

это значит домой.

Песни, созданные на стихи Юрия Паркаева, звучали и продолжают звучать в исполнении многих популярных звёзд эстрады - Э. Хиля и Э. Пьехи, И. Кобзона и В. Кикабидзе, В. Леонтьева. Поэта любили и привечали в разных уголках России, но особенно, конечно, на родине. Вдохновлённые стихами именитого земляка, участники встречи в г. Павлове-на-Оке высказали предложение об учреждении Паркаевских чтений. Юрий Александрович скромно заметил, что обычно подобные дни устраиваются после смерти поэта. Но литераторы решили изменить традицию. В Павлове регулярно в течение 10 лет проходили праздники под названием "Малая Родина" с участием Юрия Паркаева.

В Ленинграде, где Паркаев оказался юношей, он посещал литобъединение вместе с Г. Горбовским, И. Бродским, А. Кушнером, В. Соснорой, Н. Рубцовым. Но учился Юрий Александрович в Москве, здесь работал в "Комсомольской правде", "Социндустрии", в журнале "Молодая гвардия". Первопрестольную он нежно и преданно любил. В Староконюшенном переулке, где обитал поэт, в течение долгих лет перебывало множество писателей, художников, артистов со всей страны.

Он носил звание лауреата премии Алексея Фатьянова, международной премии Андрея Платонова, издал много поэтических книг - "Испытание" (1967), "Гора Городина" (1989), "Ветер перемен" (2006). Но больше всего сил отдавал любимому поэту - Сергею Есенину. Неподалёку от госте[?]приимного паркаевского дома, на Сивцевом Вражке, 44, в квартире первой жены Есенина - Анны Изрядновой, где поэт по-гоголевски сжёг свои рукописи перед роковым отъездом в Ленинград, в 1994 году усилиями народного артиста России С.П. Никоненко и его супруги Е.А. Ворониной был создан Есенинский культурный центр. Его бессменным президентом и стал Ю. Паркаев.

Паркаев был страстным библиофилом, собирателем редких книг, в том числе автографов и прижизненных изданий Есенина, о каждом дне жизни которого знал всё. Нет, кажется, сопровождал любимого поэта в его странствиях по "всему Тверскому околотку". Неудивительно, что в Институте мировой литературы Юрий Александрович занимался редактированием семитомного академического издания С.А. Есенина. "Есенинский" роман Паркаева "Никакая Родина другая" стал событием. А ещё ушедший от нас поэт посвятил Есенину много проникновенных строк:

Поёт метель

на громовых аккордах...

В такую ночь, куда ни повернусь,

За сотнями огней

большого города

Всё вижу ту, есенинскую Русь...

Без Паркаева опустела литературная Москва. Его помнит Нижний Новгород и не забудет Россия.