Мыслить сегодня категориями, давно исчерпанными в общественном сознании? Видимо, он совершает какой-то последний расчёт с тяжёлым прошлым. Впрочем, почему оно тяжёлое - вполне успешный деятель, сформировавшийся в то счастливое советское время, в котором жизнь театров была крепко защищена государством, этим самым партаппаратом, позволяя спокойно работать, делать себе имя и в конце концов перестроиться и прекрасно войти в сегодняшний контекст российского театра.

Художник Александр Шишкин создаёт совершенно абстрагированное от реалий и исторического времени "Весёлой вдовы" пространство, используя свои излюбленные мотивы снега, везде лежащего, и чёрных ворон, повсюду сидящих (см. "Ричард III" в "Сатириконе"). Сказать, чтобы это как-то приближало или намекало на художественную истину, как они её понимают, - нельзя. Нам лишь дают понять, что создатели идут в отрыв от первоисточника, от традиции салонной оперетты. Чтобы не дай бог, ни мы в зале и ни один прохожий по Большой Дмитровке не заподозрил их в пагубной приверженности к установкам первоисточника. Основная задача - преодолеть его отвлечёнными решениями. Лучше всего вышла воспроизведённая на панно лошадь в первом действии.

Стратегия борьбы с первоисточником затронула либретто. С пьесой работали. Новую версию создал куплетист Вадим Жук (стихи) и сам Адольф Шапиро (диалоги). Наивно думать, чтобы они хоть чуть пошатнули незыблемую драматургическую основу немецкого либретто Виктора Леона и Лео Штайна (1905) или замечательную комедию Владимира Масса и Михаила Червинского (1955), - тексты этих мастеров неотчуждаемая часть "Весёлой вдовы". Жалкие попытки по-своему высказаться и пощипать классиков с разных сторон ни в коем случае не побороли великую традицию прошлого. Осталось только паразитировать на ней. Переписывание либретто - издавна неплохой бизнес - даёт возможность присосаться к валовому сбору и качать авторские отчисления с проката как "соавторам" классиков.

Несчастные не понимают одного - им не написать лучше. Не превзойти эту простую в основе своей - и высокую! - историю о любви, которая оказывается выше денег, выше политического расчёта; любви, что сродни самой бесконечности. Они не понимают ни масштаба этого сочинения, ни его жанровой природы, ни его человеческого своеобразия. Их подходы к "Весёлой вдове" продиктованы самолюбивым и недостаточно грамотным стремлением к некоему протесту. И он лишь оскорбляет эстетические вкусы и затрагивает достоинство академического театра.

Вокал весьма средний. Дирижёр Вольф Горелик едва не спит за пультом, оркестранты ему что-то подсказывают. Танцев нет - хореограф Олег Глушков, замечательно показавший себя в ряде постановок ("Пер Гюнт" в Ленкоме, "Моряки и шлюхи" в Мастерской Петра Фоменко и т.д.), здесь неузнаваем. Наиболее запоминаем кордебалет сопровождения главных героев (шестёрка парней в красных рубахах). Смяли финальные поклоны на премьере. И т.д. В общем и целом - позор.

Что и требовалось доказать. И доказывалось много раз: оперетта - самодостаточное и великое искусство, её не поставить с наскока. Тем более "Весёлую вдову", имеющую счастливую сценическую судьбу в мировом масштабе и эталонные интерпретации великими мастерами, музыкантами ХХ века - от Никиша и Фуртвенглера до Караяна, от Мицци Гюнтер и Луи Тройманна (первых Ганны и Данило)  до Джоан Сазерленд, Райны Кабаиванской, Пласидо Доминго, Бо Сковхуса и т.д. Несть им числа. Мы не сравниваем вокальные возможности и постановочные бюджеты, не подумайте. Мы говорим о "дистанции огромного размера" между стремлением постигнуть загадку автора и стремлением его унизить. Значение этой вещи с каждым достойным исполнением словно растёт, в ней открываются важнейшие художественные и человеческие идеи, способные резонировать уже более ста лет в современном театре на всех континентах! И для этого не следует с вещью бороться, вживляя в неё собственные комплексы банкротов. Парадоксально: но её имманентное совершенство и стало, скорее всего, внутренним посылом постановки Музыкального театра. Из-за невозможности дотянуться - забросали грязью.

Томас БЕЛЯЕВ,

БОНН

От редакции. Публикуя острый отзыв нашего читателя из Германии на премьеру, действительно неоднозначно встреченную и критиками, и зрителями, "ЛГ" не во всём разделяет мнение автора о Музыкальном театре им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, являющемся одним из ведущих коллективов страны. Надеемся, что досадная неудача с перелицовкой знаменитой оперетты заставит прославленный коллектив, его оркестр, вокальное созвездие требовательнее относиться к работе интерпретаторов. Потому как неумелая или злонамеренная интерпретация легко превращается в интертрепацию.

Киноклондайк

СОБЫТИЕ

В Белых Столбах в 17-й раз прошёл фестиваль архивного кино

Можно ли двигаться по трём дорогам сразу? Сказочный персонаж, пригорюнившийся у развилки дорог, у всех, наверное, в памяти. В отличие от него фестиваль архивного кино удерживается от выбора одного пути и движется сразу в нескольких направлениях.

Первая тропинка - академическая. Двигаясь по ней, фестиваль собирает эстетское меню, предназначенное для знатоков дела. Кроме уже ставших привычными (к хорошему быстро привыкаешь!) восстановленных стараниями команды Николая Майорова ранних цветных и стереофильмов, здесь можно было увидеть поразительную работу Ивана Мозжухина в роли Хаджи Мурата в фильме "Белый дьявол" (1929). Фильм был франко-немецкой копродукцией, снятой в Ницце и Берлине. Среди предложенных публике раритетов была подборка кинопроб и показ частично сохранившихся картин.

Казалось бы, что могут сказать о фильме крохотки в одну или три минуты? Пара рабочих моментов со съёмок комедии "Проданный аппетит" 1927 года. Плюс мультипликационная заставка. Да, но на репетициях-то режиссёр Николай Охлопков. И ни одного из трёх фильмов его не сохранилось. А сценаристами, между прочим, были Николай Эрдман и Анатолий Мариенгоф. Хотя бы поэтому крохотки не простые, золотые. В этой же программе "Сохранились не полностью" можно было увидеть два фрагмента (кстати, из разных архивов - ГФФ и Красногорского архива кино- фотодокументов) фильма "Круг" (1927), одним из режиссёров которого был Юлий Райзман. Сценарий писали Сергей Ермолинский и Вадим Шершеневич. Легко предположить, что и Ермолинский, и Шершеневич за него взялись ради заработка. Но сценарий получился не такой уж прямолинейный. Мелодрама с любовным треугольником тут накладывается на революционный сюжет. Любовник - прожигатель жизни, который на скачках просаживает государственные денежки, а муж - помощник прокурора. И вот он должен решить судьбу не только соперника, но и жены.

Впрочем, не только амбивалентность трактовки и принципиальная невозможность хеппи-энда обращают на себя внимание. Ермолинский и Шершеневич "перелицовывают" на новый лад любимый конфликт трагедий Корнеля и Расина - между чувством и долгом. Похоже, эпоха классицизма (в который раз!) используется как матрица для понимания современности. Но любопытно, что режиссёры решают его отнюдь не в гротесковом ключе, а насыщают психологическими деталями и колоритными съёмками скачек, ипподрома. В фильме играют знаменитые актёры - Анатолий Кторов, Вера Попова, Андрей Жилинский... В результате этот фильм (даже - его фрагменты) оставляет (при всей натянутости, надуманности конфликта) ощущение до странности точного отпечатка эпохи. Такого двоящегося отражения, в котором классическая трагедия обретает вдруг оскал гротесковых химер собора Парижской Богоматери.