В творчестве Татьяны Полищук гармонично соединились высокий профессионализм художника академической школы, жизнерадостная прививка "парижской школы", подлинный живописный темперамент и удивительно светлое, гармоничное восприятие жизни. Её работы, постмодернистские по способу интерпретации культурного наследия, лишены холодного восприятия натуры и выморочного иронизма.

В последние годы зрители и арт-критики испытывают некоторое утомление от нашего нового мейнстрима - нео[?]авангарда, актуального искусства. Невольно взоры специалистов и любителей искусства обращаются в сторону наследия советского реализма. Свидетельство тому - выставки последних лет, от Павла Никонова в Мраморном дворце до Дмитрия Беляева и Дмитрия Жилинского в корпусе Бенуа. В этот строй русского советского реализма можно вписать и так называемых художников второго ряда. В их числе - патриарх лирического пейзажа Владимир Павлович Кранц, художник, доживший до 90 лет, который соединил своей жизнью главные культурные срезы ХХ века. Он родился в 1913 году, пережил войну, участвовал во множестве выставок ленинградского отделения Союза художников. Этот величественно-сдержанный, интеллигентный и красивый старец, "осколок Серебряного века", стал ещё одним связующим звеном разорванной связи времён в трагическом и жестоком ХХ столетии; ещё одним тихим певцом неброской красоты среднерусского пейзажа.

Не поймёт и не заметит

Гордый взор иноплеменный,

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Именно такая сдержанная, поэтическая и искренняя нота в искусстве востребована в наше время гламура,

постгламура и торжества коммерции.

Мария ФОМИНА,

искусствовед

Центр современной литературы и книги,

19 февраля.

"Институт Конфуция представляет: китайская литература XX века". Ведущие - Алексей Родионов и Игорь Егоров. По окончании вечера - китайские чайные церемонии.

ПЯТИКНИЖИЕ

Игорь Сахновский. Острое чувство субботы. - М.: Астрель, 2012. - 252 с. - 5000 экз.

Стиль найти непросто. Это как дар речи, который, когда он есть, временами может быть даже самодостаточным: говоришь, потому что получается складно. У Сахновского есть стиль, он остроумно играет с ним, настраивает на различные регистры, затачивает под непохожих друг на друга людей. Персонажи его героичны - в том смысле, что индивидуальны и не декоративны. Им сочувствуешь. Стиль вновь обретает внеэстетический смысл, чему можно только порадоваться. Русского автора снова привлекает маленький человек, в душу к которому так просто не заглянешь. Маленькие люди из новелл Сахновского и сами будут о себе рассказывать, исповедаться, раскрываться, а читателя не покинет чувство глубины. Все герои видят мир и друг друга по-своему, и писатель всякий раз искусно меняет угол зрения. Будучи сложным, он не подвержен модной боязни счастливых окончаний: в конце концов в мире столько всего случается, что почему бы не быть иногда и счастью?

Николай Калиниченко.

Точка зрения: Сборник стихов. - М.: Московская городская организация Союза писателей России, 2012. - 128 с. - 500 экз.

В предисловии Андрей Щербак-Жуков отмечает: "Это настоящие мужские стихи". Нисколько не споря с данным утверждением, добавим также, что стихи ещё и городские. Николай Калиниченко - поэт мегаполиса, даже когда пишет не о Москве. Урбанизация выпирает из многих его текстов, лирических, философских, иронических.

Его герои - шофера, представители офисного планктона, забулдыги, мечтатели. Эта книга напоминает документальный фильм, в котором чётко прописаны типы современного человека. И вроде смотреть никто не заставляет, но и пропустить жалко. К числу неоспоримых достоинств книги можно отнести хорошее владение языком и приличную технику автора.

Чудна Москва в часы смятения,

Когда окончены труды,

И толп пульсирует движение

В висках ордынской слободы.

Под тополями распростёртыми

В благословении немом

Замоскворецкими аортами

Мы вдохновенно поплывём.

Василий Моров.

Ода Пушкина "Вольность" и Карамзин. - М.: Новое Зерцало, 2012. -176 с. -

500 экз.

Летом 1816 года, в 17-м и 18-м гг. юный лицеист и умудрённый историограф встречались часто и разговаривали подолгу. Карамзин жил в Царском Селе, и при наезде к нему в гости юного поэта читал ему рукописные главы "Истории государства Российского", исправляя огрехи лицейского образования. Эти встречи питали патриотическое чувство Пушкина, однако воспитывали его мысли и настроения не совсем так, как того ожидал Карамзин. Более того, ознакомившись в доме историографа с документами, не подлежавшими широкому распространению, поэт пишет оду "Вольность", содержание которой перекликается с изысканиями Карамзина, но питает иные выводы, удручившие его наставника и грозившие тому потерей царского расположения, что, в свою очередь, могло помешать исполнению патриотического долга, как его понимал Карамзин. Осенью 1819 года между ним и Пушкиным происходит разрыв. Эта история, где тонкие психологические мотивы переплетены с дипломатическими, исследована в книге Василия Морова.

А.М. Богдановская.

Вслед убегающим годам. - Челябинск, 2012. - 278 с. - Тираж не указан.

Книгу воспоминаний своей матери, Анны Михайловны Богдановской, предложил к изданию её сын - директор областного краеведческого музея и известный фотохудожник Владимир Богдановский. Анна Михайловна родилась в 1931 году в Брединском районе в семье железнодорожных рабочих. Будучи совсем юной, "малолеткой", она уже красила вагоны и нумеровала их. И вскоре заработала своей семье на дом! Потом с мужем уехала в деревню, и лишь на склоне лет сыновья перевезли её в Челябинск. Жизнь предвоенного поколения в глубоком захолустье была тяжёлой, полной разных испытаний. Анна Михайловна пережила гибель двух маленьких детей на пожаре, голод и холод. Но никогда не сдавалась. Как только власть разрешила крестьянам иметь подсобное хозяйство, Анна Михайловна создала целое "поместье". У Богдановских у первых появились телевизор, мотоцикл и машина. Пафос мемуаров Анны Михайловны заключён в следующих словах: "Я с детства запомнила главное правило: чтобы в жизни всё было по максимуму, надо много хотеть и очень много трудиться".

Елена Ракитина.

Серёжик.  - СПб.: Речь, 2013. - 192 с. - 7000 экз.

Иногда бывает так: начнёшь читать захватывающую сказку[?] и разочаруешься. Большой запас фантазии не всегда означает умение соткать из неё волшебный узор. Ракитина не разочаровывает. В её сложной и доброй сказке, прекрасно иллюстрированной книжке про ёжика Серёжика, сойдутся все дорожки, найдутся все нужные слова, и как раз в самый важный момент - но не раньше, чем Серёжик сможет ответить на вопрос "Что самое главное?". Для нас всех, потому что мы такие разные, в самом главном очень похожи, хотя, пока нам уютно и хорошо, не всегда знаем об этом. А вот маленький ёжик Серёжик ищет маму. И взрослеет. Его ждут чудесные и страшные приключения. Он научится делать сам много-много полезных вещей. Выучит язык птиц, подружится с пауками, спасёт из плена тысячу звёзд и сразится с драконом. И, конечно, у него появится много друзей, которые помогут ему спасти маму. Но сначала ему придётся посмотреть на себя со стороны. Ой-ёй-ёй, этот подвиг не каждому смельчаку под силу!