Когда я поднялся на верхнюю платформу, вид зеленого поля с коттеджами под фиолетовым небом с тусклым солнцем показался чуть ли не родным. Быстро человек привыкает к новой обстановке, особенно когда в ней много от земного.

Неподалеку от коттеджа медиколога компания из пяти человек: кто в шортах, кто в плавках, кто в купальнике, — став в круг, играли в волейбол, а между ними, от игрока к игроку, как угорелый, носился Куги, пытаясь перехватить блестевший на солнце голубой мяч. Чуть в стороне, ближе к коттеджу, на стуле сидел Борацци, наблюдал за игрой и курил трубку. Понятное дело, после презентованной мною бутылки играть он не мог.

Почувствовав мое присутствие, Куги замер посреди круга, повернулся ко мне, увидел и опрометью помчался навстречу. Однако, против обыкновения, прыгать на меня, пытаясь заглотить конечности, не стал, а, подскочив, ухватил за штанину и, скуля, как собака, потянул в сторону играющих. Именно сейчас, глядя на плейширского кугуара, я вдруг отчетливо понял, что моя тайна биочипов и высотобоязни является секретом Полишинеля. Никто не предполагал, что на платформе окажется имитант, чья предрасположенность к измененному биочипами биополю однозначно подскажет опытному глазу, кто я такой. Перемудрили в отделе планирования операций, и легенда прикрытия превратилась в визитную карточку.

Настроение окончательно испортилось.

— Отстань, — буркнул я имитанту, — не буду я играть в волейбол.

Куги не послушался и продолжал настырно тянуть меня за штанину. Тогда я раздраженно отшвырнул его ногой и направился к Борацци. Вот уж кто должен был знать о моих биочипах с самого начала, на то и медиколог. Куги, обиженно скуля, последовал за мной.

— Как коньячок? — поинтересовался я еще издали.

Борацци глубоко затянулся, пыхнул дымом и смущенно развел руками.

— А был ли он?.. — философски изрек Рустам.

— Ну и бог с ним, — махнул я рукой. — Экоранец оставить у вас?

— Насчет бога я уже говорил — это к Хорхе Чивету. — Борацци указал на играющих. — А что касается экоранца… Расстегните ворот комбинезона… Вот так. Теперь нажмите черную кнопочку на левой лямке. Через пару минут экоранец отсоединится от легочного респиратора, вы его снимете и оставите у себя в коттедже. У меня здесь не инвентарный склад.

— А…

— А когда кончится кислород, тогда принесете экоранец мне, и я выдам вам другой. Понятно?

— Исчерпывающе, — усмехнулся я.

По виду медиколога никак нельзя было сказать, что совсем недавно он в одиночку осушил бутылку коньяку. Рассуждал не только трезво, но и здраво. Разве что обычной подозрительности в тоне не присутствовало. Явный признак алкоголизма, когда человек только в подпитии чувствует себя нормально, а в трезвом состоянии его преследуют фобии.

— Да прекрати дергать за штанину! — раздраженно бросил я Куги.

Борацци посмотрел на кугуара, на меня, и в его глазах заиграли хитрые искорки.

— Обратите внимание, какой мяч красивый! — заметил он.

Я перевел взгляд на игроков в волейбол, затем с подозрительностью посмотрел на Борацци. Куги не прекращал теребить штанину.

— Мяч как мяч, а что?

— Ни-че-го. Просто красивый.

Искорки в прищуренных глазах Борацци продолжали плясать. Несмотря на трезвость суждений, Борацци был крепко выпивши, а в этом случае не то что мяч, жаба покажется красавицей.

Я кивнул медикологу, отвернулся и зашагал к своему коттеджу, обходя игроков в волейбол по широкой дуге. Куги наконец-то оставил штанину в покое, забежал сбоку, но продолжал призывно повизгивать, приглашая присоединиться к игрокам.

В волейбол играли Марко Вичет, Хорхе Чивет, Эстасио Мугаджи, Энтони Холодков и Ютта. Играли, надо сказать, здорово — со времени моего появления на верхнем ярусе мяч до сих пор не коснулся земли, хотя Энтони Холодков, явно бравируя атлетической фигурой, часто тушевал, причем в большинстве случаев в сторону Ютты. Но мяч, как заколдованный, раз за разом взмывал в небо. В общем-то, у всех фигуры были на зависть мне — чувствовалось, что эти люди много времени уделяют спорту и прекрасно владеют телом, Эстасио даже не мешал разрядник, болтавшийся на поясе. Игра шла азартно, с веселыми выкриками, и казалось, что игроки не замечают ничего вокруг, но когда я поравнялся с ними, из круга отделилась Ютта и окликнула меня.

— Вольдемар, вы уже обедали?

Куги вприпрыжку побежал к ней.

— Когда бы я успел? — ответил я, показывая на горб экоранца за спиной.

Холодков, заметив меня, помрачнел лицом.

— Тогда — приглашаю, — сказала Ютта. — У меня сегодня сырники в сметане. Сама готовила.

В этот момент мяч оказался у Холодкова, он высоко выпрыгнул и со всей силы послал его в сторону Ютты. Мяч летел ей в затылок, и, учитывая его скорость и неожиданность удара, вполне мог сбить с ног, если бы рядом не оказался Куги. Он высоко подпрыгнул, поймал мяч пастью, но проглотить не успел. Треснула неяркая фиолетовая вспышка, мяч исчез, а имитант покатился по траве.

— Черт! — растерянно выругался Эстасио, хватаясь за разрядник. — Это же был фантом… Кто принес мяч?!

Все начали недоуменно переглядываться.

— Я… — побледнев, признался Марко Вичет. — Т-точнее, мяч лежал на т-траве… — заикаясь, объяснил он.

— Ничего себе поиграли… — покрутил головой Хорхе. — Будет, что вспомнить.

Одна Ютта сохранила невозмутимость. Она подошла ко мне и взяла под локоть.

— Так как, принимаете мое приглашение пообедать вместе?

— С удовольствием, — сказал я. — Только переоденусь, сниму экоранец и сразу приду.

Куги, жалобно скуля, подполз ко мне и принялся тереться о ноги.

— Что, брат, досталось? — потрепал я его за загривок. — Только не прикидывайся раненым и испуганным, ничего с тобой произойти не могло.

Поняв, что его уловку разгадали, кугуар подпрыгнул пружиной, но заглотить мою руку не успел. Не могу сказать, что изучил его повадки, но любимую — знал досконально и реагировал на нее почти рефлекторно.

— Но-но! — погрозил ему пальцем, затем повернулся к Ютте и сказал: — Извините, отойду на минутку…

Я освободился от ее руки и направился к Холодкову.

Энтони стоял в стороне и исподлобья смотрел на Ютту.

— В следующий раз, — тихо проговорил я, подойдя к нему вплотную, — набью морду.

Энтони пренебрежительно окинул меня взглядом.

— А чего тянуть, старичок? — скривил он губы. — Можешь и сейчас попробовать…

Недолго думая, я ударил. Резко и точно, так же подло, как он минуту назад послал мяч в голову Ютты. За спиной кто-то охнул, но больше никто не проронил и слова. Холодков сложился пополам, рухнул на землю и, не помышляя о драке, очумело замотал головой. Силу удара я рассчитал верно: нокаут был ни к чему, а вот нокдаун — в самый раз.

Я развернулся и при полном молчании присутствующих направился к своему коттеджу. Ютта догнала меня и снова взяла под руку.

— Удар айдзю, — сказала она. — Надо же, оказывается, вы опытный боец.

— Айдзю? — удивился я. — Этот удар так называется? А я думал — просто бью морду…

Ютта улыбнулась и промолчала. И я понял, что она поняла, что я понял.

Куги догнал нас и весело запрыгал впереди, то и дело оглядываясь на меня. А вот его я сразу не понял, когда он тянул меня за штанину. Думал, тянет, чтобы я принял участие в игре, а он намекал на мяч… Голубой, красивый…

Я приостановился и оглянулся. Борацци, развалясь, сидел на стуле и попыхивал трубкой. До него было далеко, но даже отсюда я разглядел, что медиколог смотрит мне вслед с саркастической улыбкой.

Ютта встретила меня на пороге в купальном халатике и с чалмой из полотенца на голове.

— Извините, душ принимала после волейбола, — сказала она, придерживая правой рукой чалму. — Проходите, садитесь, я сейчас.

Куги хотел проскользнуть мимо нас в холл, но я преградил ему путь ногой.

— Ты сырники не ешь, — заявил я и аккуратно, чтобы не очень обиделся, столкнул его с крыльца. — Подзаряжайся на солнышке.