Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Вы его не помните?

— Нет.

— Выходит, он и впрямь чудаковат. Побить его, усадить на лошадь, да и погнать до самого Киёсу? — спросил подданный, которому надоело бегать взад-вперед. С лицом, не предвещавшим ничего хорошего для Токитиро, он побежал к воротам. Короку, стоя уже на веранде, внезапно остановил его:

— Стой!

— Слушаюсь!

— А это, случаем, не Обезьяна?

— Вам знакомо это прозвище? Он сказал, что, если вы не вспомните Хиёси, то непременно припомните Обезьяну.

— Обезьяна!

— Вы с ним знакомы?

— Смышленый был парнишка, крутился тут какое-то время. В саду подметал и Камэити нянчил.

— Не странно ли, что он прибыл от самого Нобунаги?

— Занятно! Как он выглядит?

— Очень важно.

— Да ну?

— В короткой накидке поверх доспехов и, похоже, проделал приличный путь. Конь в пыли и в грязи, а к седлу привьючен короб со съестными припасами и другими походными пожитками.

— Впусти его в дом.

— В дом?

— Надо посмотреть, о ком идет речь.

Короку уселся на веранде.

Хатидзука находилась недалеко от крепости Киёсу. Деревня была частью провинции, которой правил клан Ода, но Короку не признавал Нобунагу и не состоял у Оды на службе. Его отец и Сайто из Мино постоянно поддерживали друг друга, а разбойники-ронины умеют хранить преданность. В эти тревожные времена они могли бы не хвастаясь сказать, что держат свои обещания вернее, чем истинно самурайские семьи. Жили они в дикости, разбойничали на дорогах, но шайки ронинов представляли собой семьи, в которых предводитель и его сподручные питают друг к другу родственные чувства. Предательство и бесчестье в таких семьях не допускались. Короку был отцом своим помощникам и устанавливал строгий поводок в шайке.

После убийства Досана и смерти Ёситацу в провинции Мино возникли серьезные беспорядки. На судьбе Короку это отразилось не лучшим образом. Жалованье, которое он получал при жизни Досана, перестали платить с тех пор, как Ода выставил заставы на всех дорогах из Овари в Мино. Но и теперь Короку не хотел отступаться от своих давних обязательств. Враждебность его к клану Ода усиливалась с каждым днем. В последние годы он тайно поддерживал перебежчиков из лагеря Нобунаги и постоянно подстрекал к бунту в провинции Овари.

— Я привел его, господин, — произнес подданный, приближаясь к дому.

Шестеро ронинов на всякий случай окружили вошедшего в сад Токитиро.

Короку мрачно посмотрел на него.

— Подойди! — властно сказал он.

Человек, представший перед Короку, выглядел просто, кратким было и его приветствие:

— Сколько воды утекло с тех пор!

Короку пристально посмотрел на него:

— Нет сомнений, Обезьяна! Ты не очень изменился за эти годы.

Короку имел в виду не лицо Токитиро, а его облик в целом. Он отчетливо вспомнил ту ночь на реке Яхаги десять лет назад, когда Токитиро в грязных обносках, измазанный глиной спал в лодке. Когда мальчика разбудили, он удивил всех напыщенной речью и боевым духом. Потом при свете фонарей увидели, что перед ними странного вида подросток.

Токитиро заговорил почтительно, не желая подчеркивать, как изменилось его положение с тех пор, как он расстался с Короку.

— Боюсь, что в последние годы я не уделял вам должного внимания. Отрадно видеть вас, как обычно, в добром здравии. И господин Камэити, верно, совсем большой… Супруга ваша, надеюсь, здорова? Такое ощущение, будто десятилетней разлуки как не бывало.

Оглядывая деревья в лесу и дом, Токитиро взволнованно начал вспоминать о том, как набирал воду из каменного колодца, как хозяин бранил его, как он носил на спине маленького Камэити и ловил для него цикад.

Короку, однако, не пускался в воспоминания о былом, а только не сводил глаз с Токитиро, и когда наконец заговорил, тон его был резким.

— Обезьяна, — намеренно обратился он к гостю с презрительной кличкой, — стал ли ты самураем?

Вопрос был лишним, достаточно было одного взгляда на одежду Токитиро. Тот, однако, не смутился:

— Да. Вам, должно быть, ясно, что я получаю скудное жалованье, но самураем вот-вот стану. Надеюсь, вы рады. Я проделал утомительное путешествие из лагеря в Суномате отчасти и потому, что хотел порадовать вас своим новым положением.

Короку натянуто улыбнулся:

— Хорошие времена настали, не так ли? Нашлись люди, подобравшие на самурайскую службу даже такого, как ты. Кто твой господин?

— Князь Ода Нобунага.

— Этот невежа?

— Честно говоря… — Токитиро изменил тон. — Я слишком увлекся описанием своей жизни, но сегодня меня зовут Киносита Токитиро и прибыл я к вам по приказу князя Нобунаги.

— Значит, ты гонец?

— А что это мы на пороге? Простите, но я войду в дом!

Не дожидаясь хозяйского приглашения, Токитиро снял сандалии, поднялся на веранду, где сидел Короку, и опустился на почетное место.

Короку, громко хмыкнув, не тронулся с места. Он нехотя повернулся к гостю и произнес:

— Обезьяна?

Токитиро прежде откликался на это имя, но сейчас предпочел промолчать. Он молча уставился на Короку, который неожиданно начал осыпать его насмешками:

— Ну, Обезьяна, что примолк? До сих пор ты разговаривал как простой человек. Ждешь почета как гонец Нобунаги?

— Непременно.

— Тогда убирайся прочь! Слышишь, Обезьяна! Пошел вон!

Короку спустился в сад. Голос его звучал грозно, а в глазах горел опасный огонек.

— Твой князь Нобунага может считать Хатидзуку своей вассальной областью, но почти вся земля Кайто находится в моей власти. Не стану напоминать, что ни я и ни один из моих предшественников не брали у Нобунаги ни зернышка риса. Не ему держаться со мной как со своим подданным. Глупость какая! Уходи, Обезьяна! Осмелишься еще раз нагрубить мне, так я тебя убью! — Пристально посмотрев на Токитиро, он продолжил: — Доложи Нобунаге: что мы с ним равны. Если у него есть дело ко мне, пусть приезжает сам. Понял, Обезьяна?

— Нет.

— Что?

— Стыдно слушать вас. Вы — лишь вожак шайки неотесанных разбойников!

— Что? Да как ты смеешь!

Короку подошел к Токитиро, угрожающе опустив руку на рукоять меча.

— Повтори, Обезьяна!

— Сядьте.

— Заткнись!

— Прошу вас, сядьте. Мне нужно кое-что сказать вам.

— Я приказал тебе замолчать!

— Хочу доказать вам, насколько вы грубы, и научить кое-чему. Садитесь.

— Ты…

— Погоди-ка, Короку. Если ты хочешь убить меня, то лучше места не найти, но стоит ли торопиться? Тебе никто не помешает. Если ты убьешь меня сию минуту, кто преподаст тебе урок?

— Ты… Ты совсем сошел с ума!

— Сядь! Не упрямься! Не важничай. Я хочу сказать тебе не только о князе Нобунаге и о его отношениях с кланом Хатидзука. Начнем с того, что вы оба живете в одной стране — в Японии. Ты утверждаешь, что князь Нобунага не является владыкой всей провинции. Разумные слова, я с тобой согласен, но ошибаешься ты в другом, считая Хатидзуку наследственным владением. Глубокое заблуждение!

— Что ты сказал?

— Каждый клочок земли, будь это Хатидзука или Овари, любой залив и пролив, земля, находящаяся в личном владении, является частью Империи — это главное. Согласен, Короку?

— Допустим.

— Утверждать, что земля принадлежит тебе и обнажать меч в ответ на мои слова, — значит проявлять крайнее непочтение к императору! Простой крестьянин не повел бы себя подобным образом, а ты как-никак предводитель трех тысяч ронинов! Сядь и выслушай меня!

Эти слова Токитиро произнес отнюдь не из желания приструнить Короку, они вырвались наружу непроизвольно, словно под воздействием какого-то мощного импульса.

— Господин Короку, сядьте! Извольте поступить, как вам сказано!

«Кто это?» — изумленно подумал Короку, повернувшись на крик. Токитиро в недоумении огляделся по сторонам. В зеленоватом свете, который падал из сада, в коридоре у выхода на веранду стоял человек в одежде священника.

— Ах, это вы, господин Экэй, — наконец разглядел человека Короку.

76
{"b":"30395","o":1}