— Да уж, ясное дело. А впрочем, как бы ни были отважны самураи Такэды, без Сингэна они нам не страшны.
— Это известие я получил от Тэндзо по дороге сюда. И я незамедлительно послал его в Каи для сбора дальнейших данных.
— А в других провинциях об этом пока ничего неизвестно?
— Да вроде бы нет. Клан Такэда наверняка будет держать это в секрете и изображать дело так, будто Сингэн пребывает в добром здравии. Так что если они и теперь что-нибудь предпримут от имени Сингэна, можно с уверенностью девять против одного считать, что Сингэн мертв или по меньшей мере находится при смерти.
Нобунага глубокомысленно кивнул. Ему явно хотелось услышать подтверждение этой истории. Внезапно он поднял чашечку с сакэ и горестно вздохнул:
— Человеку суждено жить под небом лишь полвека…
Но плясать ему явно не хотелось. Больше чем мысль о чужой смерти, его взволновали накатывающие думы о неизбежности собственной.
— А когда Тэндзо вернется?
— Должен вернуться через три дня.
— В Ёкояму?
— Нет, я велел ему прибыть прямо сюда.
— Что ж, тогда дождись здесь его возвращения.
— Так я и хочу поступить. Но с вашего разрешения мне хотелось бы ожидать ваших дальнейших распоряжений в одном из постоялых дворов в крепостном городе.
— С какой стати?
— Без определенной причины.
— А почему бы тебе не пожить в крепости? И не позабавить меня немного?
— Да, знаете ли…
— Что это? Тебе неприятно мое общество?
— Нет, но дело в том, что…
— Дело в том, что?
— Я уже остановился на постоялом дворе. И остановился там не один. И поскольку подумал, что здесь больше не понадоблюсь, то пообещал сегодня вечером туда вернуться.
— Ты там с женщиной?
Нобунага спустился с небес на землю. Мысли и чувства, вызванные у него известием о смерти Сингэна, разительно отличались от того, что сейчас волновало его соратника.
— Отправляйся нынче вечером в свою ночлежку, но с утра изволь прибыть в крепость. И спутницу свою тоже можешь прихватить.
С этими словами Нобунага покинул Хидэёси.
«Ничего не скажешь, умеет Нобунага задеть за живое», — думал Хидэёси, возвращаясь на ночлег. Его, разумеется, задели насмешки князя, но, с другой стороны, он понимал, что тот не имел в виду ничего обидного. Нобунага словно бы вогнал ему в голову гвоздь, но так замаскировал, изукрасив шляпку, что боль ощущалась, а самого гвоздя было не разглядеть. На следующий день он появился в крепости вместе с Ою, но Нобунагу это, казалось, ничуть не удивило.
Сегодня князь встретил его в другой комнате и, в отличие от вчерашнего, от него не попахивало сакэ. Сев напротив Хидэёси и Ою, он окинул парочку внимательным взглядом.
— Ты сестра Такэнаки Хамбэя? — спросил он.
Ою впервые видела Нобунагу. Она прикрыла лицо руками, словно желая от стыда провалиться сквозь землю, но ответила князю тихим, замечательно красивым голосом:
— Для меня великая честь предстать перед вами, мой господин. Вы возвысили и второго моего брата — его зовут Сигэхару.
Достойный ответ пришелся Нобунаге по вкусу. Ему хотелось поддразнить Хидэёси, но он устыдился этого порыва и решил поговорить на серьезные темы.
— Улучшилось ли здоровье Хамбэя?
— Я уже довольно долго не виделась с братом, мой господин. Он несет военную службу и очень занят. Но время от времени я получаю от него письма.
— А где ты сейчас живешь?
— В крепости Тётэйкэн в Фуве, там у меня дальние родственники.
— Интересно, не вернулся ли еще Ватанабэ Тэндзо? — сказал Хидэёси, пытаясь переменить тему разговора, но хитрого Нобунагу не так-то просто было увести в сторону.
— Что ты несешь? Ты, должно быть, рехнулся. Ты ведь сам уверял меня, что Ватанабэ надо ждать только через три дня.
Хидэёси густо покраснел. Нобунагу это, казалось, сильно обрадовало. Он хотел, чтобы его вассал утратил на время обычную самоуверенность и пришел в замешательство.
Нобунага пригласил Ою на вечернюю пирушку, добавив при этом:
— Ты ведь не видала, как я хорошо пляшу, а вот Хидэёси не раз любовался этим зрелищем.
Позже вечером, когда Ою попросила разрешения удалиться, Нобунага не стал упорствовать, но неожиданно приказал Хидэёси:
— Что ж, тогда и ты исчезни!
Парочка покинула крепость. Хидэёси, впрочем, скоро вернулся, что-то встревоженно бормоча себе под нос.
— Где князь Нобунага? — спросил он у молодого оруженосца.
— Только что удалился к себе в спальню.
Услышав об этом, Хидэёси, утратив обычную выдержку, бросился во внутренние покои и попросил караульного самурая передать князю срочное сообщение.
— Мне необходимо немедленно переговорить с его светлостью.
Нобунага еще не лег и, как только к нему провели Хидэёси, приказал всем покинуть помещение. Но даже когда стражники вышли из комнаты, Хидэёси по-прежнему оглядывался по сторонам с большим беспокойством.
— В чем дело, Хидэёси?
— Мне кажется, что в соседней комнате кто-то остался.
— Тебе не о чем беспокоиться. Это всего лишь Ранмару. Он нам не помешает.
— Нет, помешает. Я прошу у вас прощения, однако же…
— Ему тоже уйти?
— Да.
— Ранмару, оставь нас! — крикнул Нобунага в соседнюю комнату.
Ранмару молча поклонился, встал и вышел.
— Ну, теперь все в порядке. Так в чем же дело?
— Дело в том, что на обратном пути из крепости я случайно столкнулся с Ватанабэ Тэндзо.
— Как так? Тэндзо вернулся?
— Он сказал, что летел, как птица, туда и обратно, ни на мгновение не останавливаясь. Известие о смерти Сингэна подтверждается.
— Вот как… что ж…
— Я не знаю всех подробностей, но ближний круг сторонников Такэды явно повержен в глубочайшее уныние, хотя внешне они пытаются делать вид, будто ничего не произошло.
— Да уж, если они и горюют, то горе свое наверняка стараются держать в секрете, это ясно.
— Разумеется.
— А в других провинциях по-прежнему ни о чем не догадываются?
— Насколько мне известно, нет.
— Значит, настало наше время. Я уверен, что ты запретил Тэндзо разговаривать об этом с кем бы то ни было.
— Да, на этот счет можете не беспокоиться.
— Но ведь среди ниндзя попадаются и предатели. Ты в нем совершенно уверен?
— Он племянник Хикоэмона, и он мне предан.
— И все же нам следует проявлять предельную осторожность. Одари его деньгами, но запри здесь, в крепости. Лучше будет подержать его взаперти, пока дело не закончится.
— Нет, мой господин.
— Нет? Почему же?
— Потому что в следующий раз, когда нам понадобятся его услуги, ему уже не захочется рисковать жизнью, как только что. Если мы не доверяем человеку, а лишь платим ему, всегда существует опасность, что враг сумеет заплатить больше нашего.
— Ну хорошо, и на чем же ты с ним простился?
— К счастью, Ою как раз собиралась вернуться в Фуву, поэтому я приказал ему охранять в пути ее паланкин.
— Человек только что выполнил смертельно опасное задание, а ты тут же отправляешь его охранять твою возлюбленную. Тэндзо это не обидит?
— Он чрезвычайно обрадовался. Может, я и плохой господин, но он хорошо знает мои слабости.
— Твоя манера обращения со своими людьми несколько отличается от моей.
— Мы дважды застрахованы от неприятного поворота событии. Ою, конечно, всего лишь женщина, но если выяснится, что Тэндзо захочет поделиться нашими тайнами с посторонним, она не остановится даже перед тем, чтобы убить его.
— Оставь свое самодовольство!
— Извините. Вы, конечно, правы.
— Дело не в этом, — сказал Нобунага. — Тигр Каи мертв, и значит, нам нельзя медлить. Мы должны выступить прежде, чем мир узнает о его гибели. Хидэёси, нынче же ночью изволь воротиться в Ёкояму.
— Я так я собирался поступить, мой господин. Поэтому и отправил Ою в Фуву.
— Не смыкай глаз. Я тоже нынче ночью не буду спать. К рассвету нам необходимо собрать войско.
И Нобунага, и Хидэёси думали сейчас об одном и том же, причем думали одинаково. Возможность, на которую они давно уповали, наконец-то представилась — возможность одним махом решить все накопившиеся за много лет вопросы. Речь, разумеется, шла об устранении источника всех бед — сёгуна — и о ликвидации прежнего порядка.
