— Иногда экспериментируя на грани фола. На осенних гастролях «Табакерки» в Тбилиси вы вдруг стали жевать на сцене галстук, и грузинская публика сразу уловила намек на президента Мишико…

— Допустим, не галстук, а бабочку… Спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» мы играли в сентябре, до парламентских выборов, когда никто не считал Саакашвили сбитым летчиком. Одну из фраз я произнес по-грузински: «Подчиненный должен быть робок и постоянно трепетен». На зарубежных гастролях всегда обращаюсь к залу на родном для зрителей языке: в Ереване по-армянски, в Киеве по-украински… А в тот раз я моментально сымпровизировал с бабочкой. Накануне ужинал с тбилисскими коллегами и видел, какие они грустные, подавленные. Разговоры крутились вокруг политики. Кто-то обронил фразу, что власти пытаются изобразить все так, будто грузинская культура началась с приходом Саакашвили. Но это же неправда! Вот на сцене у меня и вырвалось. Публика оценила эпизод по достоинству, аплодировала, кричала: «Браво!» Могу сказать, и в Москве на этот спектакль реагируют похожим образом, хотя говорю я, разумеется, по-русски и никакие детали гардероба в рот не запихиваю. Пьеса идет в Театре под руководством Олега Табакова с 97-го, по-прежнему не утрачивая актуальности и злободневности.

— А слабо, Сергей, в оперенье стерха перед зрителем предстать?

— Это не требуется. Достаточно вслушаться в текст Островского, один герой которого говорит другому: «Письма тебе дам в Петербург... Там служить виднее». В ответ я позволяю себе вольность, добавляя реплику к словам Александра Николаевича: «Особенно сейчас», — и зал взрывается овацией. Другой пример. Когда граф Альмавива советует Фигаро заняться под его началом экономикой и политикой, мой персонаж недоуменно вопрошает: «Политикой? В этой стране?!» И завершает, каждый раз вызывая бурную реакцию зрителей: «Боже упаси!»

— В Минске, откуда вы вернулись на днях, пошутить над батькой Лукашенко не пытались?

— Мы играли «Пушкина», и надо было слышать, какая звенящая тишина висела в зале во время диалога поэта и царя. «Чтобы никакой политики, певец «Руслана и Людмилы»! Понял меня? Ты свободен, Пушкин. В пределах государства Российского…» Почти двести лет прошло, но ничего не изменилось… А пародии на президента Белоруссии у меня были еще во времена энтэвэшных «Кукол». Против авторов программы в 95-м даже завели уголовное дело. Потом закрыли. Правда, иск подавали российские политики, требовали защиты чести и достоинства… Я ушел из проекта в 99-м, за полгода до отставки Бориса Ельцина. Мне показалось, что «Куклы» себя изжили. Колкий юмор сменился грубостью и оскорблениями, а я это не люблю. Сегодня я вне политики, ибо не верю никому. Ни лидерам Болотной, ни съезду «Единой России». И закон о запрете усыновления сирот иностранцами мне не нравится. Хотите ответить Чемберлену? Пожалуйста! Только не делайте детей заложниками. Дима Яковлев умер больше четырех лет назад, что же вы лишь теперь возбудились, господа депутаты? Сниматься в роликах в поддержку кандидатов в президенты я тоже не стал, воздержался. Политики приходят и уходят, а классика остается. Она спасает. В ней и правда, и душа, и национальная идея, с которой сейчас так носятся. В Пушкине, Булгакове, Есенине, Чехове, Достоевском, Высоцком... Они вечны! А я все, что считаю нужным, говорю с экрана и сцены. Помните слова Сирано де Бержерака? «Пускай мечтатель я! Мне во сто крат милей всех этих подлых благ — мои пустые бредни. Мой голос одинок, но даже в час последний служить он будет мне и совести моей!»

— Значит, под маской все-таки удобнее, Сергей?

— Ну нет, конечно же! Моя профессия — играть, изображать, но из этого не следует, что я без конца лицедействую. Иногда закрываюсь, чтобы не впускать в свой мир посторонних. Как пел другой великий поэт: «Я не люблю, когда мне лезут в душу — тем более когда в нее плюют…» Надо же как-то защищаться от чужой зависти, злобы, глупости. Поэтому стараюсь не давать интервью, пореже светиться в тусовке. Все равно переврут, преподнесут, как нужно им, а не мне. Мог бы поделиться с людьми, по-настоящему заинтересованными, провести мастер-класс для студентов, рассказать, как работал над ролью Высоцкого, но не буду. Скепсис и цинизм убивают сегодня все живое. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Поэтому улыбаюсь и прохожу мимо. Точнее, иду дальше. Есть куда и к чему стремиться. Но об этом не говорят вслух и всуе. Это мое…

Тяп-ляп

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Кино

В прокате комедия «Хватай и беги»

Название этого фильма заставляет вспомнить старую вудиалленовскую комедию «Хватай деньги и беги». Однако между ними ничего общего, кроме несколько инфантильной безответственности авторов и жизнерадостного желания делать кино. Автор сценария, сорежиссер (вместе с Дэвидом Палмером) и исполнитель главной роли Дэкс Шепард, известный комик и звезда сериала «Родители». Он уже однажды подавал знаки, что хочет вырваться за пределы амплуа, когда снял с друзьями мокьюментари «Братская справедливость» о том, как комик Дэкс осознает, что настоящий успех только у героев боевика, и пытается стать вторым Чаком Норрисом. Получился смешной фильм-розыгрыш, но никто его не принял всерьез. Тогда Шепард понял, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, и снял сам себя в роли героя боевика.

Чарли Бронсон (Дэкс Шепард) полный тезка актера, в 60-х игравшего крутых парней в вестернах, а в 70-х — крутых парней в боевиках. Он бездельничает в заштатном калифорнийском городишке, пока его девушка (Кристен Белл), дипломированный специалист в редчайшей области «ненасильственного разрешения конфликтов», преподает в местной школе — лучшей работы в деревне для нее нет. Начальница Энни советует ей поехать в Лос-Анджелес на собеседование, чтобы получить наконец работу по профессии. А Чарли отчего-то настаивает на бесперспективной жизни в глухомани. Но у них любовь-морковь все-таки, так что приходится садиться за баранку своего пылесоса марки Lincoln Continental 1967 года выпуска и скрепя сердце везти милую-дорогую-любимую-единственную в большой город. И тут неинтересная история становится историей безбашенной. Чарли оборачивается грабителем банков Юлом, толстый раздолбай (Том Арнольд), от которого постоянно убегает машина, не поставленная на тормоз, оказывается инспектором из программы по защите свидетелей, трио идиотов в автомобиле — бывшими подельниками Чарли — Юла, которых он засадил в тюрьму, ну и еще несколько персонажей остаются теми, кем были, — вредными или безвредными идиотами. Все это дополняет появление в роли-камео ветерана Бо Бриджеса — он сыграл отца героя, который вместо «здрасьте» дает проныре-сыну в челюсть...

Конечно, в этом фильме переночевали и дурацкие боевики с погонями, и комедийные сериалы 70-х, и ранний Тарантино эпохи «Настоящей любви». В наш технологичный век такое ретрорукоделие смотрится ностальгически и заставляет прощать несуразности. Половина бюджета в два миллиона долларов пошла на закупку прав на песни для саундтрека. Почти все участники проекта связаны дружбой, поэтому работали без гонораров. На главную женскую роль Шепард пригласил свою невесту. Крупные компании охотно берут такие самостийные безделки в дистрибуцию — у нас фильм прокатывает российское подразделение Disney. Да и режим строгой экономии себя оправдал: бокс-офис «Хватай и беги» уже 15 миллионов долларов.

Просто, как жизнь

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Книга