Вначале мы проецируем мир нашего мучителя на окружающую действительность, приписывая ей черты нашего обидчика. Мы создаем как бы новую реальность.

Следующий шаг заключается в изменении нашего отношения к этому жестокому миру, который отныне заслуживает того, чтобы с ним общались так же жестоко.

И, наконец, нам хочется быть такими же сильными, как наш вчерашний обидчик, и обижать других точно так же, как он обижал нас. Происходит идентификация с агрессором. Столкновение с агрессией превращается в урок жестокости, в урок обучения агрессивному поведению.

Сцены жестокости по телевидению, столкновение подростка с криминогенными сверстниками, жестокость тоталитарного режима и концентрационных лагерей может трансформироваться в желание подражать агрессору.

Обиженный ребенок расстреливает куклу; избитый вчера подросток сегодня с удовольствием бьет сверстника; люди, живущие в тоталитарном режиме, по собственной инициативе вплетаются в действие репрессивного аппарата по отношению к друзьям и близким; в концентрационном лагере, когда бежит один из заключенных, остальные зовут охранника.

Как важно при столкновении с грубой силой сохранить свой внутренний мир, не включаться в эстафету зла, не озлобиться, сохранить уровень морального развития, не зависящий от поведения окружающих нас людей.

Демонстрация силы. Но постепенно у нас выкристаллизовывается адекватная реакция на эпилептоидов. Вначале мы признаем их существование и тот факт, что каждый десятый в толпе, идущей нам навстречу, хочет нас использовать, подчинить и приобрести власть над нами.

У нас пропадает желание все время сдавать позиции, и мы понимаем, что пора побороться за сохранение достоинства и начать демонстрировать силу, вести диалог с позиции силы. Мы уже знаем, что у нас нет выбора, ведь наше желание пойти на компромисс эти люди воспримут как демонстрацию слабости.

Отныне мы понимаем, что нужно на силу отвечать силой, и не потому, что нам это нравится, а потому, что с каждым нужно говорить на понятном ему языке.

Но какая пропасть между установкой и ее реализацией в поведении! Многим людям очень трудно выдавить из себя эту демонстрацию силы, когда подсознание оказывает огромное сопротивление.

В социальной группе каждый стоит на своей ступеньке и имеет определенный ранг. Демонстрация силы закрепляет уже существующую в группе иерархию и используется для удержания ранга, что хорошо прослеживается в семье, в офисе, в группе детей и подростков.

Общаясь с нами, эпилептоид всегда хочет понизить наш ранг и даже согнать нас в низ иерархической лестницы. Чтобы сохранить свою позицию на работе, в семье, в группе мы вынуждены идти на демонстрацию силы по отношению к эпилептоиду.

Огромен вклад представителей данного типа характера в развитие человеческой культуры. Многие великие научные открытия, блестящие философские теории, шедевры литературы и искусства, мир научных идей, создание которых перемешало политические карты (атомная бомба и оружие массового уничтожения) и изменило в корне повседневную жизнь людей (высокие технологии, компьютер, интернет, новые виды коммуникаций), — все это создано в основном представителями шизоидного характера.

Данный тип характера наиболее труден для понимания. Термин «шизос» означает «расщепляю». Шизоидам присуще расщепление мира: на внешний, реальный и на их внутренний, скрытый от чужого взора.

Название «шизоид» ввел Кречмер. Он говорил о подобии многих шизоидов «лишенным украшений римским виллам, ставни которых закрыты от яркого солнца, но в сумерках которых справляются роскошные пиры»(3). Другие исследователи называли их «странные и чудаки», «патологически замкнутые».

Внутренний мир шизоида может быть так необычен, так значителен, что действительность блекнет рядом с этими слепящими потоками света. В рассказе Хулио Кортасара «Ночью на спине лицом вверх» герой существует одновременно как бы в двух измерениях, ничем не соприкасающихся и не связанных. Каждый из них настолько ярок и значим, что трудно понять, что же является реальностью.

Шизоидные черты выявляются в более раннем возрасте, чем особенности характеров всех других типов.

На первый взгляд, это самый удобный ребенок. Он не шалит, не болеет, не требует внимания. Замкнутый, молчаливый, неэмоциональный, он, казалось бы, не создает для взрослых никаких проблем.

Легко угадывается высокая самооценка ребенка, построенная на силе его нервной системы, высоком интеллекте, которыми восхищаются старшие. Впрочем, похоже, что их мнению его волнует мало.

С первых детских лет поражает ребенок, который любит играть один и не тянется к сверстникам. Он может наблюдать игры других детей, но не делать при этом попыток в них участвовать. Более комфортно шизоидный ребенок чувствует себя среди взрослых, иногда подолгу слушая их беседы.

Проблемы общения связаны как с отсутствием интереса ребенка к жизни окружающих его людей, так и с резким снижением у него эмпатии, способности к сопереживанию.

Часто у него открыт лишь интеллектуальный канал общения. Для циклотимика общение является тусовкой, необходимой для наслаждения жизнью. Для эпилептоидного ребенка мир людей — это ринг, где он ищет точки приложения своего властолюбия. Для маленького шизоида общение — это обмен интеллектуальной информацией, своеобразное подобие научной конференции.

Одной из причин одиночества среди сверстников является его интеллектуальное превосходство над «глупыми детьми».

Трудность установления контактов со сверстниками заметна для самого ребенка. Проблема общения часто приводит к тому, что ребенок не любит гулять. Даже если родители силой выпроваживают его из квартиры, чтобы он в течение часа подышал воздухом, весь этот час ребенок будет стоять в подъезде, терпеливо ожидая, когда закончатся его мучения.

Особенностью эмоциональной жизни шизоидного ребенка является отсутствие обратной связи. Он удивительно неэмоционален, и мы никогда не знаем, плохо ему или хорошо. Он не высказывает ни радости, ни печали, ни гнева.

Трудно понять, как он относится к другим людям. При общении с ним окружающим сложно уловить последствия своего воздействия на ребенка.

Родители таких детей часто страдают от их холодности, если у них только не такой же тип характера. Ребенок–шизоид не склонен целовать и обнимать мать. Если мать берет его на колени и начинает ласкать, ему это неприятно и он просит, чтобы его отпустили.

Эмоциональная жизнь такого ребенка похожа на огромное озеро, гладкая поверхность которого ни отражает ни неба, ни берегов, в то время как его глубины полны тайн.

Маленький шизоид обладает фантастической способностью к концентрации внимания и превосходит в этом остальных детей. Занявшись любимым делом, он способен полностью отключаться от действительности и растворяться в лишь одному ему понятной реальности. Он может один часами читать, играть, что–то мастерить.

Если для маленького циклотимика проблемой является временное отключение от реальности с концентрацией на каком–либо занятии, то для шизоида проблемой является включение в реальность. Он может не слышать, что его зовут, он не замечает, что к нему обращаются.

Можно вынести всю мебель из квартиры, люди вокруг него могут ссориться или смеяться — он не заметит ничего. Ведь тот мир, где он сейчас находится, так ярок и неповторим.