Иконография вознесения на Западе очень рано порывает связь с иконографией византийской и идет особым путем. Только древнейшие из западных изображений примыкают к Византии. Сюда мы относим фреску в подземной церкви Св. Климента в Риме[2756]. Это та самая фреска на задней стене, которую до последнего времени специалисты изъясняли в смысле вознесения Богоматери на небо[2757]. Христос в овальной глории, несомой четырьмя ангелами, сидит на радуге, с благословляющей десницей и свитком в шуйце; ниже, под глорией, Богоматерь-оранта, а еще ниже двенадцать удивленных апостолов. По краям сцены-Лев IV (846–854 гг.) — современник и заказчик фресок, в фелони и омофоре, с книгой, в четырехугольном нимбе (признак того, что он был в то время еще жив), и архиепископ Вит. Последние два лица соединены с композицией вознесения механически и внутренней связи с ней не имеют. Кому известна обычная схема и типические особенности византийского вознесения, тот с первого взгляда, без малейшего колебания признает это изображение за вознесение Христа на небо. Единственный признак, дающий повод к ложному истолкованию сцены, — это возвышенное положение Богоматери; но ни этот признак, ни целый характер композиции, изображающей, очевидно, славу возносящегося Спасителя, не оправдывают этого толкования. Богоматерь помещена не среди апостолов, но выше их совсем не для выражения мысли об ее вознесении, но по причине чисто случайной: ее обычное место среди апостолов оказалось уже занятым, вероятно, нишей; и потому по необходимости пришлось поднять ее вверх. Ниша эта теперь закрыта, но ее присутствие ясно обозначается следами грубой замазки. К этой же категории относится миниатюра зальцбургского антифонария[2758]. Некоторые из памятников последующего времени все еще недалеки от византийской схемы, но ослабляют византийский идеализм. В изданных Р. де Флери миниатюрах рукописей ΙΧ-Χ вв.[2759] возносящийся Христос уже не имеет глории; в одной из этих миниатюр Богоматерь совсем опущена, в другой помещена в стороне; в одной Христос держит пальму в руке; ангелы, объявляющие апостолам о втором пришествии Христа, находятся также на облаках; все апостолы соединены в одну беспокойную толпу. Подобный тип изображения проходит в миссалах флорентинской библиотеки Св. Марка XIV–XV вв. (из флорент. аббатства: ангелы опущены; Христос в ореоле, апостолы на коленях), в рукописи национальной библиотеки № fr. 828 (л. 209: Христос без ореола, четыре ангела и апостолы на облаках). Мюнхенская таблетка, арльский саркофаг[2760] и двери Сабины[2761] дают древнейший образец вознесения другого типа, довольно распространенного на Западе в средние века. Полным представителем этого типа служит миниатюра латинской Библии в церкви Св. Павла в Риме (IX в., см. рис. 202)[2762]: Елеонская гора имеет вид холма, обрамленного двумя деревцами; по сторонам холма стоят две группы апостолов с Богоматерью; на холме два ангела и Сам Спаситель: Он не возносится, но идет по горе вверх к небу, откуда выступает рука Божия и принимает Спасителя за руку. В шуйце Христа крест с флагом. Фигура Христа тяжела; она не отделена от земли; глории нет. Христос, по-видимому, совершенно не помышляет об оставленной Им на земле церкви, с такой трепетной любовью взирающей на Своего отходящего Основателя: Он совсем не смотрит на нее и не благословляет. Проф. Бок и Н.П. Кондаков в фигуре Спасителя, принимаемого рукой Божией, видят след влияния псалтыри; первый ссылается на слова псалма LXXII: «со славою приял мя еси» (ст. 24); второй — на слова: «ниспосла с высоты и прият мя, восприят мя от вод многих» (пс. XVII, 17)[2763]. Проф. Кирпичников не соглашается с этим объяснением и видит в форме руки пережиток древнего символа Божией власти и помощи[2764]. Мы уже выше заметили, что объяснения этой формы нужно искать в речи ап. Петра, который говорит о вознесении Христа десницей Божией и, вслед за тем, об излиянии на апостолов Св. Духа. Тем более приложимо это изъяснение к рассматриваемой миниатюре, что здесь с вознесением соединено и сошествие Св. Духа на апостолов. Все содержание 33-го стиха II главы Деяний апостолов с буквальной точностью передано в миниатюре. К этому типу вознесения примыкают: резное изображение на диптихе в Эрмитаже (возле Христа два ангела в факелами. — Зал резьбы по слонов, кости, шкаф I, № 24), аворий аграмский[2765], хорос ахенский[2766], миниатюры кодекса Эгберта[2767], рукописи национальной библиотеки № lat. 9448 (X в.) и 9561 и др.[2768] В некоторых памятниках XII в. изображаются два момента вознесения: отшествие Спасителя от учеников и сидение во славе одесную Бога Отца[2769]. В иных памятниках XIV–XV вв. опускается Богоматерь (испанский бревиарий публ. библ. и некоторые мин. лицевых Страстей). Оригинальный пример западного изображения XII–XIII вв. — на таблетке, изданной Джеймсон[2770].
200 Икона из собрания Академии художеств
201 Вознесение Иисуса Христа. Из лицевого подлинника Прохорова
202 Миниатюра латинской Библии в церкви Св. Павла в Риме
Христос в глории идет вверх; в шуйце Его крест с развевающимся знаменем. Вверху два приникающих ангела и рука в облаках. Внизу две группы апостолов, среди которых выделяется ап. Петр с ключами в руке. Глория Христа опирается на камень, возле которого стоит прор. Аввакум со свитком (Abacuc). М-с Джеймсон полагает, что присутствие Аввакума намекает на его пророчество: «Господь во храме святем своем, да убоится от лица Его вся земля» (Авв. II, 19). Однако в изображении нет никакого намека ни на храм Божий, ни на престол небесный. Мы считаем более правильным видеть в фигуре Аввакума намек на другое его пророчество: «сияние Его, яко свет будет» (III, 4). Светозарная глория дает основание применить к вознесению пророчество Аввакума о сиянии славы Мессии. В Библиях бедных заметен довольно странный прием в изображении возносящегося Спасителя: вместо цельной фигуры изображаются одни только ноги Его — намек на то, что Христос уже становится невидимым с земли[2771]. Этот прием повторяется в миниатюрах и гравюрах рукописей и книг иного содержания, например национальной библиотеки № 8 (fr.), 26 и печатного издания «Жизни Иисуса Христа» 1501 г., в бревиарии Гримани[2772] и др. В тех же Библиях бедных на горе Елеонской видны следы ног Христа. Согласно обычному в Библиях бедных приему изображение вознесения обставлено здесь пророчествами и прообразами. Изображены: Моисей (Втор. XXXII, 11), Давид (пс. XLVI, 6), Соломон (Песн. II, 8), Енох, которого тянег на небо Бог, выступающий из облаков, и вознесение Илии на небо на колеснице. Новое продуктивное движение в художественной истории вознесения пошло не от Библии бедных и не от других западных своеобразных форм, но от той же византийской схемы. Решительный поворот в сторону нового направления дан в картине Джотто в падуанской капелле[2773]: Спаситель в лучистом ореоле, среди тонких облаков, возносится на небо. Его взор и руки обращены горе; вся фигура дышит жизнью, движением. Хоры ангелов, выразителей славы Возносящегося, сопровождают Его. Внизу две группы апостолов и Богоматерь на коленях; они обращают удивленные взоры к двум явившимся ангелам. Художники последующего времени — Фаддей Гадди (карт, во Флорент. академии), Николо ди Пьетро[2774] и особенно Перуджино сообщили еще большее оживление картине вознесения. Перуджино в своей картине лионского музея изобразил Спасителя с обнаженной грудью, в ореоле, образуемом фигурами херувимов; хоры ангелов приветствуют возносящегося Царя славы игрой на музыкальных инструментах. Внизу апостолы: иные смотрят вверх, другие беседуют между собой; Богоматерь с открытой головой; ангелы, возвещающие апостолам, изображены парящими в воздухе, со свитками в руках[2775].
