Прошло уже несколько недель, а представители городских властей все не являлись к Торнтонам. Гейдж вздохнул с облегчением, как и его жена, и жизнь потекла привычным чередом. К их изумлению, гости из городка начали приносить Шимейн маленькие подарки в знак дружбы, словно наконец-то смирились с ее присутствием и теперь желали познакомиться поближе. В основном перемена в отношении к ней произошла под настойчивым влиянием Колли Тейт, которую часто навещали горожанки, Ханны Филдс и Мэри-Маргарет Макги. Три женщины охотно хвалили свою новую подругу, уверяя всех и каждого, кто соглашался слушать, что Шимейн — настоящая леди, которую несправедливо осудили.
Впрочем, жизнь молодоженов не во всем напоминала идиллию. Шимейн начала подозревать, что рана Джейкоба Поттса зажила и он вернулся в городок. Стоило Шимейн выйти из дома, у нее возникало ощущение, что за ней следят откуда-то из зарослей. Гейдж то и дело обшаривал ближайший лес, но ему удалось обнаружить только несколько сломанных веток да потревоженные прелые листья, устилающие землю. Все эти следы мог оставить и олень. Шимейн не могла избавиться от дурного предчувствия, считая, что их жизнь в опасности, и в качестве меры предосторожности начала повсюду носить с собой кремневое ружье. Даже играя во дворе с Эндрю, стирая одежду в пруду или занимаясь другой домашней работой, она была готова к самому худшему. Если ее предчувствие вызвано излишне богатым воображением, она ничего не потеряет, но, если Поттс действительно подстерегает ее у дома, осторожность не помешает. После еще нескольких уроков стрельбы Шимейн научилась метко стрелять и не сомневалась, что в случае необходимости защитит себя и близких.
Гейдж постоянно оставался настороже, хотя и скрывал беспокойство от молодой жены. По два раза на дню он вместе с одним из работников обходил заросли вокруг дома. Никто из них не был опытным следопытом, и они замечали лишь очевидные признаки, которых оказывалось очень мало. Если Поттс и прятался в лесу, то действовал чрезвычайно осторожно.
Поручив своих родных заботам столяров, Гейдж отправился в Ньюпорт-Ньюс, чтобы вновь расспросить Моррису. Но блуднице приказали отправляться в порт вместе с остальными женщинами и встретить большой корабль. «Гордость Лондона» вскоре должна была отправиться в обратный путь, и женщины надеялись найти новых клиентов среди пассажиров и экипажа нового судна. Фрида пригрозила, что если они не заработают достаточно, придется перебиваться с хлеба на воду. Наотрез отказавшись сообщить место пребывания Поттса, Морриса не стала даже разговаривать с Гейджем, поскольку тот не мог обещать ей плату вперед за целый вечер. Морриса не желала рисковать, вызывая гнев мадам.
— Эта свинья Майерс пожаловался на меня Фриде, и теперь мне приходится ублажать вдвое больше джентльменов, чем раньше — как ты понимаешь, не потому, что мне нравится быть на побегушках у мадам. Гораздо охотнее я осталась бы сейчас с тобой, бесплатно — только чтобы показать, что я умею доставлять удовольствие лучше, чем болотная жаба, на которой ты по глупости женился. Но Фрида предупредила, если буду мошенничать, она продаст меня рудокопам, которые иногда бывают здесь. Знаешь, какие это мужланы? Один укусил меня до крови, так, что я завизжала!
— После знакомства с Поттсом вам следовало бы привыкнуть к грубым выходкам, — без малейшего сочувствия заметил Гейдж.
Морриса в бешенстве фыркнула и схватила с ближайшего столика тяжелую пивную кружку. Она уже замахнулась, но улыбка на недрогнувших губах Гейджа насторожила ее.
— Фрида смотрит, — предостерег он. Ярость блудницы быстро угасла, когда Гейдж указал в сторону лестницы, где, подобно хорошо укрепленному бастиону, возвышалась мадам. Скрестив на обширной груди бледные дряблые руки, она раздраженно постукивала носком туфли по ступеньке, всем своим видом давая понять, что Моррисе не поздоровится, если она рассердит еще одного клиента.
Морриса осторожно поставила кружку на стол. Фрида спустилась с лестницы и направилась к ней. Не желая выслушивать суровые упреки, на которые мадам наверняка не поскупится, Гейдж вышел из таверны и чуть не столкнулся с миссис Петтикомб.
— Кого я вижу! Гейдж Торнтон собственной персоной! — удивленно воскликнула почтенная матрона. Она поправила очки в проволочной оправе на своем тонком ястребином носу, с явным намерением до мельчайших подробностей разглядеть Гейджа. Любому мужчине, женившемуся на каторжнице, приходится несладко, откажись он потакать капризам жены, но, к вящему разочарованию Альмы, на лице Гейджа отсутствовали синяки или царапины. Альма с любопытством заглянула в открытую дверь таверны и увидела Моррису. С ехидной улыбкой сплетница повернулась к Гейджу:
— Заходили в гости, мистер Торнтон?
Этот прозрачный намек наполнил карие глаза Гейджа ледяным холодом.
— По делу, миссис Петтикомб.
— Разумеется, — усмехнулась Альма, — так говорят все мужчины, застигнутые врасплох в обществе продажных женщин.
Ее предположение привело Гейджа в ярость.
— Считайте, как вам будет угодно!
Альма поджала тонкие губы, но в следующий миг поспешно отступила — из таверны вылетела Морриса. Не замечая навострившей уши матроны, она повернулась к Гейджу:
— Если бы ты не был по уши влюблен в свою болотную жабу, я бы показала тебе, чего она стоит по сравнению со мной. Но нет — ты же верный супруг миледи Шимейн! Надеюсь, тебе хватит выводка младенцев, поскольку ничего другого ты от нее не получишь. Больше она ничего не умеет! А я иду на пристань. Может, на этот раз повезет.
Морриса с гордым видом прошествовала мимо Альмы, которая вытаращилась на нее, разинув рот. Сплетница не сразу вспомнила о Гейдже.
— Тоже собираетесь на пристань, Гейдж? — опомнившись, не преминула уколоть его Альма. — Боюсь только, этот корабль из Англии слишком чист для каторжниц.
Оглянувшись через плечо, Гейдж улыбнулся:
— У меня нет причин посещать пристань, мадам. Как верно заметила Морриса, все, что мне нужно, я получаю дома, и никто из пассажиров этого судна не представляет для меня интереса. Всего хорошего.
С этими словами Гейдж направился к берегу реки, где оставил каноэ. Его вежливый, но сухой ответ уколол миссис Петтикомб. Кипя негодованием, она смотрела вслед Гейджу. Впрочем, гораздо безопаснее сочинять сплетни за спиной этого человека и добиваться отмщения другими средствами.
Добравшись до пристани, Альма Петтикомб приблизилась к недавно прибывшему кораблю и остановилась у трапа, беззастенчиво разглядывая сходящих на берег пассажиров. Она заметила, что Морриса уходит под руку с каким-то юношей, но тут же забыла о блуднице: высокий, седовласый мужчина почтенной наружности сошел на берег в сопровождении капитана. Со вкусом подобранная, хотя и скромная одежда пожилого джентльмена свидетельствовала о его богатстве. Некоторое время пассажир беседовал с капитаном корабля на причале, и Альму Петтикомб насторожила почтительность капитана. Желая подслушать их разговор, она подошла поближе.
— Если вам что-нибудь понадобится, милорд, я буду счастлив помочь вам в поисках, — любезно предлагал капитан. — Жаль, что больше я ничего не могу сообщить. После того как он покинул мой корабль, я о нем ничего не слышал.
— Будем надеяться, что ваши сведения окажутся полезными, несмотря на их давность. Если Провидение благоволит ко мне, успешный исход моих поисков станет только вопросом времени.
Капитан подозвал матроса, который спускался по трапу с большим кожаным саквояжем на плече.
— Джуд, пойдешь с его светлостью, поможешь ему донести саквояж, а потом вернешься на корабль за увольнительной.
— Слушаюсь, капитан.
Мужчины расстались. Его светлость дождался, когда матрос его догонит, повернулся в сторону городка и наткнулся на миссис Петтикомб, которая подошла к нему почти вплотную.
— Прошу прощения, — извинился незнакомец и отступил, чтобы пройти мимо.
— Это мне надо извиниться, сэр, — ответила сплетница, одержимая желанием побольше узнать об этом человеке и его таинственных поисках. — Меня зовут Альма Петтикомб. Так получилось, что я слышала ваш разговор с капитаном и решила, что могла бы оказать вам помощь. Город и его жители прекрасно знакомы мне. Насколько я понимаю, вы кого-то разыскиваете. Возможно, я знаю этого человека. — Она выжидательно замолчала.
