Мэри-Маргарет помогла Шимейн переодеться в комнате постоялого двора. Когда Шимейн вышла из комнаты, Гейдж застыл, ошеломленный ее красотой. Как прекрасна его невеста! Бледно-зеленое платье с белым шалевым воротником очень шло Шимейн. Пышное кружево окаймляло края воротника и рукава длиной до локтя, рюши подчеркивали изящную шею, а нарядный белый чепчик, отделанный зеленой лентой, прикрывал аккуратный узел огненных волос. В руке Шимейн держала букет, перевязанный кружевным платком.

Гейдж поднес к губам руку невесты.

— Ты прекрасна, дорогая.

Ремси подмигнул товарищам-столярам и перевел взгляд на часы.

— Поспеши, Гейдж, а не то опоздаешь на собственную свадьбу.

Гейдж с усмешкой оглянулся через плечо:

— Не бойся, дружище, никакой улитке меня не обогнать.

Мужчины разразились смехом. Они прекрасно видели, как Гейдж Торнтон постепенно мрачнел после смерти Виктории. А теперь он светился радостью. Четверо столяров настроились на долгое ожидание, но Гейдж оказался верен своему слову: наскоро ополоснувшись, переоделся в белую рубашку и чулки, отлично сшитый темно-синий сюртук, серовато-голубые бриджи и жилет — вся эта одежда сохранилась у него с первой свадьбы.

При виде жениха в изысканном облачении Шимейн вспомнила, как волновалась ее мать после предложения Морриса. Она опасалась, что ее неопытная дочь пленилась смазливым лицом жениха. На этот раз, решила Шимейн, ее очаровало телосложение Гейджа.

Небольшой свадебный кортеж направился к Брутонской приходской церкви, находящейся к западу от дворца. В час пополудни священник неспешно соединил Гейджа-Гаррисона Торнтона и Шимейн-Патрисию О'Хирн узами брака. Мэри-Маргарет и четверо столяров наблюдали за церемонией, стоя позади новобрачных, Эндрю жался к отцу. Гордо разглядывая обручальное кольцо на большом пальце, мальчик посматривал на алтарь в ожидании момента, когда оно понадобится. Он был несказанно рад участию в церемонии, и когда отец попросил у него кольцо, малыш с широкой улыбкой протянул крохотный пальчик.

Союз двух любящих сердец был скреплен поцелуем, и хотя он был краток и нежен, Гейдж взглядом успел заверить Шимейн, что этот поцелуй — только начало. Взявшись за руки, новобрачные повернулись к друзьям, чтобы принять поздравления.

— Красивая пара, — всхлипнула Мэри-Маргарет, утирая слезы.

— Повезло тебе, дружище, — заявил Ремси, широко улыбаясь. — По-моему, ты решил жениться на Шимейн, как только увидел ее.

— Верно, — признался Гейдж, вспомнив, как впервые заметил Шимейн, сидящую на палубе корабля, на крышке люка. В тот миг он счел Шимейн видением, а не женщиной из плоти и крови, но теперь, припоминая, поразился ясности собственных мыслей при виде ее.

Шумный хор приветствий смутил Эндрю. Отец взял его на руки и представил Шимейн, надеясь, что малыш поймет, в чем дело.

— Теперь мы будем жить одной семьей, Энди. У тебя появилась мама, как у Малькольма и Дункана.

— Шимейн — моя мама? — с любопытством спросил мальчик, пристально глядя на отца.

— Да, — кивнув, подтвердил Гейдж. — Теперь она твоя мама, а я — папа.

Эндрю рассмеялся и, покачивая головкой, принялся нараспев повторять:

— Мама и папа! Мама и папа!

— Кажется, он доволен, — улыбнулась Мэри-Маргарет.

— Я хочу есть, — вдруг объявил Эндрю, переходя к другим, более важным вопросам.

— Вечно ты голоден. — Гейдж шутливо ущипнул малыша за крохотный носик.

— И я тоже, — подхватила Шимейн, коснувшись плеча мужа.

Он запечатлел на ее губах краткий, но многообещающий поцелуй.

— Такое угощение тебя устроит, дорогая?

Обняв обеими руками мужа, Шимейн приподнялась на цыпочки и поцеловала сначала розовую щечку Эндрю, а затем — горячие улыбающиеся губы Гейджа, и с сияющей улыбкой объяснила:

— Какими бы сладкими ни были ваши поцелуи, нам с Эндрю необходимо более существенное угощение, пока мы с голоду не упали в обморок.

Рассмеявшись, Гейдж подозвал Ремси:

— Моя семья проголодалась. Не могли бы вы заложить карету, дружище?

— К вашим услугам, милорд. — Его друг отвесил новобрачным поклон и вышел к повозке.

В таверне «Уэтерберн» вся компания насладилась сытным обедом с вином и многочисленными тостами. Но Гейджу не терпелось поскорее вернуться домой, и он торопил гостей. Наконец Гейджу, единственному трезвому мужчине во всей компании, удалось собрать гостей и родных и отвезти их к причалу.

На обратном пути из Уильямсберга Гейдж попросил лодочника остановиться у коттеджа Филдсов и оставил у них Эндрю. Мальчик был рад поиграть с Малькольмом и Дугласом, а его мать и отец — побыть дома вдвоем. Узнав о планах Гейджа несколько дней назад, Ханна сама предложила взять Эндрю, и его отец охотно согласился. На прощание Ханна с улыбкой вручила новобрачным корзину со снедью, понимая, что сейчас им не до стряпни.

— Значит, даже голод не выгонит вас из постели, — пробормотал Ремси на ухо Гейджу после того, как он поблагодарил Ханну за свадебный подарок. С притворно невозмутимым видом разглядывая грубо оструганные балки потолка, Ремси покачался на каблуках. — Пожалуй, приду на работу пораньше — может, что-нибудь подсмотрю…

Устремив возмущенный взгляд на помощника, Гейдж предупреждающе прошипел:

— Имей в виду, если замечу, что ты вертишься возле моего дома, ты об этом пожалеешь! Шимейн принадлежит только мне, и я никому не позволю нам помешать, ясно?

Ремси с задумчивым видом поскреб ногтем подбородок, пряча в густых усах улыбку.

— Грозишь?

— Понял, значит, для тебя еще не все потеряно, — усмехнулся Гейдж.

Прощаясь, Гейдж крепко обнял Эндрю и поцеловал его.

— Веди себя как следует, Энди, и слушайся миссис Филдс, — предупредил он. — Я приеду за тобой в понедельник утром.

Когда Гейдж отошел, чтобы поговорить с Ханной, Шимейн заключила малыша в объятия.

— Я буду скучать по тебе, Энди.

Рассмеявшись, Эндрю обнял ее в ответ и тут же побежал к друзьям, хвастаясь:

— Шимейн — моя мама! Так сказал папа!

Ханна обратилась к Гейджу:

— По-моему, вам с сыном несказанно повезло: он обрел мать, а вы — жену.

— Я уже отчаялся найти женщину, которая удовлетворяла бы всем нашим требованиям, но Шимейн с честью выдержала испытание, — с гордостью ответил Гейдж. Подозвав жену, он притянул ее к себе и с улыбкой взглянул в искрящиеся изумрудные глаза. — Не знаю, чем я заслужил такое счастье, Ханна, но Шимейн полностью оправдала все мои ожидания.

Шимейн с нежностью провела кончиками пальцев по щеке мужа.

— Даже если бы у меня был выбор, я не согласилась бы расстаться с тем, чем научилась дорожить.

Восхищенный ее словами, Гейдж не смог подобрать названия странному, завораживающему чувству, которое прочел в ее сияющих глазах. Вспомнил только, что такое же выражение часто видел в голубых глазах Виктории в минуты блаженной истомы после утоления желания.

Когда свадебная процессия прибыла к дому Гейджа, он подхватил жену на руки и, предоставив своим спутникам помогать Мэри-Маргарет, бросился в дом. На минуту оставшись наедине с Шимейн, он прижал ее к себе и поцеловал со всей страстью, нараставшей в нем с субботнего бала. Шимейн ответила на поцелуй, но тут на веранде послышались шаги и громкий голос Ремси, восторгающегося красотой вечера — несомненно, столяр желал предупредить новобрачных. Шимейн и Гейдж с трудом разжали объятия и встретили вошедших гостей. Осыпав молодоженов ливнем пожеланий и подарков, гости вскоре разошлись. Гейдж и Шимейн остались вдвоем.

— Иди ко мне, — хрипло позвал Гейдж, вновь привлекая к себе Шимейн. Стараясь не задеть ладонью заживающую рану на ее боку, он обнял ее за талию и прижал к себе, наслаждаясь прикосновением женственного тела. В теплом свете лампы он неторопливо впитывал взглядом опьяняющую красоту ее лица. Медленно, не спеша склонился к ее податливым губам и принялся ласкать их в томном, бесконечно-длинном поцелуе — дерзком и настойчивом, и вместе с тем молящем и соблазнительном. Сдержанность Шимейн быстро улетучилась, и с нарастающей страстью она ответила мужу. Их языки соприкасались, ладонь Гейджа скользила по бедру Шимейн, она чувствовала, как набухли ее соски, прижатые к груди Гейджа.