– Ты нашел для нас квартиры, Шарль? – капризно проворковала Антуанетта. Ничто в ее хорошеньком сияющем личике не напоминало больше о слезах и заботах.

– Мы остановились там, шери, – с улыбкой ответил он, махнув рукой в сторону приземистого домишки. – Хозяин гостеприимно уступил его нам.

«Привет вам, клопы», – пронеслось в голове у Полины.

– Себастьян, неси вещи! – приказал Шарль кучеру, под руку с Антуанеттой направляясь в сторону ветхой избы.

– Я немножко пройдусь, – крикнула им вслед Полина.

– В лес только одна не ходи, Полин! Слышишь? Это крайне опасно, – отозвался Шарль и исчез в доме.

Полина пожала плечами, смахнула непослушную прядку со лба. С ней обращаются, как с маленькой девочкой из сказки, которую любил рассказывать ее дедушка, дабы предостеречь любимую внученьку от опасностей в жизни. Слишком поздно сегодня предостерегать. Вот захочет и пойдет в лес.

Из избы, мимо которой проходила Полина, раздался громкий крик. Всадники из эскорта, как обычно, не поделили спальные места. Вот они – точно малые дети!

Ага, тропинка. Ни мало не сомневаясь, Полина двинулась в сторону леска.

Пейзане, видимо, здорово перепугались. Интересно, а они знают, что происходит? Что идет война? Может, они их за какой бродячий актерский балаган держат и в любопытстве ждут, когда представление начнется. Впрочем, один аттракцион у них точно есть! Антуанетта, чудо-храпунья.

Нет, это слишком зло! Пора бы обуздать свои мысли! В конце концов, Антуанетте сейчас ой как непросто.

Ее подруга в интересном положении! Это невероятно как-то. Да она сама еще ребенок. Или уже нет?

Полина тихонько всхлипнула.

Ей уже почти двадцать лет, а Антуанетте зимой только восемнадцать исполнилось. Она на целых два года старше своей подруги и у нее до сих пор не было мужчины, а вот Антуанетта очень скоро будет мамочкой.

За последние недели ей ни с кем даже познакомиться не удалось, есть от чего впасть в отчаяние.

Интересно, а тот солдат этими же местами проходил? Вряд ли, конечно. Шарль считал, что армейские сюда носа не сунули. Далеко ли сейчас месье Булгарин? И что сейчас делает? Может, и в живых его нет вообще. Ах, да что за дело ей до этого солдата?

Так, вода где-то шумит. «Наверное, ручей, – пронеслось в голове Полины. – О, пожалуйста! Пусть там будет ручей!»

Она приподняла юбку и побежала по тропинке. Господи, какая она вся липкая, мерзкая от пота, до чего платье к телу неприятно приклеивается, и этот запах. Просто фи!

Тропинка становилась все круче. За поворотом она увидала небольшую речонку, резво бежавшую по камням.

Торопливо скинула с ножек туфельки, стащила платье и последние метры бежала, что есть мочи. Взвизгнув, влетела в ледяную воду. Круглые гладкие камешки приятно массировали ноги, вода пощипывала кожу.

Недолго думая Полина откинулась на спину на мелководье, набрала полную грудь воздуху и ушла с головой под воду.

Камешки вжимались в замученное в тесной карете тело. Вода остужала, смывала пот и грязь. Вода убаюкивала, подобно колыбельной.

Полина открыла глаза и взглянула в небо. Такое впечатление, что она летит. Свобода!

Вот только холодновато, придется из воды-то вылезать. И тело все пупырышками пошло. Полина кинулась к берегу, там хоть солнышко вечернее пригреет. Зубом на зуб не попадая, девушка выжала волосы, растерла руками бедра и села на камешек.

Вот, будто заново на свет родилась. Словно и не сидела целый день в жуткой карете.

Полина в задумчивости перебирала камешки. Надо же, какой смешной, на маленькое блюдечко похож! На маленькое блюдечко…

Фаддей Булгарин, тот самый солдат, ведь это он так камешки такие называл. Кидать в воду камешки, как «блинчики печь».

Полина сжала камень.

Господи, она ведь тогда ему в шутку пообещала, что когда у воды оказываться будет, то камешками кидаться начнет. И тогда не хуже его научится «блинчики печь».

А ведь с тех пор ни разу как-то не удавалось. И ни разу о той игре не вспоминала.

Полина поднялась и повертела камешек в руке.

Красивый. Словно шестой палец к ладони прирос, плоский, гладкий. Жаль даже его в воду-то кидать.

Она положила камешек в сторонку на платье и поискала другой. Этот толстоват, но для первого броска вполне сойдет.

Плюх. Ушел в воду. И вообще не прыгал.

Полина нахмурилась. Ужо погоди! Какое счастье, что ее в этот момент никто не видит! А то ведь за дуреху-распутеху сочтет!

Она подхватила первый камешек, что лежал на платье, и, взвизгнув, кинула его.

Запрыгал по воде, как форель. Семь раз подпрыгнул!

Полина замерла на месте, как громом пораженная, и недоверчиво смотрела на воду.

– Семь раз, – прошептала она. – Семь раз! – Теперь девушка восторженно взвизгнула!

И взмахнула руками, как молоденький куренок крыльями. Стояла на берегу и громко визжала от восторга.

Маршал Даву чувствовал себя скверно. Упустив под Минском русскую армию, он мог объяснить причины этой неудачи тем, что король Вестфальский плохо исполнял его приказания. Но чем объяснить дальнейшее? Король, получив нагоняй от императора, обиделся, да и отбыл из армии. Даву теперь самостоятельно распоряжался стотысячным войском. Никто не мешал осуществить замысел императора. И все же этот хитрец Багратион с поразительной, непостижимой ловкостью продолжал ускользать из рук! Да еще дважды – под Миром и Романовом – нанес сильнейшие удары французскому авангарду, разгромили добрый десяток превосходных кавалерийских полков!

И вот под Смоленском Первая и Вторая армии русских соединились.

Эта военная кампания никак не походила на те, которые Наполеону приходилось вести прежде.

Из донесения наблюдателя Его Императорскому Величеству Государю Александру Павловичу:

Мысли о мире теперь все чаще и чаще приходили в голову французского императора.

– Я хочу мира, и я не был бы требователен в вопросе об условиях мира, – признался он Арману Коленкуру, – если б Александр прислал ко мне доверенное лицо, мы могли бы быстро прийти к соглашению… Есть много способов уладить дело так, чтобы русские не остались слишком недовольными и не убили Александра, как его отца…