Спиной к Мише, загораживая дверь на кухню, стояла странная фигура — до пояса, даже до груди — вполне человеческая, в линялом спортивном костюме и в комнатных тапочках. Но торс представлял собой клубок коротких толстых щупальцев, одно из которых захлестывало шею Лики, два других оплетали ее заломленные за спину руки, а еще одно держало пистолет. За ствол. Далатианин!.. В глубине кухни виднелась тоже фигура — в таких же штанах, таких же тапочках, но вполне человеческая.

Мозг только приступал к обработке полученной видеоинформации, а пистолет уже коротко гавкнул, посылая в цель первую пулю. За ней вторую, третью. Голова, покачивающаяся над венчиком щупалец, дернулась, приняв свинцовый подарочек, щупальца на мгновение ослабли. Этого вполне хватило девушке, чтобы вывернуться и броситься на пол, одновременно вырывая из кармана аккуратный цилиндрик шокера (и воздавая себе мысленно хвалу за то, что предусмотрительно достала его из сумочки).

Восемнадцать патронов, ровно пополам: девять уродскому гибриду человека и осьминога — девять его напарнику. Свинец дырявил податливую плоть, оставляя рваные сквозные отверстия, отбрасывая тела, словно ударами чудовищного кулака. Вот один из монстров, тот, что более всего походил на человека, тяжело упал на пол. Его лицо, избитое пулями, еще жило — более того, постепенно раны затягивались… Мишка видел такое только в западных фильмах — здоровенная дыра в голове, мешанина мозгов и костей — и все это на глазах зарастало. Было ясно: еще мгновение — и далатианин встанет на ноги как ни в чем не бывало.

Лика ткнула клеммы шокера в не затянувшуюся до конца рану. По глазам полоснула электрическая дуга. Тело, как подброшенное, отлетело в угол и, скорчившись, замерло.

Вторая тварь, видимо, обратила внимание на действия Лики. Действительно ли такой электроразряд был для далатиан фатален, или имело место просто временное «отключение»? Так или иначе, гибрид решил покинуть поле боя — пусть и трусом, но живым. Он рванулся к Михаилу — и был встречен жестоким ударом ноги. Тяжелый Мишин ботинок воткнулся туда, где у нормального человека расположены… в общем, то, что так берегут мужчины. Боли далатианин наверняка не чувствовал, но сила удара швырнула его назад… прямо на оголенные клеммы шокера. Протянув руку девушке, Миша помог ей подняться:

— Скорее…

Они выскочили на лестничную площадку. Генка расстрелял обойму своего «пээма» почти сразу же, в упор — и без видимых результатов. Теперь он, постепенно отступая вверх по лестнице, отбивался руками и ногами, и делал это весьма эффективно. Михаил даже не предполагал, что его непосредственный начальник умеет неплохо драться. Правда, отлетая и шмякаясь о стенку, оба «тела» тут же поднимались и шли в атаку. Техники у них не было никакой, зато имелась чудовищная живучесть и полное презрение к боли. Будь Геннадий один, ему бы в конце гонцов не сдобровать.

Лика, успевшая подобрать свою пушку, открыла огонь прямо с порога, безошибочно вогнав «маслину» промеж глаз своему двойнику. Та упала навзничь — то ли удар пули подействовал, то ли произошел переход количества в качество, и организму требовалась пауза на восстановление… Девушка швырнула Генке цилиндрик шокера:

— Лови!

Тот легко поймал и с разворота вдавил разрядник прямо в рот «Игорю-второму» (если «Игорем-первым» считать скрючившееся тело, оставленное на кухне)… А пока далатианин дергался и бился в конвульсиях, два пистолета — Ликин и перезаряженный Михаила — делали новые дыры в лежащем. Затем они подхватили не пришедшую в себя псевдо-Анжелику и вышвырнули ее в окно — падать предстояло долго, все ж таки шестой этаж…

Когда они спустились вниз, на месте выброшенного тела была лишь неглубокая вмятина в асфальте, заполненная чем-то вроде непрозрачного желе. Никаких признаков жизни субстанция не подавала.

На всякий случай Генка все же ткнул шокером в «холодец…»