Оказавшись у самого борта модуля, он извлек видеокамеру из чехла, достал из кармана приготовленный заранее прочный капроновый шнур. Потребовалось совсем немного времени, чтобы плотно примотать камеру к какой-то выступающей детали конструкции модуля — объектив смотрел в небо, а один из витков веревки удерживал кнопку включения камеры в нажатом положении. Разумеется, никакого лазерного луча разработанный Евгением агрегат из себя не исторг — поле подавителя работало исправно, гася любую электронную активность. Убедившись, что все сделано именно так, как и задумывалось, столь же неспешно Трошин отправился обратно к лесу.

— Все готово…

— Вы рискуете, Александр. Если ваше предположение не подтвердится, мы упустим саарта.

— Мы и так его упустили. Он там в тепле, в уюте может сидеть еще год, а нам здесь долго не выдержать. Какой смысл его сторожить?

— Вы строите свой расчет на моих далеко не полных сведениях о психологии саарта. Это опасно. А если он откроет огонь?

— Просто логика — психология ни при чем. Животное поймали в плен. Появилась возможность сбежать. Думаю, он воспользуется ею рефлекторно, может быть, даже не попытавшись выстрелить. Конечно, лучше подстраховаться — всем следует убраться из зоны досягаемости орудий модуля, а тому, кто останется здесь, придется воспользоваться услугами вашей защитной системы. Сколько там осталось ресурса? Минут двадцать, полчаса? Хватит с головой.

Дан поднял руки в знак согласия:

— Ладно, не буду спорить. Тем более это и в самом деле может сработать.

Он некоторое время колдовал над своими приборами, затем сообщил:

— Спутник будет прямо над нами через три часа. Самое подходящее время. Значит, где-то часа через два с половиной радо отсюда уходить. Кстати, Александр, это и вас касается. Не стоит находиться близко к модулю, когда… все это начнется. Если начнется, конечно.

Часы тянулись медленно, народ откровенно скучал. Один раз саарт вновь сделал попытку выпустить наружу клона — тому даже удалось уберечься от первого выстрела. Впрочем, на этом везение его закончилось — автоматная очередь бросила клона в снег, а когда он, оглушенный и, возможно, травмированный, шатаясь, поднялся на ноги, Борис добил его одним выстрелом.

Наконец Лигов дал сигнал отходить. Все дружно двинулись в лес, на позиции остался один Александр. Он забрал у Бориса снайперскую винтовку, а автомат закинул за спину. Круглову было не до оружия — наступила ответная реакция на облучение защитным полем: Борька шатался, готовый в любую минуту свалиться в обморок от жуткой, раздирающей мозги головной боли. Михаил и Геннадий буквально тащили его на себе — переставлять ноги самостоятельно он почти не мог. И лекарское искусство Дана тут не годилось — он мог затянуть рваную рану, но лечить раненый мозг было не в его силах.

Томительно текли секунды…

Кажется, время подошло. Александр щелкнул переключателем защитного поля и, покинув свое лежбище, сместился на несколько десятков метров в сторону. Новая позиция была не такой удобной, но значения это уже не имело. Через несколько секунд станет ясно, прав он был в своих предположениях или ошибался. Если прав — все будет кончено, если нет… Тогда все только начнется. Трошин приник к прицелу. Перекрестие легло на черный агрегат, прислонившийся к носовой посадочной опоре модуля. Палец медленно потянул спусковой крючок.

Выстрел был почти неслышным, только щелкнул ударник да раздался легкий хлопок. От подавителя брызнул фонтан искр. Александр загнал в патронник следующий патрон и замер. Похоже, прибор выдержал попадание пули, во всяком случае поведение саарта — в смысле его десантного модуля — ничуть не изменилось. Выждав минуту и стараясь не думать о том, что каждое мгновение впоследствии обернется получасом дикой головной боли, он прицелился снова.

Все последующие события зафиксировались в памяти в виде отдельных мгновений, как будто бы снятая кинокамерой пленка была разрезана на множество отдельных кусков.

Стоп-кадр. Хлопок и фонтан искр, выбитый пулей из корпуса подавителя…

Стоп-кадр. Ослепительная вспышка, превратившая прибор в несколько раскиданных по снегу обломков.

Стоп-кадр. Из-под корпуса десантного модуля вырывается рубиновый импульс — поле исчезло, и тут же сработал лазер, примотанный к корпусу видеокамеры. Вряд ли саарт заметил этот лучик.

Стоп-кадр. Каплевидный нарост в носовой части модуля разворачивается и выплевывает струю огня. Конечно, это не был боевой лазер, саарт понимал, что применение высокотехнологического оружия в зоне действия Закона изоляции может ему выйти боком.

Стоп-кадр. Деревья в том месте, где еще недавно располагались Александр и его товарищи, превратились в столб пламени, во все стороны полетели куски горящей древесины. Эффект походил на действие крупнокалиберного снаряда, напичканного напалмом. Такую технологию наблюдательный спутник не сочтет запретной — у людей бывают игрушки и покруче.

Стоп-кадр. Еще один рубиновый импульс.

Стоп-кадр. Модуль отрывается от земли — тихо — не так, как отрывался бы вертолет или реактивный транспорт, — даже снег почти не шелохнется…

Стоп-кадр. Модуль в воздухе, он начал разворот, и теперь с того места, где залег Александр, не видно очередной рубиновой вспышки. Но она наверняка блеснула, он в этом уверен.

Стоп-кадр. Еще один залп — то ли наблюдательная система саарта сумела вычислить стрелка, то ли воин лупит по площади, без прицела.

Стоп-кадр. Над Трошиным завис ствол срубленного взрывом дерева. Эта здоровенная чушка медленно, словно нехотя, падает прямо на него. А там, наверху, из объектива видеокамеры вырывается очередной лучик.

Стоп-кадр. Последний. Ослепительный луч, пришедший откуда-то сверху, пронзает зависший на высоте сотни метров модуль, в мгновение ока превращая его в облако плазмы и разлетающихся во все стороны мелких обломков.

Больше Александр ничего не запомнил.

Когда его вытащили из-под рухнувшего дерева, Саша едва дышал. Бронекостюм, сумев спасти его от ожогов и рваных ран, не уберег от множественных переломов. Лика разрыдалась, как сопливая девчонка, а Лигов, скрипя зубами, приступил к «ремонту». К тому времени как он закончил, стало ясно, что Трошин будет жить. Сам же Лигов, пробормотав что-то вроде «как же вы мне надоели», потерял сознание.